Инферно Габриеля
Шрифт:
«И все ради меня».
Джулия принялась оценивать свалившиеся на нее новые возможности и вдруг поймала себя на том, что думает вовсе не о своей будущей научной карьере. Ей было стыдно признаться самой себе, что сейчас ее занимает совсем другой вопрос и что этот вопрос ее пугает.
«Габриель со мной прощается?»
Джулия еще трижды прослушала его послание, и с каждым разом собственное бунтарство почему-то нравилось ей все меньше и меньше. Нужно ложиться спать, иначе у нее взорвутся мозги. Как бы ни была она зла на Габриеля, в их душах горел одинаковый огонь. Если Габриель погасит этот огонь в своей душе, то в душе Джулии он по-прежнему будет гореть, пока она не сделает то же самое. Сознательно. Понимая, что одновременно
Рано утром она позвонила Полу, сказав что уже вполне поправилась и хочет увидеться с ним перед семинаром Эмерсона. Она надеялась услышать, что профессор вдруг подхватил свиной грипп или по непонятной причине уехал в Англию и до конца семестра все его семинары отменяются. Увы, на сей раз боги не пожелали ей подыгрывать.
Поразмыслив на свежую голову, Джулия решила: если Габриель не найдет ей альтернативного преподавателя, она продолжит слушать его лекции и посещать его семинары. Если профессор Пиктон согласится быть ее руководительницей, пять недель до конца семестра она как-нибудь вытерпит.
Вспомнив, что она почти две недели не проверяла почту, Джулия прошла к стойке и открыла свою ячейку… Там лежал большой плотный конверт. Ни ее имени, ни обратного адреса на конверте не было. Ни букв, ни цифр. Вообще ничего.
Джулия взялась за край липкой полоски и быстро вскрыла конверт. Внутри лежал ее черный кружевной лифчик. Ее лифчик! Тот самый, по-глупому оставленный ею на сушилке.
«Каков мерзавец!»
Джулия задохнулась от злости. Ее начало трясти. Как смел он положить этот чертов лифчик в ее почтовый ящик? А если бы сейчас рядом кто-то стоял? «Он что, решил на прощание еще раз меня унизить? Или ему это кажется забавной шуткой?»
Джулия даже не заметила, что в конверте, кроме злосчастного кружевного лифчика, лежал и ее iPod, тщательно отмытый после плавания в апельсиновом соке.
— Привет, красавица! — (От неожиданности Джулия вскрикнула и даже подпрыгнула.) — Прости, Крольчиха. Совсем не хотел тебя пугать. — В добрых глазах Пола не было ничего, кроме изумления. — Решила попрыгать? Надоело, наверное, лежать? По себе знаю. Терпеть не могу грипп. А это что?
— Новая уловка рекламщиков. Конверты без имени и адреса, — соврала Джулия, поспешно запихивая конверт в свой новый рюкзак. — Ну как, подготовился к профессорскому семинару? — спросила она, выдавливая улыбку. — Наверное, сегодня будет интересно.
— Сомневаюсь. У Эмерсона опять полоса скверного настроения. Хочу тебя предостеречь: постарайся сегодня не высовываться. Эти две недели он вообще не в себе. — Пол перестал улыбаться. — Я уже видел его таким и не хочу, чтобы он сорвался. Так что не дразни его.
Джулия тряхнула волосами и усмехнулась. «Еще вопрос, кого надо предостерегать. А меня Эмерсон уже достаточно раздразнил, и ему это так просто не пройдет», — подумала она.
— Рад, что ты наконец поправилась. Я очень за тебя волновался. Осенью здесь заработать грипп — раз плюнуть. Я даже подумывал заглянуть к тебе, но потом решил не беспокоить. — Он взял ее за руку, накрыв своей ладонью ее ладошку. Когда Пол разжал пальцы, на ладони Джулии осталось лежать красивое серебряное кольцо для ключей. К нему на серебряной цепочке была прикреплена небольшая буква «П», и она сейчас раскачивалась, как маятник. — Только не говори, что не возьмешь мой подарок. И не говори, что твое старое кольцо для ключей лучше, чем это. Знаешь, в Принстоне я все время думал о тебе. И потом, когда вернулся.
У Джулии покраснели щеки.
— Почему ты думаешь, что я не возьму твой подарок? Это же от чистого сердца. Ты прав, мое кольцо для ключей давно пора выбросить. Спасибо тебе за заботу. — Она оглянулась по сторонам. Увидев, что рядом никого нет, она прижалась щекой к широкой груди Пола и обняла его. — Спасибо, Пол, — прошептала она.
Пол тоже обнял ее, поцеловал в лоб, а потом в макушку
головы:— На здоровье, Крольчиха.
Никто из них не видел весьма раздраженного специалиста по Данте, только что проверявшего, дошел ли по назначению конверт из плотной бумаги, который он опустил вчера. Увидев обнимающуюся и шепчущуюся парочку, он застыл на месте.
«Что, наверстываешь упущенное, трахатель ангелов?»
— Страшно, когда твою доброту швыряют тебе в лицо, как ком грязи, — вырвалось у Джулии.
— Неужели с тобой так было? — спросил Пол, даже не подозревая, что у него за спиной стоит дракон и молча исторгает пламя из ноздрей. Джулия промолчала и лишь крепче обняла его. — Кто, Крольчиха? Скажи мне, и я с ним поговорю. Или с ней. — Он снова поцеловал ее в макушку, наслаждаясь удивительным запахом ее волос. — Крольчих никому не позволено обижать. Особенно таких. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Слышишь? Если нужна помощь, говори без стеснения. Ты меня слышишь?
— Слышу, — вздохнув, ответила Джулия.
Пламя синеглазого дракона не действовало на «трахателя кроликов», и ему не оставалось ничего иного, как столь же тихо удалиться.
— Спасибо тебе, Пол, — сказала Джулия, высвобождаясь из его объятий. — И за подарок, и… вообще за все.
Пол подумал, что, если бы ему пришлось выбирать между званием профессора и возможностью постоянно видеть эту улыбку, он выбрал бы улыбку.
Вскоре они были в аудитории. Джулия старалась не смотреть в сторону кафедры, где, листая свои записи, уже стоял Габриель. Полу удалось ее рассмешить, и сейчас она, продолжая смеяться его шутке, шла к заднему ряду. Пол слегка обнимал ее за талию. Габриель, естественно, все это видел. Его пальцы вцепились в кафедру и побелели от напряжения.
«Убери руки с ее спины, трахатель кроликов!»
Профессор с нескрываемой враждебностью смотрел на своего ассистента, пока вдруг не заметил, что Джулия пришла не с коричневой сумкой, а с рюкзаком. Но не с тем, жалким и рваным, а с новехоньким. Похоже, чтобы наказать его.
«А может, Рейчел рассказала ей, что сумка от меня?»
Ему захотелось хоть чем-то привлечь ее внимание. Он стал поправлять галстук. Тот самый, что был на нем в итальянском ресторанчике. Галстук в черную полоску он выбросил. Джулия не то чтобы его не замечала; она просто не желала смотреть в его сторону. Она перешептывалась с Полом, хихикала. Ее конский хвост красиво вздрагивал. Бледные щеки обрели легкий румянец, а ее рот… Джулия сейчас была даже красивее, чем прежде.
Габриель решился еще на один шаг самоунижения. Улыбнувшись ей, он сказал:
— Мисс Митчелл, мне необходимо поговорить с вами после семинара, — с улыбкой глядя на нее, произнес Габриель, а затем уставился на свои сверкающие ботинки.
Она ответила не сразу. Габриель уже думал, что она вообще не ответит, и собирался начинать семинар, как из дальнего угла аудитории послышался негромкий, но решительный голос Джулии:
— Мне очень жаль, профессор, но сразу после семинара у меня важная встреча, которую я никак не могу отложить. — Сказав это, Джулия подмигнула Полу.
Габриель медленно повернулся в ее сторону. Десять аспирантов и аспиранток в унисон глотнули воздух и заерзали на стульях. Все понимали: сейчас может последовать взрыв и осколки профессорского гнева могут задеть любого. Джулия дразнила профессора Эмерсона, и он это знал. Дразнила всем: тоном голоса, тем, что сидела, почти касаясь плечом аспиранта Норриса. Даже прядь волос, небрежно отброшенных назад, воспринималась как провокационный жест.
Габриель забыл о семинаре. Он любовался изгибом ее шеи, нежной кожей. Его ноздри улавливали аромат ванили, или этот аромат подбрасывала ему память. Ему хотелось ей что-то сказать. Но что? Заставить ее явиться к нему в кабинет он не мог. Если сейчас он сорвется, то еще сильнее отдалит Джулию от себя, чего никак нельзя допускать.