Ингредиент

— Тебе стоит посмотреть. Этот фильм просто шедевр. Сейчас уже такие не снимают. Как редко встретишь в современном кинематографе картины достойные не только просмотра, перепросмотра, но самое главное размышления над увиденным. Такое кино удивительное, оно затрагивает внутренние струнки любого мыслящего зрителя, обманчивая неторопливость повествования, за которой скрывается сумасшедшая динамика чувств, эмоций…

Человек, которого я до этого не замечал, сидящий в дальнем углу, решил подключиться к разговору.

— Вы совершенно правы, мой друг! При показе кинофильма на экране видится множество сюжетов, но они не реальны. Реален здесь только экран. Экрану в кинотеатре незачем управлять персонажами фильма, экран одинаково приемлет любую комедию, драму, фарс и трагедию, не отдавая ни каких предпочтений. Зритель должен сам достроить всю картинку, стать ее сотворцом. Тишина изгнана с экранов, изгнана из коммуникации. Изображения, поставляемые средствами массовой информации.

— Заткнись! Из-за твоего поганого Индусского акцента, я вообще ничего не понял!

У нас и так проблем полно.

— Ты все это время несешь полнейшую чушь о какой-то земле-тюрьме…

Я медленно положил поднос на столик, как вдруг сеньор Тартин, посмотрел на меня, и спросил: — Ты торопишься?

— Вообще-то, да, я тороплюсь. Ну, не очень так я и тороплюсь. Но поторапливаюсь.

— Отлично! Тогда позволь тебя представить! Вот этот маленький паршивец, который любит всех перебивать, это Тэд. Тэд поздоровайся с Эммануэлем!

— Как дела Портье?

–– С Жан-Жаком Руссо и Фаррухом Булсаром, я так я понял, вы уже встречались…

–– Да, сеньор.

–– Чего?! Жан-Жак Руссо?! Тот самый, Французский философ, писатель, мыслитель эпохи просвещения?

–– Нее, другой.

–– А-а-а, ну, понятно.

–– Простите за его манеры. И мои, ведь я представил тебе всех, кроме самого себя.

Я Джузеппе Тартини. Рад познакомится с тобой Эммануэль.

— Я тоже очень рад познакомила с вами, сеньор.

— Сколько вам еще повторять? Затушите сигареты! Пассивное курение намного вреднее! Я не хочу заполучить рак горла или еще хуже рак легких.

— У тебя уже давно рак мозгов приятель.

— Рак? Х-а! Я не боюсь умереть! И исчезнуть! Прежде, чем я родился, меня не было миллиарды и миллиарды лет, и я нисколько от этого не страдал. И не боялся…

— Ну-у, вот сновa этот проклятый негатив. Давайте не сорится. Сегодня же Китайский Новый Год. Давайте праздновать!

— Радоваться такой чепухе, как "Китайский Новый Год", по моему мнению, нелепо и недостойно человеческого разума. Китайский новый год такая же дрянь, как и Европейский, с тою только разницею, что старый год был плох, а новый всегда бывает хуже. По-моему, при встрече нового года нужно не радоваться, а страдать, плакать, покушаться на самоубийство. Не надо забывать, что чем новее год, тем ближе к смерти, тем обширнее плешь, извилистее морщины, и меньше денег.

— Замолкните и просто затушите эти проклятые сигареты! Это же яд!

— А мне нравится курить сигареты! Мне нравится думать об огне, который человек держит в своих руках. Огонь это могучая и опасная сила, которую укротил человек и держит у кончиков пальцев, размышляя о своей душе.

— Все мы просто бездушные, Гомосапенс. Приматы, макаки, шимпанзе. Животные!

— Если душа существует, неверно было бы думать, что она дается нам уже сотворенной. Она творится на земле, в течение всей жизни. Сама жизнь не что иное, как эти долгие и мучительные роды. Когда сотворение души, которым человек обязан себе и страданию, завершается, приходит смерть. А затем званый ужин.

— Х-х-м шимпанзе? Эй, портье! У вас в заведении подают мозг шимпанзе?

— Конечно, сэр. Желаете заказать?

— Не-е-е. Я просто так спросил. А эта макака живая или как?

— Да, сэр, она живая. Череп животного надрезают на глазах у "гурманов-эстетов".

Затем снимают "крышечку" и выдают ложки для выковыривания мозга. Чтобы шимпанзе не оказывали сопротивления и не умерли от болевого шока, их неделю отпаивают алкоголем. Судя по отзывам успевших попробовать обезьяний мозг, сей деликатес по вкусу напоминает рисовый пудинг. По край не мере, так записано в меню, сэр...

— А я как-то ел мозг шимпанзе.

— Да? И как тебе?

— Как-то все безвкусно. Немного похож на рисовый пудинг. Так же все безвкусно.

— Безвкусный тут пока что твой проклятый виски.

— Тогда перестань его пить!

— Он пытается вывести тебя из себя! Не отдавайся ему. Хватит нести чушь, маленький, пьяный паршивец! – Откликнулся, голос, доносившийся из соседней комнаты.

— А-х, да, Эммануэль, прости, я забыл представить тебе Идандру Бхутанатха.

Ты уже с ним встречался, верно? Он довольно таки большой бизнесмен из Индии.

— Да-да, мы уже встречались. Я извиняюсь за бестактность, но я не люблю представляться. Понимаете. Вначале все это было лишь Атманом в виде пуруши.

Он оглянулся вокруг и не увидел никого, кроме себя. Все это было тогда неразличимо.

Он стал различим по имени и образу. "Я человек и Бог, по милости Господней"

Я Идандра Бхутанатх. Рад вас снова видеть, мистер. Ну ладно, не так уж я и рад.

— Не заговаривай мне зубы! Затуши сигарету падла! Я не хочу умереть от рака!

Эти господа продолжали сориться, спорить и перекрикивать друг друга. Обсуждая очень странные вещи. А я, молча, наблюдал за этим.

Как, вдруг тот разодетый клоун вернулся в номер совершенно один.

— Я потеряла свою косметичку! Никто ее не видел?! Она такая с блестками и драконами.

— Всем плевать на тебя и твою косметичку с драконами! Кросдрейссер проклятый!

— Я давно перестала бороться со своей женской половиной. Я переодеваюсь, чтобы избавиться от депрессии и снизить, разрядить психологическую нагрузку. Я просто играю роль женщины, это игра такая. Фетиш.

— Закройте рты и послушайте меня наконец! Сколько уже мне вам это повторять.

Мы все в тюрьме, мы заложники собственных мыслей и бренных тел! Планета Земля это своего рода, катализатор человеческих душ. Кто зарождается в тюрьме, а кто-то сослан сюда на исправление. Вся справедливость нашего мирка заключается вовсе не в том, как мы себе это представляем. А в том, как это заложено в систему исправления и выращивания души.

— Я вот как считаю. Мир не сотворён для нас! Все мы жаждем быть обманутыми.