Информационные войны. Основы военно-коммуникативных исследований

Это период 1994–1995 г., когда выходит много работ, которые концептуально задают эту сферу. М. Либики критикует подход Рона как слишком широкий, поскольку он включает в свое определение все виды информационных воздействий для достижения цели [302] . Р. Шафрански видит в целях войны принуждение противника подчиниться нашей воле [303] . Его интересует контроль и формирование поведения противника путем воздействия на его мышления и представления о мире.

302

Libicki M. What is information warfare? // www.iwar.org.uk/iwar/resources/ndu/infowar/a003ch01.html

303

Szafranski R. Neocortical warfare? The acme of skill // In Athena’s camp. Ed. By J. Arquilla, D. Ronfeldt. — Santa Monica, 1997

Дж. Уолден выделяет пять составляющих при рассмотрении противника как системы [304] . При этом необязательно воздействовать на войска, можно влиять на другие составляющие (лидеров, инфраструктуру, население, энергетику). Атака сразу на две подобные составляющие создает стратегический шок. Эта концепция по сути вытекает из целей американских стратегических бомбардировок времен второй мировой войны. Еще тогда бомбились жилые кварталы, например, Дрездена, чтобы создать давление населения на Гитлера. Однако тогда подобный тип давления не проявил себя. Вероятно, такими же были причины сброса первой атомной бомбы. То есть воздействие психологическое в них было важнее воздействия в чисто физическом плане.

304

Walden J.A, III. The enemy as a system // Information Warfare in the Age of Chaos: Preparing for 2020. Ed. by C. Morris. — Darby, 1995

Дж. Аркилла первым концептуализировал все основные направления информационной войны. Это были информационная стратегия США в целом, кибератаки, сетевые войны и структурное понимание информации [305] . Он своими работами повлиял на всю информационную сферу США. Однотипно Э. Тоффлер оказал влияние на военных и гражданских «начальников» своими работами по поводу третьей волны [306] , [307] . Он выделяет три этапа развития человечества (три волны): аграрный, промышленный и информационный. Соответственно, особое внимание уделено им войнам третьей волны [308] . При этом он считал, что побеждает тот полководец, который пользуется стратегией последующего этапа. Так, Александр Македонский, воюя в аграрной цивилизации, пользовался стратегией индустриального типа.

305

Arquilla J., Ronfeldt D. Looking ahead: preparing for information-age conflict // In Athena’s camp. Ed. By J. Arquilla, D. Ronfeldt. — Santa Monica, 1997

306

Тоффлер А. Футурошок. — СПб., 1997

307

Тоффлер Э. Третья волна. — М., 1999

308

Toffler A. and H. War and ati-war. Survival at the dawn of the 21sr century. — New York, 1993

Кстати, по завершении своей военной карьеры вышеупомянутый Р. Шафрански оказывается партнером в фирме Тоффлера [309] . Уже в этом качестве в дебатах в журнале Economist он утверждает, что бурное развитие технологий, которое мы наблюдаем, не смогло упростить нашей жизни [310] . К примеру, он считает, что человек сегодня оказывается в ситуации сверхвыбора, что жизнь стала слишком усложненной. А в своем исследовании терроризма он акцентирует то, что террористы, достигая успеха благодаря неожиданности, выводят аудиторию из психологического равновесия [311] .

309

Richard Szafranski // investing.businessweek.com/research/stocks/private/person.asp?personId=4182768&privcapId=62505887&previousCapId=344249&previousTitle=CORPORATE

310

Szafranski R. The proposer’s opening remark // www.economist.com/debate/days/view/135

311

Szafranski R. Assymmetries and consequencies // www.dnipogo.org/fcs/pdf/szafranski_asymmetries.pdf

Современное состояние западной теории и практики информационных войн зафиксировано в трех книгах Л. Армистида, где он выступает и как редактор, и как автор одной из них [312] , [313] , [314] . В свое время эту область по сути начали на новом уровне Дж. Аркилла как автор и редактор ряда сборников, изданных в корпорации РЕНД. Сегодня ту же функцию выполняют книги Армистида.

Л. Армистид открыто подчеркивает, что на сегодня нет внятной академической основы информационных операций, что все понимают информационные операции по-разному, и все это затрудняет развитие этой профессиональной сферы.

312

Information operations. Warfare and the hard reality of soft power. Ed. by L. Armistead. — Washington, 2004

313

Information warfare. Separating hype from reality. Ed. by L. Armistead. — Washington, 2007

314

Armistead L. Information operation matters. Best practices. — Washington, 2010

Армистид — австралиец. И в контексте Австралии можно упомянуть не только ведущего теоретика иррегулярной войны для США австралийца Д. Килкуллена (D. Kilcullen (см. его био — [315] , сборник основных статей — [316] ), но и множество других работ в сфере информационных операций (см., например, [317] ).

М. Либики также представляет из себя целую эпоху, но более тихую, чем Дж. Аркилла [318] , [319] . Он начинал в числе первых и сохраняет свое внимание к этой тематике и сегодня. Помимо внимания к проблематике размещения в системах принятия решений противника фальшивых сообщений, он предлагает деление информации на три категории:

315

David Kilcullen // en.wikipedia.org/wiki/David_Kilcullen

316

Kilcullen D. The accidental guerrilla. Fighting small wars in the midst of a big one. — Oxford, 2009

317

Brumley L.N. a.o. Cutting through the tangled web: an information-theoretic perspective on information warfare // www.ausairpower.net/APA-2012-02.html

318

Libicki M. Conquest in cyberspace. National security and information warfare. — Cambridge, 2007

319

Libicki M. What is information warfare? — Washington, 1995

• критическая информация, которую могут знать немногие (к примеру, информацию о личности разведчика),

• критическая информация, которую могут знать многие (например, планы войны),

• некритическая информация (например, заказ пиццы).

Развитие информационных технологий будет иметь разные последствия для этих типов информации.

М. Либики до сегодняшней работы в РЕНДе двенадцать лет проработал в Национальном университете обороны [320] . Его основная специализация кибербезопасность. Он один из авторов книги «Свобода интернета и политическое пространство», увидевшей свет в 2013 г. [321] . Это исследование было сделано по заказу госдепартамента, который заинтересовался проблемой, как влияет свобода интернета на отношения между гражданским обществом и властью, становятся ли в результате правительства более открытыми для населения. Интересным вопросом становится и следующий: как свобода онлайн влияет на политической пространство оффлайн. И тут анализ Китая и России показал, что политическая онлайн мобилизация вырастает из неполитического использования интернета. Еще одним выводом является то, что онлайновая информация может запустить информационынй каскад. Недемократические режимы не знают цифр своей реальной поддержки, поскольку граждане боятся выказывать свое неодобрение. Интернет облегчает социальные протесты, делая анонимным выражение мнений и координацию коллективных действий, что может вести к эффекту домино.

320

Martin C. Libicki // www.rand.org/about/people/l/libicki_martin_c.html

321

Tkacheva O. a.o. Freedom of internet and political space. — Santa Monica, 2013

Свою книгу 209 г. «Киберсдерживание и кибервойна» М. Либики начинает с основной своей идеи [322] : киберпространство является совершенно особым типом пространства. В нем атака осуществляется не за счет порождения силы, а за счет использования уязвимости противника. Нельзя повторить такую же атаку, поскольку этот тип входа в чужую систему будет уже закрыт.

При этом он дает следующее определение стратегической кибервойны: «кампания кибератак, запущенных против государства и его общества, в первую очередь, но не только, для целей воздействия на поведение избранного государства».

322

Libicki M. Cyberdeterrence and cyberwar. — Santa Monica, 2009

Либики неоднократно подчеркивает, что киберпространство является сделанным человеком [323] . Хотя город тоже сделан человеком, но киберпространство, в отличие от него, является легко изменяющимся. И в этом его существенное отличие. Кстати, он считает, что, акцентируя проблемы защиты, мы ставим повозку (информационную защиту) впереди лошади (выполнения задачи).

В феврале 2014 г. Белый дом объявил о создании Концепции кибербезопасности [324] , [325] , [326] , [327] . И хотя эта программа является добровольной для ее функционирования создается соответствующая программа для 16 секторов критической инфраструктуры под шапкой Министерства национальной безопасности [328] . Концепцию дополняет соответствующая дорожная карта [329] . При этом Концепция рассматривается как «живой» документ, который будет постоянно меняться и дополняться в зависимости от изменений ситуации. И он направлен на развитие публично-приватного партнерства в этой сфере.

323

Libicki M.C. Cyberspace is not a warfighting domain // moritzlaw.osu.edu/students/groups/is/files/2012/02/4.Libicki.pdf

324

Launch of the cybersecurity framework // www.whitehouse.gov/the-press-office/2014/02/12/launch-cybersecurity-framework

325

Cybersecurty framework // www.nist.gov/cyberframework/

326

Gross G. White House pushes cybersecurity framework for critical infrastructure // www.pcworld.com/article/2097320/white-house-pushes-cybersecurity-framework-for-critical-infrastructure.html

327

Framework for improving critical infrastructure cybersecurity. Version 1.0 // www.nist.gov/cyberframework/upload/cybersecurity-framework-021214-final.pdf

328

About the critical infrastructure cyber community C3 voluntary program // www.dhs.gov/about-critical-infrastructure-cyber-community-c%C2%B3-voluntary-program

329

NIST roadmap for improving critical infrastructure cybersecurity // www.nist.gov/cyberframework/upload/roadmap-021214.pdf

Усиленно продвигается вперед концепция сетевых войн. На нее первыми обратили внимание Аркилла и Ронфельдт, подчеркивая, что именно этот тип войны станет основным на ближайшие десятилетия [330] .

Все это связано с развитием информационных технологий. Можно увидеть следующие различия. Если иерархии строятся на интенсиве вертикальной коммуникации, то сети — на интенсиве коммуникаций горизонтальных. Если иерархии базируются на монологе, то сети — на диалоге. Именно отсюда ведут свое начало безлидерские качества сети. Подчеркнем также, что Майдан-2014 демонстрирует не просто безлидерские качества, а и нежелание имеющихся структур подчиняться «чужим» лидерам. Отсюда и возникает слабая предсказуемость того, что будет происходить завтра.

330

Arquilla J., Ronfeldt D. The advent of netwar (recivited) // Newtworks and netwars. Ed. by J. Arquilla, D. Ronfeldt. — Santa Monica, 2001

Аркилла и Ронфельдт также подчеркивают, что некоторые битвы будут иметь место в инфосфере и киберсфере, но физическое пространство все равно остается основным и в конфликтах информационного века. Они считают, что уамериканцев есть неправильная тенденция рассматривать современный конфликт как технологический, хотя для него более важны аспекты организации и доктрины. В этом плане социальная сетевая война это война скорее лидера сапастистов субкоманданте Маркоса, чем война компьютерного хакера Кевина Митника. Субкоманданте Маркос (см. о нем [331] , [332] , [333] ), Кстати, считает, что сегодня мы имеем дело с четвертой мировой войной после третьей (холодной) [334] .

331

Субкоманданте Маркос // ru.wikipedia.org/wiki/%D1%F3%E1%EA%EE%EC%E0%ED%E4%E0%ED%F2%E5_%CC%E0%F0%EA%EE%F1

332

Команданте Маркос // krasnaya-zastava.ru/wiki/index.php/%D0%9A%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B5_%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%BA%D0%BE%D1%81

333

Субкоманданте Маркос. Интервью Габриэлю Гарсиа Маокесу // chewbakka.com/brains/subcomandante_marcos

334

Маркос И. Четвертая мировая война // lib.rus.ec/b/227495/read