Инквизиция: Омнибус

Лорд Роркен дожидался нас в своих личных апартаментах. Энергетическая завеса спала, чтобы пропустить нас в круглый дверной проем, и снова замерцала, как только мы оказались в холле. Стражи не сопровождали нас. Я приказал своим спутникам подождать меня в скромно обставленном холле, где имелись лишь две чугунные скамьи, выложенные белыми атласными подушками, и вошёл в личные покои Верховного Инквизитора.

Для этого визита я облачился в чёрный костюм, накинув поверх него плащ из темно-коричневой кожи, а инквизиторскую инсигнию закрепил под горлом. Все мои помощники тоже были одеты официально. В чем попало к Магистру Ордо Ксенос не приходят.

Стены ярко освещённого приёмного зала украшали зеркала в позолоченных рамах, пол был выложен кремового цвета мрамором. Повсюду — на стенах, в канделябрах и даже прямо на полу — горели свечи. Зеркала отражали и рассеивали их яркое сияние. Я словно оказался внутри призмы, попавшей в золото солнечного света.

Мне даже пришлось заслонить ладонью глаза. Вокруг меня сотня мужчин проделала то же самое. Мои отражения. Размноженный Грегор Эйзенхорн в окружении мерцающих свечей. Я выглядел напряжённым.

И это мне не нравилось.

— Никому не избегнуть всепроникающего света Инквизиции, — произнёс голос.

— Ведь тогда ему пришлось бы самому излучать тьму вовне, — закончил я.

— Ты знаком с Катулдинасом, — сказал Роркен, подходя ко мне.

— Мне нравятся его апофегмы. [6] Но я никогда особо не любил его поздние аллегории.

— Слишком сухие?

— Слишком пафосные. Чрезмерно вычурные. Мне более по душе Сатаскин. Он менее… претенциозен.

6

Апофегмы (греч.) — краткие утверждения.

Роркен улыбнулся и пожал мою руку.

— Значит, ты оцениваешь красоту поэзии по её содержанию?

— Красота заключается в правде, а правда в красоте.

Он приподнял бровь:

— Откуда это?

— Доимперский фрагмент, который я когда-то читал. Анонимный. А что касается вашего первого вопроса, ради удовольствия я предпочту Катулдинасу Сатаскина, но буду настаивать, чтобы мои неофиты многократно перечитывали Катулдинаса, пока не смогут цитировать его так же, как я.

Роркен кивнул. Он был не слишком крупным мужчиной с гладко выбритой головой и короткой раздвоенной бородкой. Магистр носил темно-красную мантию поверх чёрной униформы и перчатки. Сложно было определить его возраст, хотя ему должно быть, по крайней мере, триста лет, поскольку он сохранял свой высокий пост в течение полутора столетий. Благодаря аугметике и курсам омоложения он выглядел человеком, приближающимся к пятому десятку.

— Могу я предложить прохладительные напитки? — спросил он.

— Спасибо, сэр, но вынужден отказаться. Нунции составили для меня столь плотный график на всю Новену, что мне хотелось бы сразу перейти к делу.

— Нунции Министорума для всех нас установили плотные графики. Лорд главнокомандующий приказал им сделать так, чтобы празднование прошло с максимально возможной помпой. А Грегор Эйзенхорн, которого я знаю, при любой возможности сделает все, чтобы не придерживаться их предписаний.

Это замечание моего ответа не требовало.

Я насторожился. У нас с Роркеном сложились хорошие рабочие отношения, и я чувствовал, что он полностью доверяет мне со времён дела о Некротеке, закрытого девяносто восемь лет назад. С тех пор он с удовольствием помогал мне, направлял меня и лично присматривал за моими делами. Но у Магистра Ордо Ксенос Геликана не может быть друзей.

— Присаживайся. Думаю, ты можешь уделить мне немного времени.

Мы сели на стулья с высокими спинками но разные стороны низкого столика, и он протянул мне прохладную воду, импортированную с железистых источников Гидмоса.

— Укрепляет и тонизирует. Как я понимаю, Колдунья устроила тебе серьёзное испытание на Лете Одиннадцать.

Я извлёк информационный планшет из кармана своего плаща.

— Предварительные выдержки из моего полного рапорта, — сказал я, вручая его Роркену.

Магистр принял планшет и, не читая, положил его на стол.

— Ты знаешь, почему я хотел поговорить с тобой?

Я подумал и пошёл на рассчитанный риск.

— Из-за того, что поговаривают, будто я стал нечестивцем.

Он заинтересованно приподнял брови:

— Ты уже слышал?

— Да, эту информацию довели до моего сведения. Недавно.

— И какова твоя реакция?

— Честно сказать? Замешательство. Я не знаю источника этих слухов. Похоже, у кого-то есть причины испытывать ко мне неприязнь.

— К тебе?

— Ко мне лично.

Он сделал небольшой глоток воды.

— Прежде чем мы продолжим, я должен спросить тебя… Есть ли какая-либо причина, чтобы поползли эти слухи?

— Как я уже сказал, неприязнь…

— Нет, — спокойно произнёс он. — Ты знаешь, о чём я спрашиваю.

— Я ничего не сделал, — сказал я.

— Поверю тебе на слово. Но если потом я обнаружу, что ты лжёшь или хотя бы скрываешь от меня что-то, я буду… недоволен.

— Я ничего не сделал, — повторил я.

Он сложил ладони домиком и окинул взглядом море свечей.

— Вот что произошло. Инквизитор — кто, не имеет значения, — по секрету доложил мне о тревожном происшествии. Демонхост сделал милость и пощадил жизнь человека только потому, что принял его за тебя.

Это одновременно заинтриговало и напугало меня.

— Не могу подтвердить эту информацию, но демонхоста идентифицировали как Черубаэля.

В моих жилах застыла кровь. Черубаэль.

— После 56-Изар у тебя не было контактов с этим существом?

Я покачал головой:

— Нет, сэр. К тому же это было почти столетие назад.

— Но с того времени ты занимался его поисками?

— И не делал из этого тайны, сэр. Черубаэль — агент незримого врага, того, в чьи махинации оказался вовлечён даже член нашей организации.

— Молитор.

— Да, Конрад Молитор. Я потратил много времени и сил, пытаясь разузнать правду о Черубаэле и его хозяине-невидимке, но все бесполезно. Сто лет, а в итоге лишь неясные намёки.

— Вопрос о причастности Черубаэля к делу о Некротеке, как тебе известно, передали в ведение Ордо Маллеус. Но и им тоже не удалось взять его след.

— Где произошла эта встреча?

— Вогель Пассионата, — после некоторой паузы произнёс Роркен.

— И он думал, что пощадил меня?

— Есть предположение, что у демонхоста на тебя имелись какие-то планы. Высказывалось серьёзное предложение… о тесной взаимосвязи между вами.