Инкуб

– Согласен, – поддержал финансиста подполковник. – Бери ее за ноги, Зуб.

Гроб пришелся Ирине Дятловой как раз впору. Избранница Змея не проснулась даже тогда, когда обезумевший от впечатлений Николай Васильевич вздумал подать голос протеста против беспредела, творимого сотрудниками спецслужб:

– Позвольте, но ведь она живая!

– Заткнись, сука, – посоветовал чиновнику Зуб. – А то я тебя лично скормлю ее нынешнему мужу.

– Закапывать будем? – спросил Завадский, зябко подергивая плечами.

– Нет, – сухо отозвался Годунов. – Опустим в могилу с незакрытой крышкой.

Голубоватый свет полился из могилы сразу же, как только гроб с телом Ирины Дятловой ударился о землю. Зуб с Годуновым бросили веревки и кинулись прочь от опасного места. Завадский лидировал в этом спринтерском забеге озабоченных людей. Сердце Аркадия Савельевича трепетало испуганной пташкой, и остановился он только тогда, когда Годунов грубо схватил его за плечо.

– А вот и наш инкуб, – произнес подполковник охрипшим голосом. – Дождались.

Пока что Завадский видел только свет фар приближающихся на большой скорости машин. Однако у него не было и тени сомнений в том, что в салоне одной из них находится Кирилл Мартынов. Аркадий Савельевич, ждавший более эффектного появления инкуба, был слегка разочарован прозаичностью происходящего.

– Я думал, он на метле прилетит или на ступе.

– И кого бы он этим удивил? – хмыкнул Зуб. – Разве что своего замшелого и отсталого папу.

Завадский полагал, что посторонним, к коим он относил в первую очередь себя, нечего делать на грядущем празднике смерти, но у подполковника Годунова на этот счет было иное мнение. Он повел свою группу на холм, используя только ему известную тропу. Аркадий Савельевич пробовал было опротестовать решение бравого командира, но его попытку поднять бунт пресекли в самом зародыше. Пинок в зад заставил финансиста мобилизоваться и раненной птицей взлететь на вершину, заполненную голубоватым светом. Рядом пыхтел Дятлов, не понимающий, за каким чертом компетентные товарищи гоняют его взад-вперед по довольно-таки крутому склону. К сожалению, у Завадского не хватало времени, чтобы объяснить очкастому идиоту всю сложность ситуации, в которую попали охотники за нечистой силой. Аркадия Савельевич мысленно сетовал на грубость подполковника Годунова, но где-то в глубине души понимал, что Владислав прав и бегство от Змея поступок совершенно бессмысленный, ибо власть подземного монстра распространяется на всю округу, если не на весь мир. Именно поэтому Завадский залег в кустах в шаге от Годунова и приготовился досмотреть последний акт трагедии, сыгранной при его непосредственном участии. В конце концов, если бы Змей собирался убить финансиста, то он сделал бы это уже давно, не считаясь с законами Российской Федерации. А теперь у Аркадия появился шанс одним из первых поздравить ископаемого монстра с победой над непослушным сыном. Инкуб, кстати, был уже на холме. Среди сопровождающих его лиц Завадский без труда опознал четырех ведьм, одной из которых была его собственная жена. Аркадия Савельевича слегка шокировало то обстоятельство, что в свите инкуба находилась трижды покойная Зоя Верещагина. Это уже не лезло ни в какие рамки, даже загробные. Должен же быть какой-то порядок и в мире этом, и в мире том.

– Гроб достают, – прошептал Зуб, в самое ухо Аркадия Савельевича. – Инкуб не хочет отдавать свою любовницу отцу.

– На удивление непочтительный сын, – нервно хихикнул в ответ Завадский.

Аркадий Савельевич в этом противостоянии нечистой силы за тело и душу Ирины Дятловой сочувствовал оскорбленному Змею. Отчасти потому, что не сомневался в его победе. Но кроме того он полагал, что молодежь должна знать свое место и не путаться под ногами озабоченных глобальными проблемами отцов. Что касается ведьм, явившихся на встречу со Змеем, в непотребном виде, то Завадский их поведением был просто возмущен. В конце концов, какое им вообще дело до разборки отца и сына? Что они прыгают вокруг могилы словно ненормальные?

– Это ритуал, – шепотом пояснил ему лежащий поодаль Дятлов. – Вызывание духов, называется.

– Молчи, чмо, – шикнул Зуб. – Сейчас тут такой дух появится, что мало никому не покажется.

И он явился в том самый момент, когда гроб с Ириной Дятловой был извлечен из могилы и опущен к ногам инкуба. Огромное рогатое существо выросло из-под земли и нависло над жалкой кучкой людей, вообразивших себя демонами. Завадский, уже имевший возможность пообщаться со Змеем, сохранял спокойствие, зато Дятлов буквально забился в истерике. У могилы тоже кричали. Среди подсобных рабочих, помогавшим ведьмам, началась паника. Аркадий Савельевич почувствовал глубокое удовлетворения, когда вся эта публика, мнившая себя поклонниками сатаны, сыпанула с холма в разные стороны. Одного из них, бежавшего прямо на притаившихся в кустах зрителей, Зуб схватил за ногу и опрокинул на землю.

– Лежи, сволочь, и не пищи, – прошипел он сквозь зубы.

Сволочью оказался вице-губернатор Кобяков, явившийся на курган в совершенно бесстыдном виде. Теперь этому голому придурку, привыкшему тереться у начальственных задниц, предстояло увидеть истинную сатанинскую мощь во всем ее блеске и красоте. Лицо у Эдика перекосило от ужаса до такой степени, что Завадского даже передернуло от отвращения. Еще один претендент на власть над миром пустил слюну и не только при виде нечистой силы, к которой так неосторожно воззвал. Суматоха, поднятая перепуганными сатанистами, отвлекла Аркадия от воистину грандиозного зрелища, разворачивающегося на вершине кургана. Инкуб не ударил в грязь лицом при виде грозного папаши и теперь, прямо на глазах потрясенной публики, превращался в огромного зверя, если и уступающему в росте Змею, то самую малость. Между прочим, ведьмы не покинули холм, а только отступили к его краю, сохраняя человеческое обличье. Одна только Ирина Дятлова продолжала сидеть в гробу, стоявшем между гигантами, приготовившимися к смертельной битве. И угораздило же ее проснуться в самый неподходящий момент!

– Я этого не выдержу, – пропищал потрясенный Эдик. – А что это болтается у него между ног?

– Это он потом тебе объяснит, Кобяков, – пообещал мстительный Завадский, – когда посчитается с непочтительным сыном.

– Какой ужас! – заскулил Дятлов, к которому вернулись остатки разума, утерянного, казалось, навсегда.

– Заткнись, – посоветовал чиновнику Зуб. – Мешаешь слушать.

Зуб, конечно, пошутил, ибо рык монстров, сошедшихся в смертельной схватке, мог бы разбудить даже мертвого. Змей обхватил своего волосатого сына за горло огромными когтистыми лапами. Впрочем, черный как сажа волк, вставший на задние лапы, тоже не остался в долгу и сейчас щекотал огромными клыками вздувшуюся вену на шее противника. Сама по себе схватка не производила особого впечатления, на избалованных голливудскими боевиками зрителей. Противники топтались практически на одном месте, испытывая силу друг друга. Зато волны ненависти, исходившие от них, грозили захлестнуть всю округу. Завадский давно бы сбежал с этого проклятого кургана, если бы не оцепенение, охватившее не только его конечности, но и мозг. В голове Аркадия билась только одна мысль, далекая от оригинальности, – он присутствует при начале конца. Давно обещанный Апокалипсис наступит с минуты на минуту, независимо от результата грандиозной битвы. Трусливая луна уже давно слиняла с небосклона, вслед за ней попрятались звезды и только молнии сверкали в вышине, внося свою безумную лепту и в без того обезображенный голубоватым светом пейзаж.

– Они усыхают в размерах, – прошептал Годунов, лежащий слева от Завадского.

Аркадий, совсем осовевший от впечатлений, вынужден был признать правоту подполковника. Похоже, борьба истощала обоих противников. Гиганты уменьшились едва ли не на половину и теперь не превышали двух с половиной метров в высоту. Внезапно, инкуб оторвал руку Змея от своего горла и отпрыгнул назад. Шерсть стала грязными клочками сползать с его тела. Он стремительно превращался в человека, что можно было расценивать как его поражение в борьбе сатанинских сил. Не прошло и минуты, как Волк преобразился в Кирилла Мартынова, нагловатого юнца, неспособного противостоять грозному противнику. Видимо, осознавая это, он схватился за лопату – единственный предмет, отдаленно напоминающий оружие, оказавшийся у него под рукой. Ведьмы на краю холма заволновались, закричали, пытаясь вселить мужество в сердце своего хозяина. Увы, мужества Кириллу Мартынову было не занимать, а вот силенок явно не хватало.

– Может, стрельнуть? – шепотом спросил Зуб у своего начальника, не уточняя, правда, кого он хочет пощекотать пулей.

– Я тебе стрельну, – зло прошипел Годунов.

Завадский целиком и полностью поддерживал подполковника. Битва нечистой силы приближалась к закономерному результату. Змей собирался с силами для последнего решающего броска. Тревожить его в эту минуту было бы смертельно опасно. Часть своей мощи он, безусловно, потерял, но ее остатков наверняка хватит, чтобы отправить на тот свет безумцев, вставших на его пути. Змей широко шагнул вперед, преодолевая единственное препятствие на пути к победе. Свою переменчивую подругу он в этот сладостный для себя миг даже не заметил. И, как вскоре выяснилось, напрасно. Нельзя пренебрегать женщиной даже на пороге победы. Ирина вдруг приподнялась из гроба и чиркнула ножом по болтавшемуся между ног монстра достоинству. Зуб приглушенно ахнул. Змей, однако, не сразу сообразил, что потерял нечто важное, и его промедление позволило коварной ведьме ускользнуть со скандальным трофеем. Зато Кирилл Мартынов, в один миг превратившийся в волка, сполна воспользовался замешательством своего врага. Он стремительно прыгнул вперед и сомкнул огромные клыки на горле монстра. Черная дымящаяся струя ударила из раны, нанесенной Дятловой. Змей зашатался и упал на одно колено. Ведьмы ринулись в схватку толпой и в один миг окружили израненного гиганта. Вид они сохраняли вполне человеческий, если конечно не считать клыков и когтей, безжалостно рвавших чужую плоть.

– Какой ужас! – только и сумел вымолвить Завадский, глядя как с жутким свистом разлетаются в разные стороны куски окровавленного мяса, еще недавно составлявшие плоть полного жизни существа. Зрелище оказалось явно не по силам истрепанным нервам Аркадия Савельевича, он страшно вскрикнул и провалился в пугающую пустоту.

Очнулся Завадский под развесистой липой в окружении верных друзей. Годунов задумчиво чесал чисто выбритый подбородок. Притихший Зуб ковырял сучком мягкую землю. Дятлова поблизости не было. Судя по всему, пленник сбежал, как только понял, кто одержал победу в титанической борьбе.

– А мы думали, что ты умер, – вздохнул расстроенно Зуб.

– Не дождетесь, – погрозил Завадский невесть кому кулаком. – А что со Змеем?

– Опыт уступил место молодости, – хмыкнул Зуб. – Честно говоря, я подозревал, что так и будет. Этот монстр не был приспособлен для нашего мира. Отсталый тип, со средневековым мировоззрением. То ли дело его сынок. Аферист, коррупционер, развратник. К тому же почти человек.

– Человек, обрастающий волчьей шерстью.

– У всех есть свои недостатки, – скромно потупился Зуб.