Инферно

— Нравится то, что видишь? — он подался вперёд, опираясь предплечьем на дверной косяк, как бы предоставляя мне лучший обзор.

Я мгновенно ощетинилась.

— Ты настолько уверен в себе?

— Ты даже не представляешь, — он ухмыльнулся, мои щёки так горели, что чуть ли не плавились.

Это была плохая идея.

Очень плохая.

— Мне не стоило сюда приходить.

— Наверное, — согласился он.

Мудак.

Я развернулась и попыталась уйти, но он быстро схватил меня за руку и вернул обратно, закрывая за мной дверь на замок.

Я попала.

— Дом…

Он прижал палец к моим губам, не давая договорить.

На секунду я растерялась, подумав, что он услышал, как кто-то идёт по коридору, но затем его рука скользнула с губ и легла на мою талию, и я поняла, что третьи лица здесь ни при чём, тут только мы.

— Может, скажешь, зачем ты на самом деле здесь, — он смотрел на меня так, будто уже знает ответ. Как если бы я пришла по зову кровной связи.

— Не за этим, — отрезала я, но слова даже мне самой показались ложью.

Его голодный взгляд опустился на мой рот, а затем на шею.

— Тогда зачем?

— Я… не знаю.

Его глаза вновь посмотрели в мои.

— Не играй со мной в игры, ангел. Мне это не нравится.

— Я не играю.

— Нет?

— Нет.

— Тогда что ты делаешь?

Правда в том, что у меня нет ни малейшей идеи, какого хрена я творю.

— Я просто… Не могла заснуть, и мне было одиноко.

— Вот как, — Доминик задумался. — Значит, ты просто решила меня использовать, — спокойно добавил он.

— Что? Нет! — моё лицо тут же покраснело от смущения. — Я не собиралась тебя использовать.

Ну, по крайней мере, я не думала об этом так.

Уголок его губ приподнялся в кривой ухмылке.

— Я не говорю, что я против.

Я не смогла сдержать улыбку, но она тут же исчезла, сменившись стыдом. Как я могу улыбаться, когда в моей жизни творится весь этот кошмар?

— Не делай так, — произнёс он, проводя большим пальцем по моим губам.

— Как?

— Не прячь улыбку, — он поднял мой подбородок, чтобы я посмотрела прямо ему в глаза. — Ты достойна радости, ангел. Не позволяй сомнениям убедить тебя в обратном.

Не знаю почему, но от его слов внутри меня что-то оборвалось, и горло внезапно сжало от скорби.

— Мне лучше правда пойти к себе, — сказала я, избегая его взгляда, хотя он стоял так близко, что я вдыхала его аромат.

— Почему?

— Потому что я на грани слёз, Доминик, и не хочу расплакаться перед тобой.

— Похоже, ты немного опоздала, — он вытер слезу большим пальцем с моей щеки. Не сводя с меня своих тёмных глаз, он добавил: — Ты же знаешь, как я ненавижу смотреть, как ты плачешь, ангел.

Даже если это правда, ему это не мешает продолжать смотреть.

— Пожалуйста, ты всегда можешь отвести взгляд, — небрежно предложила я, чувствуя, как новые слёзы оставляют солёные дорожки на щеках.

— Хоть убей, не знаю, как это сделать.

У меня перехватило дыхание, и водопады из глаз на секунду прекратились, когда я посмотрела на него. Мне странно слышать это от него. Эти слова слишком тихие и откровенные, чтобы принадлежать такому, как Доминик, и всё же это сказал он. Это сбивает с толку и делает со мной странные вещи… как, например, вызывает желание подойти ближе, прикоснуться, впустить его… Вещи, грозившие мне полным уничтожением.

— Не говори со мной так, — я сжала кулаки до побелевших костяшек, заставляя себя оставаться на месте.

— Почему?

— Потому что, когда ты так говоришь, я в замешательстве, — не стала скрывать правду.

— То есть ты бы предпочла оскорбления?

— Да, — стоп. — Нет. Я не это имела в виду.

— Я вижу, что ты имела в виду под замешательством.

Я хотела ударить его в живот, но он перехватил мою руку и с улыбкой на губах накрыл мой кулак своей ладонью. Что-то внутри меня ожило, когда дистанция между нами сократилась. И внезапно для себя самой, вместо того чтобы отдёрнуть руку, я прижала раскрытую ладонь к его кубикам.

Он опустил голову, глядя на мою руку со смесью приятного удивления и любопытства.

— Это что-то новенькое.

— Ты про что? — спросила я, чувствуя себя зачарованной ощущением его кожи.

— Ты… прикасаешься ко мне.

И в следующую секунду я уже касалась его обеими руками, проводя подушечками пальцев по его коже так, будто я потеряла над ними всяческий контроль. Он издал низкий рык, провибрировавший из глубины горла, давая понять, что ему сейчас так же приятно, как и мне.

— Ангел, — тихое предупреждение, чтобы я вела себя осторожнее, но его глаза уже горят желанием. — Тебе лучше остановиться, пока ещё есть такая возможность.

Но это уже не в моих силах.

Я понимала, что ни к чему хорошему это не приведёт. Я знала, что стоять так близко к Доминику опасно, но каким-то образом, под покровом темноты, в которой меня терзают мои собственные демоны, он был единственным, кто мог подарить мне блаженную тишину.

— Я не хочу останавливаться, — связь пульсировала внутри меня, требуя ещё больше сократить расстояние между нами. Моё тело оказалось прижато к нему, моя руки на его спине, но этого всё ещё почему-то было мало. Внешний мир был полон боли, глаза Трейса маячили на краю сознания. Я не хотела чувствовать ту боль.

Я не хотела видеть тех глаз…

Мои руки вернулись на его пресс и скользнули вверх, пока не обхватили шею. Ещё один стон сорвался с его губ, когда он прижался своим лбом к моему, в глазах полыхало пламя.

— Я должен подпитаться, ангел, — его голос прозвучал низко и хрипло, выдавая жажду.

Моё сердцебиение ускорилось от одного только упоминания этого процесса. Меня это не удивило. В конце концов, именно на это я его и провоцировала. Именно этого я и добивалась. Никогда не признаюсь при свете дня, но именного этого я хотела.

— Тогда пей, — я перекинула волосы через плечо, расчищая ему путь.

Он отстранился немного, чтобы внимательно посмотреть на меня, как если бы не верил своим ушам.

Я уже хотела оправдаться, что это идея Габриэля — взять связь под контроль, утолять желание маленькими порциями, чтобы ослабить эффект, но поняла, что Доминик видит меня насквозь. Может, я и согласилась с доводами Габриэля, но это не главная причина, почему я пришла сегодня к Доминику, и мы оба это знаем. Поэтому я поджимаю горло и проглатываю все оправдания.