Информатор

– Угу.

Молчание.

– А как семья и дети?

– Нормально.

Атмосфера становилась напряженно-угрожающей. Чтобы развеять ее, Стаки принялся рассказывать о своей команде. Время от времени он делал паузы, надеясь, что Фри задаст вопрос. Но тот молчал, и Стаки приходилось продолжать монолог – или умолкать минут на пять или десять.

Хойт на заднем сиденье тоже испытывал неловкость, но не удивлялся. От коллег из других отделений он знал, что Фри во время инспекторских визитов избегает панибратских отношений с SAC и ASAC, пока не встретится с их подчиненными. Говорили, что только после этого он начинает беседовать и с руководителями – если решит, что их можно оставить на их постах.

Хойт откинулся на сиденье, чувствуя, что из всех его поездок в Сент-Луис эта будет самой долгой.

Несколько часов спустя, сидя за большим столом для совещаний в спрингфилдском офисе ФБР, Фри разглядывал лица десятка собравшихся агентов. Перед ним лежала пачка листов с заметками.

– Я рад, что добрался наконец в ваши края, – сказал Фри. – Я читал ваши отчеты, и вы, ребята, работаете здорово.

Он заглянул в заметки.

– Вот, например, Скотт Истон. Мне известно о вашем участии в расследовании «Ученик гангстера». Хотите что-нибудь добавить?

Разговор шел уже минут двадцать. Директор произвел на агентов хорошее впечатление. Он говорил об их службе со знанием дела, знал, что происходит на местах и искренне интересовался их работой.

Фри взглянул на Шепарда и Херндона, сидевших на другом конце стола.

– Я знаю, что Боб и Брайан занимаются делом АДМ, и, как стало ясно в июне, они добились успеха. Но, как я понимаю, возникли сложности со свидетелем обвинения. Не хотите поделиться соображениями?

Первым взял слово Херндон. Он спросил, нельзя ли сделать так, чтобы с агентами консультировались, прежде чем принимать важные решения. А то, например, Министерство юстиции разбило расследование на части, не посоветовавшись с ними, и передало их офисам Сан-Франциско и Атланты.

Фри, казалось, был удивлен.

– Согласен. Принимая решения, следует консультироваться с местным ФБР.

Херндон и Шепард продолжили, упомянув и то, что им запретили встречаться с Уайтекером. Некоторые из сделанных свидетелем аудиозаписей не слишком хороши, и никто лучше него не разберет, о чем в них говорится. Но они не могут просить свидетеля даже об этом.

– Понимаю ваши затруднения, – кивнул Фри. – Но в данной ситуации, пока Уайтекер не заявил официально о своей виновности или невиновности, вам все-таки лучше не видеться с ним.

Еще несколько реплик, и разговор о «Битве за урожай» был окончен. Фри перешел к следующему делу.

В середине дня Фри возвращался в Сент-Луис в сопровождении Стаки и Хойта. Агентам казалось, что в машине совсем не тот человек, которого они везли утром.

– Да, парни, вы действительно делаете большую и интересную работу, – гудел Фри. – И в этом расследовании с АДМ вам не помешало бы пополнение. Дело-то крупное.

Стаки и Хойт не знали, что наговорили директору агенты отделения, но ясно, что они оба выдержали испытание.

– Какая вам нужна помощь, чтобы продвинуть это дело? – спросил Фри.

Упускать момент было нельзя. Они поспешили изложить проблемы, возникшие в ходе «Битвы за урожай».

– Это неблагодарная работа, – сказал Стаки. – Боб и Брайан из кожи вон лезли и добились впечатляющих результатов, а кончилось тем, что Министерство юстиции чуть ли не возбуждает против нас дело.

И агенты рассказали Фри о безосновательных обвинениях, выдвинутых против Шепарда и Херндона, и о «китайской стене», возведенной между делами, которыми занимаются два разных отдела министерства. Может, и есть резон не допускать агентов к Уайтекеру, но незачем обращаться с ними как с подозреваемыми. Те, кто ведет параллельные расследования, должны обмениваться информацией, а не утаивать ее друг от друга. Вашингтонские бюрократы тормозят оба расследования, а преступники от этого только выигрывают.

– Министерство не интересуется расследованием противозаконной деятельности АДМ, оно сосредоточилось на мошенничествах Уайтекера и воображаемом пособничестве наших агентов, – сказал Хойт. – Эти китобои ловят мелкую рыбешку, а тем временем Моби Дик уплывает все дальше и дальше.

– Да, эту проблему надо решить, – кивнул Фри.

Разговор шел, пока Стаки не затормозил перед аэропортом. Агенты проводили директора в здание, где к ним присоединился Григлиоун. Объявили посадку. Фри поблагодарил агентов и простился с ними.

Глядя ему вслед, Хойт и Стаки ощутили, что у них вырастают крылья. Фри не только понял их, но и, судя по всему, был твердо намерен устранить препятствия к завершению «Битвы за урожай».

Может, это безумие скоро закончится.

В воскресенье утром Рейнхарт Рихтер был у себя дома в пригороде Мехико. Он хотел послать по голосовой почте сообщение двум коллегам из АДМ.^{332}

Глава мексиканского отделения компании был в панике. Ему позвонили из «Уильямс и Конноли» и велели в среду 13 сентября прибыть в Вашингтон для участия в совещании. Каким-то образом они откопали документы, где упоминалось крупное денежное поощрение, которое он получил при поступлении на службу в АДМ. Что за кошмар. Как только в газетах заговорили об Уайтекере, Рихтер понял, что отвечать придется и ему и что это лишь вопрос времени.

Набрав номер голосовой почты, Рихтер нажал кнопку, чтобы отправить конфиденциальное сообщение. До него дошли слухи, что его приятели из подразделения биопродуктов Сид Халс и Марти Оллисон попали в ту же ситуацию. Рихтер хотел поговорить с ними и, может, обсудить будущие показания. В 9.01 прозвучало «биип» и запись началась.

– Это конфиденциальное сообщение Сиду и Марти, – произнес Рихтер. – Надеюсь, друзья, вы хорошо провели выходные. – Он помолчал. – Послушайте, у меня проблема. Когда я стал сотрудником АДМ – не оптовиком, а сотрудником, – я получил начальное пособие и… еще кое-какие деньги. Из-за них-то и осложнения. – Он вздохнул. – Деньги были получены по двум разным инвойсам.

Эти инвойсы были выписаны за услуги, которые никто никому не оказывал.

– Это была не моя идея, а АДМ… Ну, точнее, Марк сказал, чтобы я так сделал, но тогда Марк и АДМ для меня были одно и то же. Не знаю, делалось это с ведома компании или нет – он велел мне сделать, я и сделал. Так что я получил по этим двум инвойсам и, э-э-э, хотел бы слышать ваше мнение насчет этого.

Рихтер добавил, что с ним связались адвокаты фирмы «Уильямс и Конноли» и он боится, что его хотят расспросить об этих инвойсах.

– Это черт знает что, мужики. Дурацкая история. Ну ладно. Надеюсь, что вы спите спокойно и, э-э-э, позвоните мне, пожалуйста. Пока.

На следующее утро Сид Халс в Атланте проверил свою голосовую почту. Нажав на клавиатуре «тройку», он прослушал воскресное сообщение Рихтера. Сердце забилось, как в ловушке: по сути, это было не сообщение, а признание. В конце сообщения система давала указание, как его удалить. Прежде чем стирать послание, Халс решил позвонить своему адвокату Шелдону Зеннеру. На днях ФБР объявило, что хочет на этой неделе поговорить с Халсом. Возможно, им будет любопытно прослушать это сообщение его друга.^{333}