Инферно

Загрузочный сектор заглотил все это не поперхнувшись, и компьютер принялся моделировать фильм, над которым Фреда и Дональд так долго трудились. Видеоинтегратор мог показать любой вид Резиденции снаружи и изнутри, в любом разрезе, за любой промежуток времени в течение тридцати двух часов – именно это время интересовало следствие. Аппарат мог прокрутить фильм в любом направлении на любой скорости и остановить в любом месте.

Все недостающие места прибор восполнял, перенося их из других кадров. Если, например, он показывал мужчину в голубых штанах и красных ботинках, видимого в полный рост, а в другом месте обнаруживал, что этот человек обозрим только наполовину, он вносил его образ в банк данных и в следующий раз изображал полностью, со всеми подробностями. Получив достаточно информации, интегратор мог изобразить данного человека в любую минуту приема, с любой точки или убрать его и показать женщину, находившуюся за его спиной, которая прежде не попадала в кадр, строя ее образ из накопленных сведений из банка данных. Конечно, интегратор не мог показать, что именно она делала в этот момент, когда камера ее не видела, но по крайней мере было понятно, что это она стояла именно там.

На самом деле многое из того, что показывал интегратор, было приблизительной моделью. Записывали далеко не весь прием. Были такие места и такие отрезки времени, которые не попали в камеру, и оператор мог только догадываться, что там происходило. Конечно, воображение сразу же разыгрывалось. А с ним и любопытство. Что делали гости, когда исчезали из поля зрения видеокамер?

Этот вопрос мог довести до паранойи кого угодно. Гость Икс был заснят, когда выходил из комнаты Игрек, и только через сорок секунд показывался в комнате Зет. Чем он занимался по пути туда – оставалось загадкой. Шел ли Икс прямо в данную комнату, не сворачивая, что было бы вполне резонным, или что-то там творил, пока вокруг не было ни одной камеры? Специально ли он задержался на сорок секунд или именно столько времени уходит, чтобы попасть из одной комнаты в другую? Была ли эта задержка вызвана какими-то соображениями, имеющими отношение к заговору, или гостю понадобилось заскочить в уборную, или он захотел немного отдохнуть от шумной толпы?

И не было ли сумасшествием задаваться подобными вопросами? Но все же кто-то из этого водоворота гостей убил Хэнто Грега. И еще несколько других были замешаны в этом. В какой-то момент приема кто-то должен был совершить нечто, что не должно было, по их мнению, быть замечено остальными, и они имели основание желать, чтобы это действие не попало в кадр. Где-то среди этих задержек в уборной или случайных остановок в холле, чтобы переброситься парой слов со знакомыми, скрывалась ниточка к убийцам Правителя.

Но где? Где в этой сумятице можно отыскать хотя бы намек на преступников? Лучшим методом Фреда и Дональд сочли убрать все невинные сцены и просмотреть то, что осталось.

Потому они отмели все, что казалось довольно безобидным, и уставились в экран в надежде разглядеть среди того, что они не стерли, что-нибудь подозрительное.

Работа предстояла довольно тонкая, поскольку кадры в интеграторе были неполными, а часто и нереальными. Если, к примеру, камера в коридоре показывала человека, входящего в комнату, где камеры не было, интегратор не знал, что делает данный субъект, пока он снова не выныривал в поле зрения видеотехники. За отсутствием информации образ этого человека оставался на одном месте, торчал в центре комнаты, как неподвижная кукла, пока не приходило время, когда он покидал комнату. Тогда кукла начинала двигаться к двери, не перебирая ногами, и превращалась в изображение настоящего человека, только когда его засекали камеры.

Еще удивительнее были половинки людей, мелькающие там и тут по залу, – отдельные руки-ноги и разные части тела, принадлежность которых интегратор не сумел идентифицировать с конкретными личностями. Они так и оставались, если не дать команду убрать их.

Большая часть гостей, которые находились в поле зрения, были полуреальны. Интегратор это не беспокоило. Исходя из заложенной в него информации, он бесстрашно принимался фантазировать. Он мог прокрутить различные версии изображаемых событий, учитывая все возможные действия тех, кто на какое-то время исчезал из сектора обзора видеокамер. Даже такие виртуальные сцены помогали Фреде отсеять неверные предположения.

К настоящему моменту, когда половина гостей уже была опознана и стерта с экрана, фильм приобрел характер чего-то мистического. Люди разговаривали с собеседниками, которых уже не существовало. По огромному залу сновали уже не толпы, а небольшие группки по двое-трое.

По идее с этой работой могли справиться компьютеры и роботы, но никакой компьютер не годился для того, чтобы распознавать целое, имея перед глазами только отдельные его части. Даже за тысячи лет роботы и компьютеры не усовершенствовались так, как человечество за биллионы лет своего развития. Именно поэтому рядом с Дональдом сидела Фреда. Заметив чей-то подбородок или мелькнувший неясный профиль, она отмечала, что это – тот же человек, которого они видели двадцать минут назад. Интегратор совмещал эти два образа и соглашался с тем, что перед ними – одна и та же личность. Кроме прочего, Фреда была знакома со многими гостями и могла опознать их среди хаоса лиц, которые интегратор затруднялся идентифицировать из-за того, что в его блоке памяти не было их описания.

Зрелище было жутковатое, но это – единственная возможность отследить передвижения и действия всех гостей. Фреда увидела себя и слегка дрогнувшей рукой отослала свое изображение в небытие. Потом стерла Альвара Крэша. У нее родились сомнения, существует ли он в действительности, да и она сама тоже.

Но, может, не стоило убирать Альвара с экрана? Все же именно он обнаружил тело Правителя. А это само по себе казалось довольно подозрительным. Дональд прибежал за ним через несколько минут. Крэш не успел остаться надолго один в спальне Грега, но вдруг этого оказалось достаточно, чтобы… и хотя это была очень спорная гипотеза, она объясняет, почему Грег даже не пытался защищаться, словно его пристрелил человек, которого он хорошо знал…

Глупости, конечно, но ведь кто-то же убил Грега, и единственное доказательство невиновности Крэша – его собственное утверждение, что он нашел Правителя уже мертвым.

Нет. Не может быть. Только не Крэш! Он человек упрямый и вспыльчивый, но благороднее его нет на всем Инферно. И глупо было бы считать, что человек с его характером может пойти на такое. Фреда знала его слишком хорошо, чтобы поверить подобному бреду. Она никогда бы не призналась даже себе самой, что Крэш ей нравился, и именно потому она отказывалась поверить, что это мог сделать он.

Фреда метнула взгляд на Дональда, замершего у главной панели видеоинтегратора. Вдруг ему в голову пришли те же беспокойные мысли? Не задумывался ли он о подобной чепухе? Ведь именно она создавала его мозг, его ум. Но сейчас это ничего уже не значило. Невысокий небесно-голубой робот казался неколебимо спокойным, но что могло прятаться за внешним спокойствием? Достаточно ли у него интеллекта, чтобы сомневаться, чтобы понимать: мир устроен не так идеально, не все разложено по полочкам, как это должно казаться Трехзаконным роботам? Все-таки он был роботом-полицейским и, как и другие роботы его профессии, хорошо знал, что людям свойственно совершать непредсказуемые поступки.

– Как ты думаешь, Дональд, – неожиданно спросила она, – кто мог убить Хэнто Грега?

Дональд, внимательно следивший за экраном, обернулся к Фреде и наградил ее непроницаемым загадочным взглядом, тянувшимся несколько секунд, пока не соблаговолил произнести:

– Я не могу ответить на этот вопрос. У нас слишком мало информации, да и та во многом бесполезна. Нам необходимо сперва отсеять все лишние сведения, а уж после строить предположения.

– Но вся эта информация хранится у тебя. Я знаю, что ты подозреваешь Просперо и Калибана, но давай пока их оставим. Кто главный подозреваемый среди людей?

Дональд покачал головой, имитируя совершенно человеческий жест неуверенности в своих знаниях.

– Боюсь, я не могу составить свое мнение по этому вопросу. Прежде чем разбираться с вопросом «кто», я обязан понять «зачем», то есть определить мотив преступления. А я ведь даже представить себе не могу, что кто-то мог захотеть смерти человека. Я видел мертвых людей, мне приходилось бывать свидетелем убийства. И я знаю, что для убийства необходим мотив. Но даже понимая, что такие вещи случаются, я не могу их представить.