Инкуб в личном пользовании

– Ну, я ж его не упустила. О, а вот и Владик. Долго он что-то гулял.

– Может, надо было человеку. Поизображать там, например, из себя орла на вершине, - мы похихикали.

– Иванова, Малинина, вы, очевидно, решили все задачи, если сейчас обсуждаете что-то забавное. Не поделитесь с нами?
– наше инкубное величество обратило на меня внимание. Неужели на Северном полюсе растаял весь снег?

– Да запросто, - я даже встала, - мы просто строили догадки, где гулял десять минут от пары наш замечательный преподаватель.

В аудитории повисла тишина. Жужжания мух слышно не было - все же середина ноября, но вот как садятся снежинки на деревья за окном - преотлично.

– И да - задачи я все решила, - и под взглядами квадратных глаз моих сокурсников я умостилась за столом. Задачи были решены еще на первой половине. У меня так всегда - если настроение находится на отметке "мизантропия", то всё решается быстро и четко. Бывало, потом я даже не могла вспомнить, как именно решала, настолько состояние кристальной чистоты разума в такие моменты отличалось от моего обычного.

В ответ я ждала чего угодно, но только не такой открытой радостной улыбки. Как будто мы лучшие друзья.

– Мне бесконечно приятно, что вы по мне так скучали. Но еще более приятно, что есть кто-то, кто на моем уроке трудится. Кто еще решил шестую задачу?

А в ответ - тишина. Лена, с которой я, естественно, решением поделилась, молчала как партизан под пытками. Лишь ее глаза выразительно мне "шептали": "Ну, давай. Иди и сделай его!"

– Что ж, задам вопрос попроще - у кого есть идея?
– в ответ то же молчание. Я понимаю, поток у нас не гениев, но что это на всех такой мозговой ступор напал?

– Что ж, Елена, вам выпал шанс объяснить все своим сокурсникам.

Пришлось идти к доске, пачкаться в меле.

– Замечательно, - похвалил меня инкуб.
– Вот теперь это больше похоже на Вас. А то я уж думал, у Вас что-то случилось. Даже слова не проронили с начала урока.

У меня что?.. Это вот он сейчас что сказал? То есть, он сам не понимает, что со мной случилось? Здравую мысль, что я и сама это не очень понимаю, запихнула поглубже.

– Ну что Вы, Владислав Сергеевич. Что могло со мной случиться. Ничего критического. Вы не хуже меня знаете женщин: то ноготь сломала, то каблук, - об чью-нибудь голову, добавила про себя, - то дни критические, то козлы, опять таки критические...

Лучезарная улыбка, от которой у меня тряслись руки, а сердце выплясывало канкан, померкла. Мой пристальный взгляд не оставлял Владу шансов подумать, что к отряду парнокопытных я причислила кого-то кроме него.

– Бывает, Иванова, бывает. Очевидно, Вам пора сменить пастбище, - это он меня сейчас кем обозвал?!

– Да куда уж мне. Менять пастбища - это ваша прерогатива. И как оно?
– вспомнила я о своих мыслях по поводу его нового источника энергии.

– Что?
– демон уже не улыбался.

– Пастбище.

– Какое?
– недоумение крупными буквами плясало на его лице.

Да, разговор зашел в тупик. Высоко интеллектуально пообщались.

– Лена, может объяснишь, что все же происходит?
– такой проникновенный взгляд, будто он обо мне и правда волнуется; будто и действительно не понимает; будто мы друзья. Что ж, с его талантами не трудно заставить любого человека поверить в такое - неоднократно наблюдала. И если бы не его всплески настроения (видно трудно с непривычки контролировать после своего стерильного мира), я так бы и заблуждалась. А сейчас он будет делать вид, что все в порядке, а все предыдущее не более чем недоразумение.

Студенты в аудитории замерли. И это не иносказание. Так и застыли кто как - с приоткрытыми ртами, с замершими в движении руками. Демону свидетели не нужны, а поговорить видно тянет. Все же осознает, что без меня ему из этого мира не выбраться.

– Ничего, Влад, не случилось. У нас с тобой деловые отношения. Все эти заигрывания в дружбу ни к чему. А извиняться в сотый раз за то, что притащила тебя сюда, я уже устала, - смотреть в его строну было сложно. Хотелось поступить как нормальная истеричная женщина - закатить скандал. Что-нибудь в стиле " я на тебя лучшие годы и море энергии потратила, а ты...". Высказать все чувства. Спросить, действительно ли я стала ему противной. И вот лучше бы я так и сделала. Откуда взялась эта дурная установка, что нельзя показывать свои настоящие переживания, мысли, отношение? Что стоит открыться, тебя сразу ударят? Опыт - сын ошибок трудных? Или боязнь, что признайся я в реальном положении дел, демон изменит ко мне отношение? Изменит на какое? Начнет меня презирать за столь откровенную женскую слабость? На любовь я не надеялась, так что, стоит ли...

– Значит, деловые...
– по возобновившемуся шуму в аудитории я поняла, что приватное общение окончилось.
– Так как Вы решили все задачи, записывайте домашнее задание и свободны. А все прочие начинают усиленно думать над решением и завидуют Ивановой. И да, тетрадь оставьте у меня на столе, - добавил инкуб, правильно истолковав умоляющие взгляды сокурсников.
– После заберете.

Возмущаться я не стала. Собрала вещи и под завистливые вздохи удалилась.

Добавка.

***

Вставать не хотелось, но в дверь настойчиво звонили. Родители сегодня на дежурствах. Они специально такой график выбирали, чтобы меня дома одну оставлять. Даже знаю, кто инициатор такой политики - очень уж маме не терпится меня замуж отдать.

Если только случилось что. Обеспокоенная такой мыслью, пошла открывать.

– С каких это пор ты в дверь звонишь?
– посторонилась, пропуская визитера в тесную прихожую.

– Я учусь вашим нормам вежливости, - серые глаза смотрели столь проникновенно, что не знай я его истинную демонскую природу, подумала бы, что он у меня деньги занимать пришел. И никак не меньше миллиона баксов.
– Лен, давай мириться ...

Представшая моему взору картина - безукоризненно одетый демон с виноватым видом протягивающий мне коробку моих любимых конфет из темного шоколада с цельным миндалем - никак не могла быть реальностью. Да еще и явные слуховые галлюцинации.

– Разве мы ссорились?
– что может быть ему от меня нужно? Боится за выполнение плана? Так правильно делает. И лживая дружба ему тут не поможет. Но вернуть домой его я собираюсь. Потому что если при виде Саши мое сердце трепыхалось в груди как пойманная курица, то при виде Влада этой курице отрубили голову. Здесь уже не паника, здесь уже больно и трепыхаться бесполезно.

– Нет. Но давай мириться, - я как завороженная смотрела в его серые глаза в хаотичном, рваном ритме то светлеющие, то темнеющие. Гипнотизирует он меня что ли?
– Ты плакала?
– он протянул руку к моему лицу, но я увернулась.