Инфекция

— Это парацетамол, — пояснила она, видя вопросительный взгляд мужа. — Выпей сразу парочку. Уж страшного, я думаю, точно ничего не будет.

Он положил обе таблетки на язык и запил их водой из стакана, сморщившись от боли, сглатывая. Горло не просто саднило, каждая попытка сглотнуть вызывала жуткий приступ боли. Николаю это напомнило его детство. Ужасный приступ ангины в одиннадцатилетнем возрасте. Боль при сглатывании была просто адской. Когда врач прощупывал воспаленные лимфоузлы на шее, маленький Коля аж несколько раз подпрыгнул на кровати. Врач даже хотел предложить удалить гланды хирургическим путем, уж больно приступ ангины был тяжелым, но его остановило то, что этот приступ был первым. И к счастью для Николая оказался последним. Больше ангина его никогда не мучила. До сегодняшнего дня.

А вот теперь, когда Ирина наклонилась к нему и попыталась своими мягкими пальчиками, которые он всегда любил целовать, пощупать его шею, он опять закричал от слабого нажатия. Лимфоузлы реагировали приступами боли на малейшее прикосновение. Его жена тут же отдернула руки.

— Коль, покажи горло.

— Чего ты еще в нем не видела?

— Ну что ты как ребенок, в самом-то деле? Дай посмотрю.

Он открыл рот, и Ирина заглянула, сразу заметив, что горло ее мужа не просто красного, а чуть ли не бордового цвета. Миндалины сильно опухли, на них появился легкий белесый налет. Она мягким нажатием руки закрыла мужу рот и легонько поцеловала супруга.

— Ну и что ж ты там рассмотрела? — он подумал, что еще немного, и голос у него совсем пропадет.

— У тебя в детстве уже были приступы ангины?

— Ну да, мне было десять лет. Нет, вру, одиннадцать.

— Но гланды тебе тогда удалять не стали, — скорее это было утверждение с ее стороны, чем вопрос.

— Нет, не стали. К тому же больше ангина никогда не повторялась…

— Ага, пока не повторялась.

— Так ты думаешь, это опять ангина? — Николай настороженно уставился на свою жену, ожидая ответа.

— Не знаю, — Ирина медленно покачала головой. — Я ведь не врач. Похоже, что да. Основные симптомы, по крайней мере, налицо.

— Черт, — он стукнул сжатым кулаком по постели. — Вот мне только сейчас этого не хватало. На работе настоящий завал. Начальник меня растерзает.

— Решать проблемы надо по мере возникновения, — она встала с кровати. — К тому же сегодня все-таки выходной. Что тебе приготовить на завтрак?

— Ты же знаешь, что у меня ненормированный график работы. И выходных у меня по этой причине не бывает. А насчет завтрака… Ну, вряд ли я что-то осилю из мясного, с моим-то больным горлом. Воду и ту чертовски больно глотать.

— Я тебе манную кашу сварю, — Ирина уже отвернулась к двери, когда он поймал ее руку и поцеловал. Она хихикнула, но настороженный взгляд, которым она смотрела на мужа, никуда не исчез.

— Я люблю тебя, солнце мое. Ты это знаешь, правда?

— Конечно, дорогой. И я тебя люблю, — уже из коридора она послала ему воздушный поцелуй. — Вот только от перспективы есть на завтрак манную кашу ты все равно не отделаешься.

Николай откинулся на подушку и улыбнулся. Несмотря на сильную боль в горле и головную боль, буквально разламывающую его голову на части, настроение у него было не самым плохим. Да, он ненавидел болеть, но такая трогательная и нежная забота любящей жены очень ему нравилась. Да и разве могла забота любимой женщины не радовать любящего мужчину?

Ирина сварила манную кашу и двадцать минут спустя заглянула в спальню, с тарелкой в руках. Однако она увидела, что Николай спит — его грудь ровно вздымалась и опускалась под одеялом. Его лицо во сне казалось таким умиротворенным, что Ира почувствовала прилив нежности. Там во сне, она знала это, его не беспокоила никакая боль, ничто не нарушало его спокойный сон. Она подошла поближе, ласковым движением провела рукой по его волосам и вернулась на кухню. По-видимому, ей предстояло самой съесть приготовленную на завтрак манку. Чайник на плите начал мелодично насвистывать, сигнализируя хозяйке, что закипел, и Ирина повернула ручку на плите, выключая газ. Приготовив себе чашку своего любимого зеленого земляничного чая, она уселась за стол и в тишине позавтракала. Она очень любила принимать пищу за компанию с мужем, было здорово, когда он возвращался с работы вовремя, и они могли поужинать вместе. И ей совсем не нужны были никакие рестораны. Вполне достаточно было той романтической атмосферы, которая царила за этим скромным кухонным столом, за которым они вместе ужинали, делясь друг с другом информацией о том, как у них прошел день. И единственным, чего ей в этой жизни не хватало, был звонкий детский смех, который мог бы постоянно звучать в этой квартире. Но с этим у них пока не сложилось. Нельзя было сказать, что Николай не хотел ребенка. Очень хотел. Но пока что Господь не торопился одаривать их маленькую семью наследником. Может еще не пришло время.

Ирина довольно тяжело вздохнула и принялась убирать со стола. Помыв за собой тарелку и чашку, она тихо прошла в комнату и уселась в кресло перед телевизором. Включив его и побегав по разным каналам, в очередной раз убедившись, что телевидение по субботам утром не показывало ничего стоящего, она выключила его и взяла в руки книгу, попытавшись погрузиться в чтение. Что действительно могло ее заставить отключиться от всего на свете, это книги. Дарья Донцова, Татьяна Полякова, Татьяна Устинова, Александра Маринина… Книги этих женщин-писательниц стояли, каждый сборник на своей полке, и никогда не перемешивались друг с другом. В этом у нее всегда был образцовый порядок. Причем, книги она читала не по одному разу, а как истинная поклонница жанра иронического детектива перечитывала многие произведения раз за разом, стараясь в каждом из них найти с каждым новым прочтением что-то новое, какой-то новый нюанс. Николай всегда посмеивался над женой, точнее над этой ее влюбленностью в подобные книги. Она пробовала приучить и его, но он начал читать одну из книг, прочел несколько страниц, затем громко рассмеялся, убрал книгу на ее место на полке и больше к таким книгам не прикасался. Впрочем, страсть своей жены он понимал (у него была подобная страсть к спортивным журналам) и нередко сам покупал и приносил ей новинки, которые появлялись и множились на прилавках книжных магазинов с прямо-таки астрономической скоростью. Николая всегда удивляло, как люди могут писать так быстро. Он иногда даже шутил, что авторы таких книг делают их по шаблонам, меняя только даты, имена и местность, а иногда и только имена. Но он замолкал сразу, лишь увидев обиженное выражение на красивом лице супруги.

Ирина, в свою очередь, не понимала его страсти к спортивным изданиям и уж тем более не понимала его переживаний, когда он сидел перед телевизором и смотрел футбол (а может и хоккей, или баскетбол, или еще какой-нибудь -бол, означающий спортивные состязания). Наконец, у них была достигнута негласная договоренность, что они не подкалывают друг друга за свои пристрастия. Они были женаты неполных два года, и их брак еще не получил такой неотъемлемый атрибут, как семейные ссоры по любому поводу и без оного. Наверное, именно такую жизнь, как у них, называют «жить душа в душу». Если Николай задерживался на работе, он действительно задерживался на работе, и Ирина прекрасно знала об этом. Любовников не было ни у него, ни у нее. Они бы, наверное, удивились, если б узнали, что на вопросы друзей/подруг, почему он/она не заведут себе любовницу/любовника, оба могли бы ответить одинаково, что настоящий партнер, то есть муж/жена, достаточно устраивает в постели, чтоб искать отношений на стороне. А, кроме того, они безумно любили друг друга. С того самого дня, когда он впервые пригласил ее на свидание. Когда в тот день Николай провожал ее домой, и она шла по парку под руку с ним, мысли у них тоже были практически одинаковыми, но они друг другу в них не признавались, потому что оба не могли поверить своему счастью. Он спокойно шел, постоянно веселя ее какими-то забавными историями из жизни, но втайне (может, и от себя самого) гордился тем, что идет рука об руку с девушкой, к которой он решился подступиться словно во сне, заранее ожидая отказа, каких-нибудь слов вроде «ты себя в зеркало вообще видел». А Ирина смеялась без умолку своим звонким девичьим смехом, безумно счастливая от того, что идет с парнем, на которого заглядывались и по которому сохли многие девчата с ее (да и с его — она не сомневалась в этом) курса. И она в тот день, когда Николай ее пригласил, страстно хотела согласиться, но безумно боялась и думала, что как только согласится, парень рассмеется ей в лицо и скажет, что это была всего лишь шутка. Тем не менее, Ирина, в девичестве Зимовина, а теперь уже без малого два года Томина, отличалась довольно сильным характером, и поэтому, заранее смирившись со сценарием, который рисовало ей ее воображение, она согласилась. И вот они вдвоем брели по парку, и время потеряло для них всякий смысл. Николай закончил университет, устроился на хорошую работу, подождал пару лет, пока у них не установились полностью доверительные отношения, а затем как-то вечером просто пришел к ней с букетом цветов и сделал предложение, встав на одно колено. Родители ее, это она четко помнила, были в шоке, хотя прекрасно знали об их отношениях…

Ирина вдруг пришла в себя и обнаружила, что сидит на кресле с так и не раскрытой книгой на коленях и улыбается, вспоминая несколько прошлых лет. Это были безумно приятные воспоминания, которые она сохранила навсегда в своей душе, и которые всегда согревали ее. Когда у нее мелькала мысль, как бы сложилась ее жизнь, если б она не согласилась тогда пойти на свидание, она тут же вспоминала «вечер предложения руки и сердца». Они с мужем несколько раз вспоминали тот вечер, и однажды он в точности повторил все свои действия и слова, которые были тогда, встав на одно колено и протягивая ей воображаемый букет цветов. Закончился этот «вечер воспоминаний» в постели, и это было чудесно…

Ирина вдруг поняла, что снова погрузилась в мысли и буквально пропала из реальности, куда ее вернул кашель мужа. Она вскочила с кресла и отправилась в спальню. Николай лежал, на этот раз повернувшись на бок, и просто заходился в кашле. Лицо его стало пунцовым, а на глазах выступили слезы. Он резко вскочил с кровати, невзирая на высокую температуру, пошатнулся, схватился рукой за стену, чтобы не упасть, и так, держась за стену, прошел в ванную комнату. Через минуту он оттуда вышел, и кашель вроде бы отпустил.

— Уф, откашлялся, — выдохнул он и провел рукой по волосам. — Думал, все, конец мне пришел.

Ирина подскочила к нему и обняла, крепко прижавшись к нему, стараясь защитить от неясной еще угрозы и от всех болезней. Ей неожиданно сделалось очень страшно. Страшно от внезапно промелькнувшей в голове подобно искре мысли, что она может потерять своего мужа. Конечно, это могло показаться глупым, чтобы мужчина в полном расцвете сил умер от ангины. Но только мысль не уходила, продолжая терзать сознание женщины. Усилием воли Ирина загнала этот страх в глубины разума, но ей показалось, что он там просто затаился до поры до времени, ожидая момента, когда сможет выскочить заново, словно чертик из табакерки.