Информатор

Примерно за час до отъезда в аэропорт, сказал Уайтекер, он видел на столе Рейзинга записку о том, что звонил агент ФБР, а ему Рейзинг ничего об этом не сказал.

– Я заговорил с Рэнделлом о записке, но он ничего не ответил и сменил тему. Вот вам еще одно свидетельство, что они не посвящают меня в свои дела. Я хочу сотрудничать с ФБР. Абсолютно. Но мне не доверяют.

Уайтекер добавил, что улетает в Европу и его не будет по меньшей мере неделю. Шепард пожелал ему счастливого пути, и разговор закончился.^{100}

Подняв с пола сумку, Уайтекер направился на посадку. Все шло по плану. Скоро ФБР придется отвязаться от него.

В самом деле, что толку от свидетеля, с которым не хотят говорить потенциальные обвиняемые?

Шепард сразу связался с Шампейном и сообщил Везероллу о звонке Уайтекера. Везеролла новость не порадовала. Проблемы росли.

Положив трубку, Везеролл стал составлять текст неутешительной докладной записки, чтобы отправить ее телетайпом в штаб-квартиру ФБР. Если руководство АДМ не доверяет Уайтекеру, то его ценность как свидетеля под вопросом, писал он.

На следующее утро, уже в Германии, невыспавшийся Уайтекер забрался под горячий душ в одном из тридцати номеров отеля «Шератон Франкфурт», напротив франкфуртского аэропорта.^{101}

Приняв душ и побрившись, он вышел из ванной и взглянул на будильник, стоявший на тумбочке у кровати. По местному времени было почти восемь утра. Он прикинул, который час в Токио, и сел за стол. Отель обеспечивал прямую международную связь, и Уайтекер решил рискнуть. Может, никто и не будет проверять его гостиничный счет на предмет звонков.

Спустя пару минут один из молодых людей, отвечавших на звонки, которые поступали в офис Кандзи Мимото, сообщил, что звонит мистер Уайтекер. Мимото потянулся к телефону. Ему и самому не терпелось поговорить с Уайтекером и спросить, чего ради АДМ снижает цены на лизин во всем мире.

– Алло? – произнес он.

– Мистер Мимото?

– Да, добрый день. Или у вас это уже добрый вечер?

– На самом деле доброе утро. Я звоню из Франкфурта.

– Ах, из Франкфурта! Вы там по делу?

– Да, надо повидаться с нашими сотрудниками из европейского филиала.

Некоторое время они обменивались любезностями, а затем Уайтекер сказал:

– Слушайте, я хочу извиниться за то, что не стал говорить с вами несколько дней назад.

– Ну что вы, не нужно извиняться.

– Да нет, я должен объясниться. Дело в том, что у меня в тот вечер не было гостей.

– Не было?.. – недоуменно переспросил Мимото.

– Да, не было, и поэтому я звоню вам отсюда, из отеля. Я не хотел говорить с вами из дому, потому что боялся, что мой телефон прослушивается.

– Прослушивается?

– Да, ФБР. Они расследуют нашу ценовую политику на рынке двуокиси углерода.

ФБР? С какой стати ФБР вдруг заинтересовалось таким малозначащим продуктом, как двуокись углерода? К тому же он не знал, что Уайтекер занимается ею, добавил Мимото.

– А я и не занимаюсь, – сказал Уайтекер. – Но меня вызвали в ФБР.

– Зачем?

– Они допрашивали всех руководителей компании. И говорили о том, что, возможно, наши телефоны будут прослушиваться.

Мимото заерзал. Он прекрасно понимал, что его разговоры с Уайтекером о ценах противозаконны, и ему вовсе не хотелось, чтобы их услышало ФБР. Это было чревато катастрофой.

– В таком случае вы поступили правильно, что не стали говорить со мной в тот вечер.

– Да, поэтому я и звоню отсюда. Наверное, вам не надо больше звонить мне домой. Это слишком опасно.

– Да-да, конечно.

Уайтекер предложил Мимото звонить ему на работу и оставлять сообщение на голосовой почте.

– Это не выход, – ответил Мимото. – Я не хочу называть свое имя. Я буду называть какое-нибудь другое.

– А что, если я буду звать вас мистер Тани? – спросил Уайтекер, подумав. – Это наш нью-йоркский агент по продажам. Никто, кроме меня, не знает его голоса, и звонок от него не вызовет подозрений.

– Вот это хорошо, – одобрил Мимото. – Да, это хорошо.

Их разговор растянулся на час. Напоследок Уайтекер еще раз напомнил Мимото, как они теперь будут связываться: после того как японец оставит сообщение, Уайтекер позвонит с безопасного телефона. Мимото поблагодарил Уайтекера за предупреждение и распрощался.^{102}

Уайтекер повесил трубку. Он чувствовал себя всемогущим. Все шло по плану. Переговоры о фиксировании цен он вел в основном через Мимото, и тот без конца названивал ему по любому пустячному поводу. Теперь звонков больше не будет. Говорить с Мимото он будет только из телефонов-автоматов.

Уайтекер улыбнулся. Пусть ФБР ставит «жучки» где угодно. Все равно они ничего не услышат.

– Разберемся со звонками Фудзивары, – сказал Шепард. – Сколько раз он звонил вам?

Уайтекер задумчиво посмотрел в потолок.

– Около полудюжины, – ответил он.

– То есть шесть?

– От пяти до восьми.

Шепард кивнул. Расследование вымогательства Фудзивары длилось больше месяца, а Уайтекер все еще не записал ни одного разговора с японцем. На этой встрече Шепард хотел прояснить кое-какие подробности вымогательства.

– Куда он звонит вам обычно?

– По большей части домой, но в самый первый раз он звонил в АДМ.

– И вы говорите, что звонков не было уже несколько недель?

– Один раз он звонил мне на работу, но ко мне как раз зашел Мик Андреас, и я не смог сделать запись.

Шепард хотел продолжить вопросы, но Уайтекер перебил его, сменив тему:

– Вам, парни, надо кое-что знать. Сегодня уволили одного нашего, Уэйна Брассера. Велели собрать манатки и освободить помещение еще до конца рабочего дня.

– Отчего бы это? – спросил Шепард.

– Думаю, он слишком много знал о фиксировании цен. Похоже, это ему не нравилось, и он не скрывал этого. Наверное, сочли, что он угроза для компании.

Шепард без энтузиазма записал имя Брассера. За месяц Уайтекер не дал им ничего, ни одной ниточки. Скорее всего, и этот случай не исключение.^{103}