Информаторы Сталина. Неизвестные операции советской военной разведки. 1944-1945

29 июня на остров Вис советские специалисты с Бари доставили новую консоль. 30 июня самолет Си-47 был отремонтирован. Шорников провел испытательный полет. После этого Корнеев 9 июля вылетел в Москву с посланием маршала Тито советскому Верховному главнокомандующему…

Предложение генерал-полковника Ф. И. Голикова об использовании возможностей создания советской авиационной группы на военно-воздушной базе в Бари в интересах военной разведки было учтено начальником ГРУ. По указанию генерал-лейтенанта Ильичева была подобрана группа офицеров-разведчиков, которые заняли несколько должностей советского персонала в Бари. Группу разведчиков из восьми человек возглавил подполковник Александр Александрович Капранов. Он был назначен на должность заместителя начальника советской базы по материальному обеспечению. Капранов был опытным офицером. Он окончил Орловское бронетанковое училище, служил в Забайкалье, учился в Военной академии имени М. В. Фрунзе, после окончания которой проходил службу в разведке, принимал участие в обороне Москвы.

По указанию Ильичева в команду Капранова были включены инженер-майор П. А. Чернышев, два переводчика — Н. А. Васильев и П.П. Шерстобитов, которые хорошо владели итальянским языком, шифровальщик А. В. Панин и два радиотелеграфиста И. В. Красавин и В. И. Смирнов, а также Н. Е. Ковалев, который был назначен на должность помощника начальника базы по медико-санитарному обеспечению.

9 июля группа Капранова прибыла во Внуково и вылетела в Бари. Перелет, в котором они принимали участие, был сложным и длительным. Из Москву в Бари одновременно вылетело десять советских Си-47. Вначале они должны были добраться до Баку, затем сделать посадку в Каире и лишь после этого, обойдя южный фланг Европы, где шли боевые действия, приземлиться в Италии.

На борту этих транспортных самолетов в качестве пассажиров находились 88 советских специалистов. Им предстояло создать советскую базу в Бари и организовать ее бесперебойную работу. На борту двух или трех Си-47 находились четыре разобранных самолета У-2, радиостанция, пеленгатор, запасные части, метеохозяйство и многое другое, что было необходимо для автономной работы в Бари.

Советский авиакараван благополучно добрался до Бари, где всех прибывших встретил генерал-майор С. В. Соколов, который уже был назначен начальником советской базы.

Союзники помогали советским специалистам, предоставили им право питаться в столовой по нормам, которые были положены британским военным летчикам. Однако внешняя доброжелательность не могла скрыть того, что британцы стремились контролировать каждый шаг советских сотрудников базы, требовали от генерал-майора Соколова заблаговременно сообщать о том, кто прибывает на базу, куда и с какой целью совершают полеты советские самолеты. Такой жесткий контроль предпринимался британцами, видимо, с целью ограничения возможностей влияния представителей СССР на Балканах и исключения проникновения советской разведки в Балканские страны, в которых англичане планировали расширить свое присутствие.

Несмотря на ограничения, Соколов и Капранов, выполняя указания Центра, смогли тайно перебросить в Грецию представителей советского Генерального штаба подполковников Г. М. Попова и В. А. Трояна, а в Албанию — майора К. П. Иванова.

О том, что советские офицеры прибыли в Грецию, союзники узнали сразу же. Об этом сообщил в Бари английский офицер, который находился в отряде греческих партизан. Генерал-майор Соколов был приглашен к начальнику базы, где у него состоялся острый разговор с британским генералом.

Разбор дела о не санкционированном англичанами вылете советского самолета завершился новыми ограничениями для полетов советских экипажей с авиабазы Бари. Английская контрразведка разработала новую инструкцию о полетах советских экипажей и прислала этот документ генерал-майору Соколову. В инструкции было 13 пунктов, которые, в частности, предписывали, что операции советской базы в Бари будут координироваться с 334-й английской авиагруппой и утверждаться штабом Балканских ВВС союзников. В соответствии с этим документом советская авиагруппа впредь была обязана представлять оперативному отделу британского штаба письменные планы за 24 часа до предполагаемых полетов, указывать все маршруты, а также их изменения. Советский план полетов подлежал утверждению в британском штабе.

Были в той инструкции и другие ограничения для действий советских пилотов. Генерал-майор Соколов 4 августа сообщил в Москву: «После того как наш самолет совершил посадку в Греции, англичане вторично разработали объемную инструкцию, цель которой — детальный контроль всех наших полетов. Сообщаю основные положения этой инструкции…» [220]

После консультаций со штабом Авиации дальнего действия и британцами Соколов инструкцию все-таки подписал.

Почему так болезненно реагировали британцы на переброску советских офицеров в Албанию и Грецию? Ответ на этот вопрос можно найти в одном из томов исследования британского специалиста Д. Эрмана, которое получило название «Большая стратегия». Упоминая инцидент с переброской советских офицеров в Албанию и Грецию, Эрман, в частности, писал: «Иден предложил русским в качестве отправной точки для переговоров следующее разграничение районов: русские устанавливают свой контроль в Румынии, а англичане — в Греции… Американцы, что, возможно, и неудивительно, отнеслись к этому предложению без особого восторга… В середине июля Сталин высказал мнение, что, может быть, следовало бы подождать с заключением соглашения до тех пор, пока Вашингтон не выразит свое одобрение с большей определенностью. В начале августа достижение соглашения стало более затруднительным, так как в это время русские тайно направили на самолете с их небольшой базы в Бари свою миссию к партизанам-коммунистам в Северной Греции. Англичане заявили решительный протест против этого шага, о котором их не поставили в известность и который противоречил обсуждаемым тогда предложениям» [221] .

220

ЦАМО РФ. Ф. 39. Oп. 11519. Д. 1170. Л. 10.

221

Эрман Д. Большая стратегия. Т. 5. М, 1958. С. 374.

3 и 21 августа А. Иден и британский посол в СССР А. Керр направили в советский Наркомат иностранных дел СССР памятные записки. В них содержалась просьба предоставить сведения «о посылке советской миссии в Грецию, а также разъяснение по поводу посылки советской миссии в Албанию».

Советский посол в Лондоне Ф. Т. Гусев посетил 5 сентября 1944 года британского министра иностранных дел и вручил ему ответ по поводу прибытия советских офицеров в Грецию.

Между Иденом и Гусевым состоялась беседа, содержание которой нашло отражение во втором томе объемного сборника документов «Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны».

Иден ознакомился с запиской советского Наркомата иностранных дел и сказал, что из советского ответа следует, что советская миссия прибыла в Грецию, но она не является миссией.

Гусев указал, что в ответе содержится объяснение, почему группа советских офицеров не может именоваться военной миссией.

Иден, прочитав второй раз записку, сказал:

— Советское правительство могло бы сказать то же самое, что изложено в записке, до того как миссия была послана в Грецию. Я со своей стороны, — добавил Иден, — сообщаю вам все, что касается наших предложений в отношении Румынии.

Далее британский министр иностранных дел заметил, что «сейчас в греческих делах наступило некоторое успокоение. Левые лидеры, может быть с помощью советской военной миссии, согласились участвовать в греческом правительстве» [222] .

Гусев заметил, что группа советских офицеров «не имеет поручения давать какие-либо инструкции грекам».

«Некоторое успокоение», наступившее в Греции, Д. Эрман объяснил так: «Почти с достоверностью можно сказать, что причиной этого явилось предложение советской военной миссии в Италии послать в Грецию группу советских представителей. Прибыв в Грецию, эти представители, вопреки опасениям западных союзников, разъяснили местным кругам ошибочность их представлений о советской политике и неодобрительно отнеслись к вызывающим действиям ЭАМ. Результаты этого не замедлили сказаться. Забыв о своих недавних требованиях, ЭАМ неожиданно заявил о своем согласии принять участие в коалиционном правительстве. В соответствии с этим представители ЭАМ получили пять министерских портфелей. 2 сентября новые министры присоединились к греческому правительству в Каире» [223] .

222

Советско-английские отношения во время Второй мировой войны. Т. 2. С. 149–150.

223

Эрман Д. Указ. соч. Т. 6. С. 71.

Какие причины заставили начальника ГРУ генерал-лейтенанта Ильичева принять решение о переброске 26 июля 1944 года в Албанию и Грецию офицеров военной разведки? Очевидно, оно было обосновано тем, что в Генеральном штабе рассматривали Национально-освободительную армию Албании (НОАА) и Национально-освободительный фронт Греции (ЭАМ) как реальные силы в борьбе против Германии на заключительном этапе войны в Европе. В ГРУ было известно, что англичане оказывали доминирующее влияние на все, что происходило в Греции, и стремились распространить свое влияние в Албании. Отсутствие объективной информации о событиях в Албании и Греции не позволяло Ставке Верховного Главнокомандования готовить операции, в результате которых Красная армия могла бы в ближайшей перспективе действовать на Балканах. Поэтому Генеральному штабу была необходима точная развединформация о военно-политической обстановке в Греции и граничившей с ней Албании. Выполняя указания Ставки ВГК, начальник ГРУ принял решение направить в Грецию и Албанию своих офицеров. Эта задача была решена с помощью возможностей резидентуры ГРУ в Бари и одного из экипажей советских самолетов, который возглавлял пилот лейтенант Павел Михайлов.