Индийские сказки

Тут явился к нему муравьиный царь. «Царевич», сказал он ему, «ты был добр к нам и мы не забудем тебя. Если окажешься в беде, вспомни обо мне, и я явлюсь к тебе на помощь с моим народом».

Сын раджи вежливо поблагодарил муравья, сел на лошадь и поехал дальше.

Он ехал и ехал все вперед, наконец, снова заехал в чащу и увидел там тигра, который громко выл, по-видимому, от боли. «Что ты так ревешь?» спросил царевич. «Что с тобой приключилось?»

«У меня заноза сидит в ноге вот уж двенадцатый год», отвечал тигр, «и так страшно болит! я не могу удержаться от крика».

«Дай мне посмотреть твою лапу», сказал царевич. «Я постараюсь вынуть занозу. Только вот что: ваш брат, тигр, плохо помнит услугу, ты, пожалуй, съешь меня в благодарность?»

«О нет», воскликнул зверь, «никогда не решусь я съесть своего благодетеля!»

Царевич острием кинжала вырезал занозу из лапы тигра. Тот так сильно рычал при этом, что тигрица из соседней чащи услышала рев супруга и бросилась к нему на помощь. Тигр издали увидел ее и спрятал царевича в кусты. «Кто посмел обидеть тебя?» грозно зарычала тигрица.

«Никто не обижал меня», отвечал тигр, «напротив, пришел ко мне незнакомый царевич и вынул занозу из моей лапы. Если ты обещаешь не вредить ему, я покажу его тебе».

«Неужели ты думаешь, что я решусь вредить ему после такой услуги! Скорей зови его, чтоб я могла выразить ему свою благодарность».

Тигр позвал царевича и оба, тигр и тигрица, склонились перед ним в знак благодарности. Они всячески угощали его и ухаживали за ним и целых три дня не отпускали от себя. Каждый день царевич осматривал лапу тигра, наконец, на третий день рана совсем зажила, и царевич решил ехать дальше. «Царевич», сказал ему тигр при прощании, «я не забуду твоей услуги. Если когда-нибудь ты окажешься в беде, вспомни о нас, и мы оба явимся к тебе на помощь».

Царевич благодарил и поехал дальше. Он ехал и ехал, не останавливаясь, пока опять не заехал в чащу. Там, на полянке, увидел он четырех факиров, учитель которых умер и оставил им в наследство четыре вещи: постель-самолет, сумку, каменную чашу и дубинку с веревкой. Постель-самолет несла своего обладателя всюду, куда ему только вздумается; сумка доставляла все, что только мог пожелать ее хозяин; каменная чаша сама при первом требовании наполнялась водою, как бы далеко не был источник, а дубинке с веревкой достаточно было сказать, если кто вздумает напасть на ее хозяина, «дубинка, колоти всех, кого ни попало!» и дубинка примется колотить, а веревка вязать, пока со всеми не покончат.

Четыре факира ссорились из-за этих предметов и никак не могли поделить их между собою.

Царевич сказал им: «Не ссорьтесь по-пустому, я помирю вас. Я выпущу четыре стрелы по четырем направлениям. Кто первый найдет первую стрелу, получит постель; кто найдет вторую, пусть берет сумку; кто третью, тому достанется чаша, а кто принесет четвертую, пусть довольствуется дубинкой с веревкою». Факиры согласились, и принц натянул лук.

Высоко взвилась стрела и исчезла в воздух. Все факиры бросились вслед за нею. А царевич, тем временем, соскочил с коня, вскочил на постель, прихватил с собой сумку, чашу и дубинку и пожелал очутиться в стране царевны Лабам. Постель тотчас же понеслась по воздуху и скоро опустилась на землю на границе царства прекрасной Лабам. Царевич забрал свои сокровища и пошел пешком. Скоро на пути его показался город, а на самом краю его небольшая лачужка. Царевич направился к ней. На пороге стояла старуха. «Кто ты такой?» спросила она. «Откуда ты?»

«Я из дальних стран», отвечал царевич. «Я сильно устал и измучился дорогой. Позволь мне, матушка, переночевать у тебя».

Старуха покачала головою. «Не могу я дозволить этого, сын мой, царь наш строго запретил чужеземцам останавливаться в стране. Спеши скорее уйти из города». «Сжалься надо мною, матушка, пусти хоть на одну ночку! Теперь уж скоро стемнеет, и дикие звери растерзают меня в пустыне».

«Нечего делать», вздохнула старуха, «оставайся сегодня ночевать, но завтра чем свет ты должен уходить, а то, если царь узнает, что я приютила тебя, он велит схватить меня и посадить в тюрьму».

С этими словами она впустила его в дом, чему царевич был несказанно рад. Старуха принялась было готовить ему обед, но он остановил ее. «Не трудись, матушка, у меня все найдется. Сумка, дай нам пообедать!» сказал он, постукивая по своей сумке, и тотчас же перед ними появилось великолепное угощение на двух золотых блюдах. Старуха и царевич сели вместе за трапезу.

Когда они кончили, женщина встала, чтоб идти за водою. «Не трудись, матушка», снова остановил ее царевич, «у меня и вода под рукою». Он достал свою чашу, сказал ей: «Чаша, дай воды!» и чаша тотчас же стала наполняться водою. Царевич крикнул: «Вода остановись!» и вода остановилась. «Вот видишь, матушка», сказал он удивленной старухе, «с этой чашей я во всякое время могу достать тебе воды; тебе незачем идти к колодцу».

Тем временем уже стемнело. «Отчего ты огня не засветишь?» спросил царевич.

«Нет надобности, сын мой», отвечала старуха. «Царь не велит нам освещать жилища, так как с наступлением ночи дочь его, царевна Лабам, выходит из дворца и садится, на крышу. А она так сияет, что озаряет всю страну, и поля, и дома наши и мы при этом свете можем работать не хуже, чем днем».

И действительно, скоро царевна показалась на крыше. Одежда, ее сверкала золотом и серебром; волосы густой волной падали до самых пят, на голове красовалась повязка из жемчугов и алмазов. Царевна вся светилась тихим сиянием как яркий месяц и была так прекрасна, что ночь обращалась в день под блеском ее красоты. Днем, она никогда не выходила из дворца; она показывалась только ночью. Зато подданные отца ее с нетерпением ждали ее появления на дворцовой крыше и, озаренные ее волшебным светом, спешили закончить начатое днем дело.

Царевич спокойно сидел на пороге хижины и любовался царевной. «Как она прекрасна!» шептал он с восторгом. Царевна посидела некоторое время на крыше, потом встала и, удалилась в свои покои, где скоро заснула. Царевич тоже вошел в хижину, подождал, пока старуха заснет, сел на постель-самолет и пожелал перенестись в спальню царевны. Он тотчас же очутился там. Царевна крепко спала среди своих прислужниц. «Сумка, мне надо бетеля, много бетеля!» шепнул царевич, и драгоценные листья мигом усеяли пол опочивальни. Царевич же спокойно вернулся в дом старухи. На следующее утро прислужницы царевны увидели листья и принялись с восторгом жевать их. «Где вы достали столько бетеля?» спросила удивленная царевна. «Мы, нашли их у ложа твоего о, повелительница!» отвечали прислужницы. Никто не видел царевича и не знал, откуда взялись благовонные листья.

Ранним утром на следующий день старуха разбудила царевича.

«Утро настало», говорила она, «пора тебе уходить! Узнает царь, что ты тут, он посадит меня в тюрьму».

«Ох, матушка, дорогая, позволь мне еще денек остаться. Я не в силах встать, я совсем нездоров сегодня».

«Ох! Что ж делать? Оставайся, пожалуй». И он остался, и они опять пообедали вместе из сумки и добыли воду из чаши.

Когда наступила ночь, царевна снова тихо засияла на крыше, а в полночь, когда все улеглись, она вернулась в свою опочивальню и крепко заснула. Царевич снова сел на свою постель и полетел к царевне. «Сумка, дай мне покрывало!» приказал он сумке, и тотчас же в руках его оказалась великолепная тончайшая шаль, Он осторожно накинул ее на спящую царевну и вернулся в лачугу, где мирно проспал до утра.

На следующее утро царевна тотчас же заметила великолепное покрывало и очень обрадовалась. «Взгляни, матушка», сказала она матери, «это верно боги шлют мне в подарок. Откуда иначе могла взяться такая чудная шаль? Она слишком прекрасна для смертной?».

«О да, дитя мое, это верно подарок богов», согласилась мать.

Когда на следующее утро старуха напомнила царевичу, что пора уходить, он снова ответил ей: «Матушка, право я чувствую, что все еще болен». «Оставь меня еще на несколько дней. Никто не увидит меня, я не выйду из хижины». И старуха, которой очень приятно было иметь такого гостя, оставила его в покое.