Индоевропейский язык и индоевропейцы. Часть 2

Потом старик снова говорил, что-то кричал, приподнимаясь с креслом под самый потолок. Звуки появились резко, будто кто-то щелкнул пультом от телевизора.

— Да, это была совместная операция. Проведена в обстановке строжайшей секретности. Я с наблюдателем Шульцем при поддержке ректора полимагического университета. Раскрыта попытка дискредитации совета пилигримов Палмы-16. Один из участников установлен.

…

— Борис, ты хорошо поработал. Намного лучше, чем я предполагал изначально. Верхушка клана Ежовых была бы казнена, не распознай ты подделку своевременно. Рано или поздно правда бы всплыла, после визита представителей другого мира, и последствия у этого были бы ужасны.

Пора возвращать инструменты. Этот набор — это слишком большая ценность, чтобы оставить его тебе целиком. Но я очень впечатлен. Настолько, что готов подарить тебе любой предмет на выбор.

Скальпель, идеальный скальпель. Мечта любого хирурга. Любые разрезы до сотых долей миллиметра. Игла, сама сшивающая такие ткани, которые никогда не сшить руками. Если бы можно было взять два предмета, я бы не задумывался ни на секунду. Но как выбирать из этих двух?

— Возьму трубку, — сказал я громко и уверенно.

Скальпель — это просто инструмент. Я сам начну работать не хуже, надо только больше практиковаться. Ни скальпели, ни иглы не помогли мне сегодня решить задачу, только трубка, а может те мгновения времени, которые с ее помощью выиграл. Главное мое оружие — это все-таки не руки, а мозг.

В горле пересохло. Снова присел у стены и достал трубку, теперь свою. С сожалением проверил пустую пачку и пошевелил языком, ощущающимся как грубая наждачная бумага. Ректор, сидящий у противоположной стены, сделал вялую попытку подняться, плюнул и перекинул свою пачку. Только за это ему можно всю грубость простить. А, нет. Мелкие у него сигареты, тонкие, чтобы трубку зарядить нормально — не меньше пяти штук надо. С наслаждением выпустил колечко дыма.

Напоследок птомант хлопнул по спине, наклонил голову к уху.

— Почти все безупречно вышло, только вместо своего цинка с купоросом мог бы попросить доставить артефакт Марша. Хотя это бы не так эффектно выглядело… До скорой встречи.

…

А потом пришел откат.

Спускаться по лестнице мне куратор не просто помогал, практически нес меня на спине. Чуть позже добавились еще помощники. Помогали преодолеть ступени, распахивали двери. Пытались втолкнуть в повозку с узкой дверцей.

— Домой, просто отвезите меня домой…

Слеза 24

Проснулся с жуткой головной болью. Гадостью во рту и ощущением, что всю ночь пил, гулял и чем занимался — один нерадивый знает. Жутко ломило челюсти абсолютно без причины.

Два наблюдателя стояли в комнате и молча снимали мой процесс пробуждения, потом процесс одевания. Потом процесс гигиенический, который только близким демонстрировать можно. В окончание и тот, который показывать никому нельзя, разве что маме до пяти лет. Что-то со вчерашнего дня поменялось.

Потом вернулся в спальню и долго искал растоптанные штиблеты. Реально долго. Половину левого нашел под подушкой. Реально половину, с такими рваными и изжеванными краями, что судьба правого стала ясна. Печальная судьба. Понятно, откуда во рту гадкий привкус и жжение.

Невеселые мысли прервал грохот. В комнату влетел адский киборг, сжимая в окровавленных челюстях растерзанную тушу. Если быть совсем точным — заехал мой кот на скрипящих колесиках и у ног выпустил полупридушенную мышь.

* * *

— Ага, значит добить я сам должен, уважаю. Просто подкармливать — не наш метод. Ты решил из меня охотника воспитать. Дай человеку удочку, так?

Осмотрел тележку, крепления — отлично сделано, не давит, не мешает, но и не телепается. Судя по скорости, с какой это чучело по коридору неслось, да еще и мышь поймал — освоился полностью. Самого кота тоже осмотрел. Затянулись все раны. Следов повязок нет, то ли сам снял, то ли помог кто. На месте, где выбривал, новая шерсть лезет. Концы проволоки на крестце подогнул, чтобы не кололись — и весь осмотр.

Солнце едва взошло. На то он и называется добрым словом — выходной, что можно делать все, что душе угодно. Отправился на пешую прогулку, покуда домашние спят.

Сделал круг по кварталу, чуть разогрелся. Народ мастеровой на ногах давно, для них выходных не придумано. Таскают воду, чаны кипят. Мнут кожи, старшие покрикивают. Все при деле, даже малышня. Наблюдатели за мной шагах в десяти. Плывут неспешно, на одном расстоянии. К чему наблюдение за мной невиданное? Кто послал? Не так уж это и важно. Главнее для чего, и сколько это будет продолжаться. Хотя и это не главное. Живой в своей постели проснулся, это уже чудо.

Остановился у дерева, выполнил свой комплекс упражнений. Не только растяжка, но и пару силовых на ноги и спину. Теперь могу себе позволить. Дальше работа с пальцами, на нее весь упор. Тренировка с картами, палками, резинками. В перерывах не забывал опустошать воздух, уплотняя вокруг себя воздушный покров. Дышал до звона в ушах, проверяя все новые и новые дыхательные упражнения. Новый круг вокруг слободы. Новая порция приседаний и растяжек. Резка кости, из здоровенного говяжьего мосла начали проступать контуры знакомого револьвера. Пальцы устают быстро, но держат стамеску все увереннее.

На третий круг привалился к дереву спиной, надо разобрать сообщения непрочитанные, от которых ладони чешутся.

Первое в списке — короткое послание от Барона Ястребженского:

«Надо же, не обманул ты Боря, ну стервец. С утра Антон меня и не вспомнил, только про второй курс университета талдычит, за экзамен сокрушается. И самое интересное — совсем не помнит, что вечером было. Спасибо тебе за подарок, Боря. Уважил от души».

Ночью у отца еще пять лет жизни слетело. Я вчера с куратором так и не поговорил. Что этот Яшка с папашей вечером вытворял — лучше не думать, но хотя бы в безопасности, относительной.

— Чего тебе еще надо? — простонало в ладонь. Судя по голосу, куратор был с жесточайшего бодуна. Ну это ожидаемо, после вчерашнего. Но что значит еще? Я что у него уже что-то просил?

— Господин куратор, вы на днях обещали комнату показать, где портреты. Я же так и не активировал умение свое.

— Ни днем, ни ночью покоя от тебя нет, ни в выходной. Я вообще решил от тебя подальше держаться. Ты еще не забыл, что с меня по твоей милости вчера чуть шкуру не спустили.

Какой-то однобокий у него взгляд на события. Нет бы спасибо сказать.