Информаторы Сталина. Неизвестные операции советской военной разведки. 1944-1945

Кребс вручил Чуйкову еще два документа: о его полномочии на ведение переговоров с русскими и завещание Гитлера со списком нового имперского правительства и Верховного командования вооруженных сил Германии.

Для всех присутствовавших на командном пункте офицеров, для командарма Чуйкова и советских писателей известие о самоубийстве Гитлера было сообщением первостепенной важности. Чуйков был хорошим дипломатом. Военно дипломатическую школу он прошел, будучи советником в Китае.

Командарм не знал о смерти Гитлера, подал утвердительный ответ умышленно.

Кребс, сообщая о смерти Гитлера, рассчитывал увести переговоры в сторону от главной проблемы, ради которой он и прибыл в штаб Чуйкова. Он должен был вести предварительные переговоры о капитуляции. Какой? Капитуляции Берлина? Капитуляции германской армии? Или капитуляции всей Германии? Кребс думал, что, уведомив Чуйкова о смерти Гитлера, он сможет добиться решения своей задачи — выиграть время до начала переговоров, добиться, чтобы в этих переговорах приняли участие представители нового правительства Германии. Это могло открыть перспективы к подключению к переговорам представителей США и Великобритании, их затяжке и помогло бы избежать безоговорочной капитуляции.

Чуйков предугадал замысел Кребса и задал ему прямой вопрос:

— В ваших документах идет речь о Берлине или всей Германии?

Кребс ответил:

— Я уполномочен Геббельсом говорить от имени всей германской армии…

Чуйков связался по телефону с Жуковым и доложил ему, что Кребс уполномочен временно прекратить военные действия. Жуков спросил: идет ли речь о капитуляции?

Кребс уклончиво ответил:

— Есть и другие возможности прекратить войну. Для этого необходимо дать возможность собраться новому правительству во главе с Дёницем, которое и решит вопрос прекращения войны с советским правительством.

…Пока Чуйков по телефону докладывал Жукову о предложениях Кребса, писатели Вишневский и Долматовский старательно записывали в блокноты свои впечатления о том, что увидели и услышали.

Жуков немедленно доложил о визите Кребса и его предложениях Верховному главнокомандующему.

Из Москвы последовали дополнительные вопросы о причинах и обстоятельствах смерти Гитлера, о цели визита Кребса и о том, намерены ли немцы капитулировать.

Жуков спросил Чуйкова о том, что еще может добавить Кребс. Командарм передал вопросы Жукова Кребсу. Тот пожал плечами. Чуйков пояснил ему, что советская сторона может вести переговоры только о полной капитуляции Германии перед союзниками по антигитлеровской коалиции: СССР, США и Англией. Кребс понял, что Чуйков непоколебим, и сказал:

— Для того чтобы иметь возможность обсудить ваши требования, я прошу о временном прекращении военных действий и об оказании помощи новому правительству собраться здесь, в Берлине. Именно здесь, в Берлине, — подчеркнул генерал.

Чуйков слушал внимательно. Затем не торопясь, подчеркивая каждое слово сказал:

— Нам понятно, чего хочет ваше новое правительство. Тем более нам известна попытка ваших друзей, Гиммлера и Геринга, зондировать почву у наших союзников. Разве вы об этом не знаете?

Разговор продолжался еще несколько трудных минут. На командном пункте Чуйкова в тот момент сражались не танковые армии, а генералы, командовавшие этими армиями. Каждый хорошо знал цели переговоров, результаты, которых хотел бы достигнуть, и условия, от которых ни тот ни другой не имели права отступать.

Завершая переговоры, Чуйков сказал:

— Вы должны понять, господин генерал, что мы знаем, чего вы хотите от нас. Вы намереваетесь предупредить, что будете продолжать борьбу, точнее, бессмысленное сопротивление, которое увеличит число напрасных жертв. Я задаю вам прямой вопрос: в чем смысл вашей борьбы?

Кребс смотрел на Чуйкова, не мигая, несколько секунд. Затем твердо сказал:

— Мы будем бороться до последнего…

Чуйков повторил:

— Мы ждем полной капитуляции.

— Нет! — воскликнул Кребс. Потом сказал: — В случае полной капитуляции мы юридически не будем существовать как правительство…

На этом миссия генерала Кребса была завершена.

Визит Кребса показал, что немцы пытаются избежать безоговорочной капитуляции. Надо было заставить их пойти на этот неминуемый шаг. В 18 часов 30 минут вся артиллерия, которая принимала участие в штурме центрального сектора Берлина, нанесла по германской столице мощный огневой удар. После этого советские войска возобновили наступление. Части 3-й ударной армии, наступавшие с севера, встретились южнее Рейхстага с частями 8-й гвардейской армии Чуйкова, которая прошла с боями от Сталинграда до Берлина.

В 00 часов 40 минут 2 мая немцы по радио обратились с просьбой прекратить огонь и сообщили о высылке новых парламентеров. На переговоры прибыл командующий обороной Берлина генерал Г. Вейдлинг. От имени германского командования он заявил о согласии на безоговорочную капитуляцию. К 15 часам 2 мая сопротивление Берлинского гарнизона полностью прекратилось. К исходу дня Берлин контролировали войска Красной армии.

Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов встретились на Эльбе с американскими войсками, а войска 2-го Белорусского фронта вышли на линию Висмар— Шверин — Дёмиц-Виттенберг, где встретились с английскими войсками. Берлин пал. Но очаги сопротивления германских войск сохранялись в Чехословакии.

Правительство адмирала Дёница, созданное в соответствии с завещанием Гитлера, стремилось во что бы то ни стало уклониться от безоговорочной капитуляции перед Красной армией, пыталось вывести как можно больше немецких войск за линию Западного фронта и передать их под контроль американцев и англичан. Союзники не могли открыто пойти на сговор с Дёницем, но и не мешали немецким частям переходить на территории, которую контролировали их войска.

3 мая, уже после того, как Берлин пал, адмирал Фридебург, который в последние дни возглавлял германские военно-морские силы, прибыл в штаб генерала Монтгомери. Его сопровождал штабной офицер от фельдмаршала Буша. Они заявили, что их целью является сдача в плен трех армий, которые сражались против русских, и просили пропустить «беженцев» через передний край англо-американцев. Американский генерал Д. Эйзенхауэр, командовавший объединенными войсками союзников, так описал этот эпизод в своих воспоминаниях:

«Монтгомери отказался обсуждать сдачу в плен на таких условиях и отослал немецких эмиссаров назад к фельдмаршалу Кейтелю, возглавлявшему немецкое Верховное командование.

Я сказал Монтгомери, чтобы он принял военную капитуляцию всех войск противника в своей зоне операций. Такая капитуляция является делом тактики и входит в рамки полномочий командующего войсками на данном фронте…».

Переговоры между американцами и немцами продолжались.

4 мая произошла капитуляция немецких войск в Голландии, Северной Германии, Шлезвиг-Гольштейне и Дании. Все эти капитуляции тоже носили местный тактический, а не стратегический характер.

Вскоре капитулировали остатки группы армий «Е» в Хорватии и Южной Австрии, группа армий «Г» в Баварии и Западной Австрии. Сложила оружие и немецкая 19-я армия в Тироле.

5 мая в штаб Эйзенхауэра прибыл представитель от адмирала Дёница.

Вспоминая те дни, Эйзенхауэр писал; «Я сразу же сообщил обо всем этом советскому Верховному главнокомандованию и попросил назначить офицера в качестве русского представителя на возможных переговорах с Дёницем. Я информировал русских, что не приму никакую капитуляцию, если она не будет предусматривать одновременную капитуляцию повсюду. Советское Верховное главнокомандование назначило генерал-майора Суслопарова своим представителем…».