Инквизитор Эйзенхорн

— Боже-Император! — только и успел прохрипеть Кензер, прежде чем упасть в обморок.

Невероятных масштабов город завораживал. Мы ощущали себя пылинками на улицах имперского улья. Я зачарованно оглядывался вокруг. Теперь, когда огрин в страхе отошел назад, а Гло застыл в благоговении, я мог понять причину их поведения. Гло в восхищении сложил руки, а человек рядом с ним начал изучать обширную часть призрачной стены с помощью ауспекса.

— Там есть какая-то надпись! — закричал Рейвенор.

Я спрыгнул с дорожки и начал пробираться через маслянистую воду к изображениям Гло и его людей.

— Мы должны заполучить ее, пока все не исчезло! — проорал я.

Рейвенор в своем кресле рванул ко мне. Записывающие устройства загудели, сохраняя образы. Надписи были начертаны на языке, которого я никогда прежде не встречал. Мне стало худо только от одного их вида. Они не были линейны. Перекручиваясь и выгибаясь, они образовывали спирали и петли на поверхности массивной стены.

Я почувствовал головокружение. Гло скакал и плясал словно сумасшедший в своем пошатывающемся, неуклюжем механическом теле.

Свет вокруг нас начал мигать.

— Мы теряем его, — произнес Рейвенор.

— Скорее всего, время вышло… — сказал я, с трудом прокладывая себе путь обратно к дорожке.

Колоссальный город таял на глазах. А за ним исчез Гло со своими компаньонами, и синее свечение погасло.

Астропаты Рейвенора валились с ног от усталости. А эльдар стоял, склонив голову.

— Что-то вроде карты?

— Это и была карта, — произнес эльдар. — План семи миров. И на нем было обозначено местоположение Гюль.

Понтиус Гло знал, куда направляется. Знал уже несколько недель. И возможно, уже прибыл на место.

Рейвенор и лорд провидец размышляли над увиденным почти целый день. Учитывая сидерический пересчет и принимая во внимание время, прошедшее с визита Гло, с максимальной точностью можно было предположить, что мир, известный до эпохи человека как Гюль, располагался в неизученной системе 521ЗХ, в трех месяцах пути от границ Империума и в двадцати неделях пути от нашего нынешнего местонахождения.

Мы приготовились сняться с орбиты на следующую ночь. Рейвенор сказал мне, что эльдар просил по пути доставить его к тайному месту, где он мог бы получить доступ к чему-то под названием «варп-тоннель». Гидеон почему-то был благодарен ему за это.

Мы договорились снова встретиться у Иеганды, в трех неделях пути от 5213Х; заключительной точки нашего маршрута.

— Сообщим Ордосам? — спросил Рейвенор.

— Нет. Ту помощь, которую они смогут нам предоставить, сведут на нет препятствия, учиненные ими же. Я подготовлю полный документированный отчет по всему, что нам известно, чтобы успеть передать его в случае, если…

— Если — что?

— Если потерпим неудачу, — закончил я.

До отбытия с Промоди я собрался с мужеством и нанес визит на судно Рейвенора «Потаенный свет», взяв с собой Крецию и Гарлона Нейла. Доктор Антрибас проводил нас в палату корабельного лазарета, где в мягко мерцающем стазис-поле лежала Елизавета.

Креция и Гарлон остановились возле двери, ведущей в палату. Казалось, Елизавета просто спит. Ее кожа была бледна, как снег высоких Атенат.

— Она жива? — спросил я у Антрибаса.

— Да, сэр.

— Я хочу сказать, без всех этих систем жизнеобеспечения, без стазис-поля?…

— Если мы их отключим, ее состояние может оставаться стабильным, но может и ухудшиться. Тогда она медленно угаснет. Прогноз сомнительный. У нее слишком серьезные травмы.

— Она поправится? — с надеждой спросил я.

— Нет, — ответил Антрибас, нервно взглянув на меня. — Ее спасет только чудо. Она никогда не придет в сознание.

— Значит, все? Но она хоть что-то чувствует?

— Кто может сказать, сэр? Она не испытывает боли. Полагаю, госпожа Биквин видит бесконечный спокойный сон. Если вы считаете, что это плохо, мы можем отсоединить ее от этих машин и позволить природе взять свое.

Он отошел от кровати. Креция положила руку на мое плечо.

— Что будешь делать, Грегор? — спросила она.

— Я не стану выключать машины. Не сейчас. Сейчас все мои мысли занимает этот ублюдок Гло. Решение я приму после. — «Если, конечно, будет это „после“», — подумалось мне. — Я хотел бы, чтобы ты и Нейл оставались с ней. Позаботились о Елизавете. Вы сделаете это?

— Конечно, — кивнула Креция.

Впервые она решила обратить внимание на Елизавету Биквин.

— Вероятно, я прошу тебя слишком о многом.

— Я врач и твой друг, Грегор. Так что ты просишь не о многом.

Я направился к двери.

— Есть вероятность, что она слышит тебя, — тихо произнесла Креция.

— Ты так думаешь?

Доктор Бершильд пожала плечами и улыбнулась.

— Не знаю. На это есть все шансы. А если нет, какое это имеет значение?

— Значение?

— Скажи ей, Грегор. Сейчас, пока ты не ушел. Скажи ей, ради всего святого. Поступи правильно, по крайней мере, с одной из нас.

Креция оставила меня наедине с Елизаветой, и я присел возле ее кровати.

До сих пор для меня остается тайной, смогла ли она услышать и понять меня, но тогда я поведал ей обо всем, что должен был рассказать еще много лет назад.

Я раскланялся с Рейвенором, пообещав ждать его у Иеганды, на прощание поцеловал Крецию и отправился к ангару «Потаенного света», чтобы переправиться обратно на «Иссин». Нейл пришел проводить меня. Мы обменялись рукопожатиями.

— Присматривай за Гидеоном, — сказал я.

Гарлон нахмурился.

— Ты не доверяешь ему? — спросил он.

— Доверяю всей душой. Но не его друзьям.

Когда «Иссин» отчалил с орбиты Промоди, набрал скорость и направился к точке перехода в имматериум, рассчитанной навигатором Максиллы, я пошел искать Эмоса.

Он сидел в своей каюте, зарывшись в книги, позаимствованные из библиотеки Тобиуса.

— Вот кое-что, что может тебя заинтересовать, — произнес я, вручая ему груду планшетов и инфоблоков. Прежде чем мы расстались, Рейвенор скопировал для меня все, что ему было позволено, включая пикт-файл, записанный камерами его гравикресла.