Инициалы Б. Б.
Шрифт:
Во Франции фильм Вадима был встречен довольно сдержанно. Журнал «Кайе дю синема» отзывался тепло. Но упрекал за легковесность сюжета и неудачный актерский состав (кроме Юргенса).
Леви и Вадим рвали на себе волосы.
В надежде на лучшее пришлось обратиться к другим странам. Нет пророка в своем отечестве!
Тем временем в Либурне у меня начались съемки «Новобрачной…» с Луи Журданом и Мишелин Пресль, а Жан-Луи был призван в армию, так как его семилетняя отсрочка от воинской службы подошла к концу.
Это стало нашим самым тяжким испытанием.
Я постоянно заливалась слезами: предстоит три года разлуки.
В самый разгар съемок взорвалась бомба…
В августе 1956 года Насер национализировал Суэцкий канал.
Ситуация стала кризисной!
Бензин исчез!
Как в войну, нам выдавали талоны!
Я строила глазки нашему хозяину гаража по фамилии Кошону [2] , очень похожему на свою фамилию, и благодаря ему могла передвигаться!
Без сил, в депрессии, я бросилась к тем единственным людям, которые могли поддержать. К родителям.
Хотя им был не по душе мой недавний развод с Вадимом и открытая связь с Жаном-Луи, они приняли меня с распростертыми объятиями!..
2
Сochon (фр.) — свинья.
Папа познакомил меня со своим другом. Я думала, старичок, оказалось — парень 19-ти лет, гитарист, богема, остряк, талантище. Это был Жан-Макс Ривьер, написавший мне впоследствии множество песен: «Мадраг», «Смешно», «Новая квартира» и др.
И вот после Жики — Жан-Макс, «Максу», еще один названый брат. Семья росла…
Счастливая весть прилетела из США. На картину «И Бог создал…» американцы валили валом. Успех феноменальный! Рецензии одна лучше другой. Я стала вмиг самой знаменитой француженкой за океаном!
Фильм принес десятки миллионов долларов (не мне, я получила всего 2 млн старых франков). Вадим был признан лучшим режиссером за последние десять лет, а я «новой звездой первой величины», «французской секс-бомбой» и т. п.
Вся эта шумиха подействовала на меня двояко: я и обрадовалась, и испугалась. Вроде и наслаждается душа, но и в пятки уходит, предчувствуя опасный водоворот! Я всегда относилась к себе трезво, смотрела на себя со стороны и успехом не опьянялась! Удивлялась, не верила, восторгалась, гордилась, но никогда не обманывалась, понимала, как это все хрупко, ненадежно, преходяще, а главное — ничтожно!
Я стала знаменитостью, а сама только и думала о Жане-Луи. Ему предстояло ехать в Германию, в Трир. Подумать только! Зная, что вот-вот он уедет из Винсенна, и стараясь навидаться с ним про запас, как можно больше, я, не в силах жить без него, в тоске, в отчаянье, была несчастной влюбленной дурочкой и в то же время — самой популярной актрисой, самой модной красоткой!
Телефон звонил не смолкая, письма шли потоком, я сходила с ума!
Пришлось взять секретаря. Жан-Луи помог мне выбрать. Так появился Ален Каре. Гомосексуалист (Жан-Луи мог быть спокоен), 30 лет, очень милый человек, очень преданный, бывший актер, он сжился со мной и на несколько
лет стал моей опорой и помощником, родной душой. Так что Жан-Луи поручил меня Алену перед отъездом в трирские казармы!Пожалуй, день его отъезда, начало разлуки, я буду вспоминать до гроба, проживи я хоть сотню лет! К чертям идиотскую популярность, кино, американцев, деньги, славу! К чертям жизнь!..
А она, жизнь, продолжалась.
Леви, разжившись на удачном дебюте картины «И Бог создал…», затевал для всех нас втихую с Вадимом и Ольгой новое дело. Задумали они фильм «Ювелиры при лунном свете».
А Кристина по утрам присылала за мной машину, чтобы везти меня на озвучивание «Новобрачной». Лучше бы она присылала тягач: нелегко было вытащить меня из дома!
Озвучивала я без души.
Ален возился со мной — был нянькой, секретарем, шофером, кухаркой. Приходила я вечером с озвучки — дома тепло, чисто, уютно, на столе вкусный ужин, который мы съедали часто вместе. Потом он шел к себе. Я оставалась одна с кошками — теми, которые скребут на сердце.
Какой контрастной была тогда моя жизнь!
Я, днем новоиспеченная звезда, вечером — одинокая домоседка в тоске и тревоге!
В довершение ко всему в октябре — ноябре 1956 года произошли «венгерские события». Советские танки вошли в Будапешт и уничтожили несколько тысяч венгров.
Словно наступил конец света!
Всюду атмосфера тревоги и страха.
Того и гляди грянет третья мировая… Все могло быть. Это советское массовое убийство венгров потрясло меня до глубины души.
Ненавижу войны, революции, бессмысленное кровопролитие, огнестрельное оружие и воинскую службу, которая учит убивать.
Вместе с Аленом решили: ехать в Трир.
Поездка напоминала атмосферу романов Сименона!
Черно-серые пейзажи, суровые ледяные дома, свинцовое небо, изморось.
И мы с Аленом как два призрака.
Прибыв в Трир, мы устремились в ближайшую гостиницу. Алену удалось добиться для Жана-Луи, ввиду особых обстоятельств, увольнения до завтрашнего утра. Наш гостиничный номер стал почти прекрасен, жар, огонь разлился по моему телу. Мы очутились на пустынном островке кровати, и время пролетело незаметно.
Приехав обратно в Париж, я, чтобы развеяться, решила переехать. Мечталось мне о двухэтажной квартире с террасой. Пока ходила по объявлениям, Ольга с Раулем подготовили мне целый список предложений. Я прочла сценарии — они мне понравились, особенно сименоновский «В случае несчастья». Режиссером Раулю виделся Клод Отан-Лара. Другой фильм — «Ювелиры при лунном свете» — в постановке Вадима.
Ставки мои вместе со славой росли, и Ольга радостно потирала руки. 10 % ей обеспечены. Чем больше снимусь я, тем больше получит она! Поэтому вдобавок она предложила мне «Парижанку» Мишеля Буарона (продюсер Франсис Кон). Кристина не захотела отстать и взялась за картину «Женщина и паяц» режиссера Жюльена Дювивье.
В общем, в ближайшие два года на хлеб насущный заработаю! А пока небольшая передышка, потому что первые съемки — фильма «Парижанка» — начинались весной 1957 года.
Как странно было узнать, что я нарасхват! Но выбирать теперь не придется два года. Себе не принадлежу, продана нескольким компаниям и сама ничего не решаю. Ну и ладно! У меня появились деньги. Можно позволить себе двухэтажную квартиру за 10 млн старых франков.