Инкуб. Строптивая добыча

Кот поигрался, и хватит. Я, наверное, развлекала его, веселила до поры до времени. Но перешла границы дозволенного.

Лакеи даже не смотрят на меня. Их привычно-остекленелый взгляд направлен куда-то в пустоту.

Такие же слуги, как я. Живые игрушки.

Вылетаю в коридор, задыхаясь… и не успеваю испугаться, как меня хватают за руку.

Инкубу изменяет терпение. Здесь, в пустом и прохладном пространстве он больше не хочет разыгрывать спектакли для случайных зрителей. Добыча попалась в когти, и должна знать об этом.

Не удостаивая даже взглядом, Велиар тащит меня вперёд. Я едва поспеваю. Запястье жжёт горячее касание, даже через плотный рукав. Бесполезно просить подождать. Я и сама уже не могу.

А потом он останавливается, так, что я врезаюсь в его плечо.

– Слишком долго… иди сюда!

И толкает меня в сторону крохотной ниши в стене.

Там всего лишь маленький столик на витой ножке, и на нём ваза с сухоцветами. Столик не выдерживает раздражённо вломившегося инкуба, разваливается на части. Ваза тоже в дребезги.

Велиар вжимает меня в стену и задёргивает за нами бордовый бархат декоративной шторы.

В полумраке – лишь звук нашего дыхания. Мерцающий взгляд надо мной. Сгустившееся до предела напряжение, от которого дрожь по телу. Слишком тесно, чтобы я могла хотя бы пошевелиться. Но кого я обманываю – будь это хоть тронный зал королевы, трудно шевелиться, когда тебе к стене всем телом прижимает разъярённый инкуб.

Делаю ещё одну попытку достучаться.

– Велиар…

– Молчи. Я слишком зол на тебя. Или на себя… да, так вернее. Впервые в жизни подпустил кого-то ближе, чем следовало. Что ж, будет мне наука. Спасибо. Мышка.

Мне хочется плакать. Почему? Что я такого сделала? Если я осталась бы тогда, разве это что-то изменило? Но всё равно горько слышать всё это, горько слышать его признание. Что оказывается, я была… ближе.

А теперь, когда он держит меня в руках, мне кажется, что между нами снова пропасть.

Просто голодный инкуб.

Просто подходящая добыча.

– А ещё я смертельно голоден, Эрнестина!.. – царапает мой слух его хриплый шёпот.

– Мог бы подкрепиться в дороге! – отвечаю я, сглатывая противный комок в горле, изо всех сил сдерживая жгучие слёзы.

Инкуб не сразу отвечает.

– Я хотел только тебя. И ты заставила меня побить мой личный рекорд воздержания, Мышка. Так что… сегодня тебе придётся дать мне много. Очень много Пламени.

Мне безумно хочется, чтобы Велиар меня поцеловал. Чтобы стёр дрожь с моих губ. Чтобы выбил мысли из головы, чтобы я перестала думать о том, что он сказал только что.

Но он не целует.

Поцелуи – это было что-то из нас прошлых. Из того времени, когда мы были ближе, чем следовало. Теперь инкуб очнулся от временного помрачнения. Теперь всё так, как и должно быть. Я – добыча. Он – не любит целоваться с едой.

Поэтому никаких поцелуев. Только медленно-медленно тянется вверх подол моего платья.

А потом между ног ложится его рука.

Я всхлипываю и падаю Велиару на грудь. Прижимаюсь лицом. Он надавливает ладонью сильнее, я сжимаю ноги. Его шипение сквозь зубы, когда первая, оглушающая волна Пламени вырывается из моего тела и обрушивается на него.

Дышу его запахом, живу – ощущением горячей кожи под губами, в вырезе сорочки. Эти, всё ещё понятные чувства дают не сойти с ума, когда меня уносят куда-то в океан хаоса чувства, которых я не испытывала ещё никогда.

Он проводит пальцем сверху вниз по моему телу через тонкую ткань белья. По самому нежному, самому сокровенному, где ещё никто, ещё никогда…

Обвиваю руками его шею, прижимаюсь тесней. В этом безумии мне нужна опора. Иллюзия того, что он сейчас со мной. Что мы по-прежнему близко – ближе, чем имеем право. И он не отстраняется, не прерывает моего порыва. Вместо этого склоняет лицо и утыкается мне в волосы.

Снова – едва касаясь, сверху вниз, на кончиках пальцев неся самую сладкую в мире отраву. Она всё быстрее и быстрее проникает в кровь.

Пока опытные, умелые пальцы осторожно проводят разведку боем, вычерчивая карты доселе не изведанных территорий. Прокладывают маршруты, обводят плавные линии рельефа, изучают холмы и впадины, готовят противника к неизбежной капитуляции.

Я не успеваю привыкнуть – к такому невозможно привыкнуть! – как он перемещает ладонь выше, мягко оглаживает низ живота под корсажем… а потом снова скользит вниз. Раньше, чем успеваю хоть на секунду выдохнуть. Он не даёт мне ни единого лишнего мгновения передышки.

Тесёмки панталон развязывает неуловимым движением, я даже не успеваю заметить. Дразняще проводит по верхнему краю, очерчивает пояс – так, чтобы я совершенно точно поняла, что собирается делать. Мои протесты умирают раньше, чем даю им выйти из моих губ. Теперь – лишь протяжный стон, когда его пальцы всё-таки проникают внутрь, минуя последнюю невесомую преграду.

– М-м-м-м…

– Да, Мышка, да-а… так. Дай мне ещё.

Он так злился на меня. Но так нежны его прикосновения. Как самая бархатная в мире ласка. Самое трепетное узнавание. Самое «настоящее» доверие. Больше не бывает.

Сильнее сжимаю объятия. Почти повисла уже у него на шее, потому что ноги совсем не держат. Капли дождя с его волос – на моих губах. Сырая холодная ткань сюртука на плечах и его горячая, раскалённая кожа там, где касаюсь шеи – самый сумасшедший контраст.

Один… два… три быстрых движения… и длинное скольжение вниз.

Моё судорожное дыхание.

Его короткие вдохи и рваные выдохи.

Всё повторяется снова, но каждый раз по-разному. Он раскрывает меня, как лепестки цветка, и пьяным нектаром пьяны, кажется, мы оба.

Швыряю в него свой огненный шторм, чтоб не взорвало изнутри.

Велиар рычит сквозь стиснутые зубы и останавливается на мгновение. Но только на одно.

В следующее – его палец опускается ещё ниже и проникает внутрь меня.

Сдавленно вскрикиваю, сжимаюсь всем телом в ответ на острое до боли удовольствие. Сладкое, как мёд, солёное, как кровь, горькое, как яд.

Я, наверное, его сейчас задушу. Не знаю, как он терпит. Может, в такие момент инкубы не дышат? Может, им и не нужно вовсе дышать? Это всё притворство, как и человеческая еда. А на самом деле всё, что им нужно – это Пламя?