Инкубатор Twitter. Подлинная история денег, власти, дружбы и предательства

Портной

Как-то во второй половине дня Джек и Эв поднялись по лестнице в переговорную, называвшуюся Пик Odeo. Они шагали синхронно, как два запрограммированных робота. Ступенька за ступенькой. Очутившись на втором этаже, открыли дверь в невзрачную комнату, отодвинули кресла подальше друг от друга и сели, крепко сцепив пальцы.

Джереми спокойно смотрел, как они в сотый раз поднимаются по этой лестнице. Посмотрел туда и Блейн, и несколько других сотрудников. Но никто не подумал, что это что-нибудь да значит – обычное совещание CEO с председателем совета директоров. Никому и в голову не могло прийти, что Джек поднимался по той лестнице одним человеком, а спускаться будет совершенно другим. Два разных Джека Дорси.

Многие вещи не ломаются, а гнутся. Отношения редко разрываются в один миг. Они постепенно искривляются в каком-то неправильном направлении, а потом уже люди постепенно разделяются и расходятся в стороны. Отношения Эва и Джека уже некоторое время изгибались, как плакучая ива, постоянно колеблясь между хорошими и плохими. Но сейчас, когда мужчины уселись в кресла переговорной комнаты, должен был произойти окончательный перелом.

Эв сразу взял быка за рога:

– Ты можешь быть и портным, и CEO Twitter. Но ты не можешь быть и тем и другим.

Джек работал много, зачастую приходил в офис раньше всех, но в шесть часов мог встать и уйти ради каких-то посторонних дел. Одно время он ходил на уроки рисования, делая наброски обнаженных фигур. Записался на занятия йогой и спешил после работы расслабить тело в позе спускающейся собаки и пропотеть, выгоняя стресс прошедшего дня. Он также ходил на занятия в местную школу модного дизайна и учился шить, не оставляя мыслей о карьере в этой сфере. Он действительно любил шить и в качестве первой курсовой работы с энтузиазмом осваивал изготовление простой прямой юбки. Основной целью по-прежнему было сшить собственные темные джинсы, а может быть, даже устроиться на работу в свою любимую на тот момент джинсовую фирму – нью-йоркскую Earnest Sewn.

Социальная активность Джека росла по экспоненте вместе с ростом Twitter. Его стали приглашать на вечеринки, на много вечеринок. Важные шишки звали его на бейсбольные матчи. На него стали обращать внимание девушки, включая знаменитую блондинку Юстину, которая в свои 20 с небольшим была известна тем, что встречалась с несколькими основателями знаменитых стартапов.

Он почувствовал, что стал знаменитостью в Сан-Франциско, попал в вип-персоны. О нем упоминали в статьях и блогах, посвященных Twitter. Впервые в жизни незаметного мальчика из Сент-Луиса стали узнавать в кафе компьютерные фанаты. Их любовь к Twitter перешла и на него лично. Пользователи Twitter стали меряться рейтингами, базирующимся на количестве фолловеров – людей, следящих за твоими постами, – на сайте. И кому еще стать королем фанатов, как не пользователю номер один – Джеку Дорси.

И только один человек не был его фанатом – Эв. Он считал, что Джек работает недостаточно много. Слишком часто отсутствует на месте. Отвлекается на хобби. Стиль управления у него слишком вялый. Не так, не так, не так…

Когда Эв был в офисе, он требовал тишины. Шутки и болтовня сотрудников часто прерывались его длинным «Тш-ш-ш-ш». Биз, записной шутник, просто потешался над этим шипением, а Джек слишком часто принимал его на свой счет.

Джек пытался подружиться со всеми. Устраивал ночные походы в кино, регулярные совместные ужины. Даже завел новый ритуал – чайную паузу. Раз в неделю по пятницам после обеда персонал Twitter собирался и обсуждал последние новости. Предполагалось, что люди за беседой будут пить чай, но в реальности это было то пиво, то напитки покрепче.

Чайные паузы и ночные походы в кино Эва не беспокоили. Его беспокоила компания. А у компании имелись проблемы.

Постоянные поломки сайта начинали влиять на рост числа посетителей. Уже в течение нескольких недель количество регистраций стало сокращаться, и Эв начал слать тревожные письма. «Ты слишком рано уходишь из офиса. Ты ходишь на уроки рисования, йогу, на тусовки, а мы остаемся со всеми нашими проблемами, и рост замедляется». Эв перечислял недостатки Джека. Джек приходил в ярость, но не отвечал. Он не знал, как отвечать. Он не знал, может ли отвечать. Может ли CEO спорить с председателем совета директоров?

Джеку было неясно, что он может, а что не может говорить Эву. Их отношения пережили слишком много разных поворотов. Начинали они как наниматель и наемный работник, и Джек подчинялся Эву. Затем, в начале существования Twitter, они стали соучредителями и друзьями. Позже, когда Джек оказался CEO, роли снова переменились: Эв, будучи основным инвестором и председателем совета директоров, формально числился простым сотрудником, подчинявшимся Джеку. И наконец, теперь это были два человека, совершенно не ладившие друг с другом.

Так было не всегда. В какой-то момент они очень сильно сблизились – в момент ухода Ноа, при получении премии «Юг через Юго-Запад», благодаря возлияниям, позволявшим расслабиться. В конце 2006 года Эв, Джек и Сара даже отметили день рождения Сары совместным скайдайвингом – вытолкнули друг друга из чудесного самолета и полетели вниз к земле на скорости 125 миль в час. Они даже ходили в поход. Но их дружба развалилась с такой же скоростью, как и возникла.

Ключевым пунктом разногласий оказался даже не вопрос стиля управления компанией, а диаметрально противоположные взгляды на то, что такое Twitter и как его использовать. Джеку Twitter виделся способом сказать, где «он» находится и чем занимается. Место для выражения себя, своего эго. Эв, набравший опыт на проекте Blogger, будучи человеком скромным, считал Twitter средством рассказать о том, где находятся и чем занимаются «другие». Эву Twitter виделся возможностью показать, что происходит вокруг тебя, точкой приложения любопытства и распространения информации. И надо заметить, после вышеупомянутого землетрясения споры о сути Twitter как новостного источника разгорались.

– Если на углу улицы случился пожар и ты сообщишь о нем в Twitter, ты не рассказываешь о своем статусе в процессе пожара, – говорил Эв во время одной из бесконечных дискуссий. – Ты пишешь в Twitter: «Пожар на углу Третьей улицы и Рынка».

– Нет. Ты пишешь о своем статусе. Ты смотришь на пожар, – возражал Джек. – Ты обновляешь «свой» статус, как бы говоря: «Я смотрю на пожар на углу Третьей улицы и Рынка».

Многим эти различия покажутся чисто семантическими, но за ними скрывались два принципиально разных подхода к использованию Twitter. Twitter – это обо мне или о тебе? Это о моем эго или о других? На самом деле, конечно, и о том и о другом. Одно без другого просто не могло бы работать. Простое обновление статуса в 140 символах слишком мимолетно и эгоцентрично, чтобы вызывать продолжительный интерес. А новостной поток из 140-символьных блоков был бы просто претенциозной новостной лентой. Эв и Джек не понимали, что как раз сочетание двух подходов и сделало Twitter особенным.

Расхождения касались также оценки значимости мобильной версии сайта. Джек был твердо убежден в необходимости ориентироваться на мобильные телефоны, выделяя значительные ресурсы на создание новых инструментов, позволяющих регистрироваться в Twitter через текстовые послания представителям максимального количества стран, и направляя большие усилия на разработку мобильных приложений. Эв был больше сосредоточен на интернете и постоянно подталкивал команду к расширению возможностей сайта Twitter. Его беспокоило, что внимание к телефонным сообщениям разорит компанию. Каждый месяц Twitter оплачивал телефонные счета на десятки тысяч долларов. И с каждым месяцем цифры становились все больше.

Единственное, в чем Джек и Эв были согласны, – это что согласны они были в очень немногом.

Джек полагал, что он растет и меняется. Он даже сменил внешний облик на более соответствующий должности CEO: коротко подстриг волосы, заправил рубашку в штаны и – самый радикальный шаг – вынул кольцо из носа. То самое кольцо, которое несколькими годами ранее предпочел гордо носить под пластырем, но не снимать по требованию начальства. Он настолько хотел руководить Twitter, что совершил эту и другие уступки. Но Эву оказалось мало.