Индийский поход
Шрифт:
– Ну что, продолжим веселье или ответите на пару вопросов.
– Что ты хочешь знать, варвар!
– О, немного, для начала, где тайник с деньгами?
И не дожидаясь ответа Василий снова всадил иглу в тело посла.
– А-а-а!!! Я с-скжу-у-у!!! Тайник в подвале-е-е!!!
– Лучше покажи, а то мало ли…
Казаки тем временем закончили зачистку здания и теперь создавали картину хаоса, круша что под руку попадется, переворачивая столы, шкафы гребя при этом все мало-мальски ценное.
Спустились в подвал.
– Здесь… за панелью…
– Сюрпризы буду?
– Нет-нет! – быстро ответил посол стоило
– Прошка…
Казак отколупал несколько досок кинжалом и за ними показалась железная дверца сейфа.
– Его открывай сам…
Посол открыл. Сюрпризов в виде какой-нибудь взрывающейся ловушки или там вылетающей ядовитого дротика, действительно не оказалось. Внутри сейфа разделенного на три части по высоте, лежали ценности. В самом низу ясно дело деньги в монетах, золото и серебро лежащее в кожаных мешочках. На средней полке лежали бумажные деньги, а на верхней какие-то бумаги.
– Это все?
– Д-да…
Василий всадил иглу.
– Да-а-а!!!
– Точно?!
– Да-а-а!!!
– Теперь верю.
Вынув иглу Орлов схватил нож и нанес несколько ударов печень.
Сейф был быстро очищен от всего содержимого в заранее прихваченные мешки.
– Уходим!
Прохор продублировал приказ условным свистом от которого зазвенело в ушах, и казаки шурудившие в разных концах дома поспешили назад, таща всякое ценное барахло в своих мешках, в основном посуду и подсвечники.
Когда налетчики садились в лодку, из окон английского посольства уже вырывалось пламя. Понятно, что следовало по возможности скрыть все свои следы, а ничто так не скрывает их как пожар, вот бросили уходя по бутылке с маслом.
Вся операция заняла меньше десяти минут.
Но этот пожар был не единственным в эту ночь.
Вместе с Василием Васильевичем с ним на пару работал его отец, так что почти одновременно полыхнул особняк вице-канцлера Никиты Петровича Панина.
Спустя час полыхнули дома Палена Петра Алексеевича и Иосифа Михайловича де Рибаса, хоть тот и был уже сильно болен и долго все равно бы не протянул, но и богат этот испанец, основатель Одессы, обладал немалым, что и решило дело.
В одну ночь была ликвидирована почти вся верхушка заговора.
В принципе можно было еще парочку заговорщиков прижать к ногтю, времени до утра оставалось еще много, но как говорится, лучшее враг хорошего. Возрастали риски осмысленного сопротивления «раскулачиваемых», ведь пожары уже полыхали вовсю, новости о них распространяются очень быстро, тем более что все влиятельные люди живут недалеко друг от друга. Да и на выручку могут прийти услышав стрельбу.
В общем еще немало заговорщиков, но одномоментно лишившись локомотива они невольно притихнут, гадая, что это собственно произошло и кто за этим стоит. А то и вовсе, заподозрив во всем императора и посчитав, что они следующие, побегут во все стороны как тараканы из-под тапка.
– А мы этому активно поспособствуем… – недобро усмехнулся Василий Васильевич.
Пожары в эти времена штука весьма пакостная, так что о них император узнал еще рано утром. То, что запылали сразу четыре дома было очень подозрительным, тем более когда стало ясно, чьи именно дома горят.
– Вызнай о случившемся все досконально! – потребовал Павел Первый у
вызванного генерал-прокурора Обольянинова Петра Хрисанфовича.– Слушаюсь, ваше императорское величество!
Прошло несколько часов и вот генерал-прокурор снова появился в императорском дворце.
– Говори!
– Ваше императорское величество, первым в два часа ночи загорелось английское посольство, а так же дом вице-премьера Панина. Через полчаса вспыхнули дома Палена и де Рибаса…
– Что с ними?! Почему они не здесь?!
– Ваше императорское величество…
– Ну?!!
– Они мертвы, ваше императорское величество… Как и английский посол.
– Что?! Мертвы?!!
– Так точно, ваше императорское величество. Даже из дворни никто не спасся…
– Почему?!
– Подозреваю убийство, ваше императорское величество.
– Убийство?! Кто посмел?!! Кто?!! – топая ногами и брызгая слюной, орал он на стоящего перед ним навытяжку генерал-прокурора.
Петр Обольянинов лишь продолжая тянуться, молчал.
– Найди их! Слышишь?! Найди этих татей!!! Сделай все возможное и невозможное, но найди!!!
– Слушаюсь, ваше императорское величество! Приложу для этого все силы!
– Прочь! Ищи их и не возвращайся пока не найдешь!!!
Генерал-прокурор поспешно удалился, а разгневанный император еще некоторое время истерично побушевав, выдохся и без сил рухнул в кресло.
– Кто это сделал?.. Кто?.. Кому выгодно?..
Но как бы он ни пытался ответить на этот вопрос, ничего не получалось.
Политический пасьянс не складывался.
Кто-то через убийство посла хочет окончательно рассорить Россию с Англией, лишив даже тени на примирение?
Вполне возможно.
Убийство высших сановников в эту канву тоже хорошо ложится. Павел Первый хоть и был сумасбродом, но все же далеко не клиническим идиотом, как об этом принято думать и знал, что Панин и Пален, как и многие другие сановники являлись англофилами.
«Французы? – вычленил он явных подозреваемых. – Слишком явно… словно их хотят подставить под удар. Опять же очень грубо сработано. Но кто? Сами англичане? Они хотят рассорить с франками, чтобы не допустить союза и для этого убили своего посла?»
Поверить в такое было трудно. Особенно это было тяжело «благородному рыцарю», коим считал себя император и переносил эту рыцарственность на всех, кто являлся носителем «голубой» крови. Оттого сильно негодовал и обижался, когда с ним поступали не по-рыцарски, как например австрийцы и те же англичане. Расставаться со своими иллюзиями вообще очень неприятно.
– Какая-то третья сторона? Но кто?!
«Или все-таки французы? – снова с подозрением подумал он. – А что до того, что так явно и грубо, так как раз в расчете на то, что это будет взято во внимание и сбросит с них подозрение…»
Павел первый застонал и схватился руками за голову, почувствовав, как от этих размышлений у него началась жестокая мигрень.
Все было слишком запутано.
– И что подумают в Европе?
От последней мысли императору стало совсем плохо. О том, как к нему относятся он был прекрасно осведомлен, чего только стоит перлюстрированное письмо того же посла Уитворта, где он писал, что российский император безумен из-за чего чуть не стал персоной нон-грата, но потом все же императора отговорили от высылки английского дипломата.