Инквизитор. Омнибус. Пенталогия
Шрифт:
И так же бесшумно и незаметно заскользил я по туннелям рудников Синшары, направляясь к офисам Администратума. Я двигался тихо, а датчик перемещений и дробовик служили мне «наперстком».
«Изображение наперстка». Эту фразу как-то обронил Гидеон Рейвенор, тем самым добавив ее в словарь глоссии.
Я вспомнил о Рейвеноре, лежащем в одиночестве на застеленной пластиком койке в госпитале на Трациане. И на меня снова нахлынул гнев, притупившийся за последние несколько месяцев.
Благодаря предупреждению датчика я успел спрятаться в укрытие в одном из туннелей примерно
Несколько машин стояло на площади перед Управлением службы безопасности. У дверей околачивались чернорабочие и курили сигареты с лхо.
Я проскользнул в здание Комитета по соцобеспечению через черный ход. Медея и Эмос уже ждали меня в выделенной нам убогой комнатушке.
— Ну?
— Мы обыскали Администратум, — сказал Эмос — Там даже заперто не было.
— А потом туда стали сползаться люди Калейла, и нам пришлось улепетывать, — добавила Медея. Они оба выглядели напряженными и задумчивыми.
— Вас заметили? Она покачала головой:
— Но их оказалось куда больше, чем двадцать, мать их растак. Я насчитала как минимум тридцать или даже тридцать пять человек.
— Что удалось найти?
— Свежих записей нет. Либо их не вели в последнее время, либо потеряли, — развел руками Эмос. — Ничего за последние два с половиной месяца. Нет даже учетного журнала, который должен был вести Калейл.
— Он может заполнять его в офисе службы безопасности.
— Если бы он следовал официальному протоколу, то все было бы автоматически скопировано в центральный архив. Ты же знаешь, как Администратум щепетилен в вопросе хранения отчетов.
— Что еще?
— Понимаешь, мы провели только поверхностную экспертизу. Времени было не слишком много.
Но Калейл говорил нам, что Имперские Объединенные Каменоломни были эвакуированы девять месяцев назад, а Ортог Прометиум — два месяца спустя. Согласно архиву обе корпорации продолжали оставаться здесь, работая в полном составе, и три месяца назад. Нет никаких записей о случаях заболевания «гравью», равно как и зарегистрированных сообщений или докладов о самой возможности такой проблемы.
— Значит, Калейл солгал нам?
— От слова до слова.
— Тогда где же все?
Эмос пожал плечами.
— Может, стоит убраться отсюда? — Медея явно занервничала.
— Мне нужно найти Бура, — ответил я, — и к тому же мне необходимо выяснить, что же на самом деле зде…
— Грегор, — пробормотал Эмос. — Мне очень неприятно тебе об этом напоминать, но теперь это не твоя работа. Хотя, зная тебя, я понимаю, что ты столь же верен Золотому Трону, как и раньше, во всех основных смыслах, но ты больше не инквизитор. Твои полномочия больше не признаются Империумом. Ты преступник — преступник, у которого и так полно проблем.
Думаю, он ожидал, что я разозлюсь. Но этого не произошло.
— Ты прав, но я не могу вот так запросто перестать служить Императору, и не важно, кем там меня считает все остальное человечество. Если есть возможность оказаться полезным, я сделаю это. Мне не нужны
ни признание, ни официальный статус.— А я говорила тебе, что он так и ответит, — усмехнулась Эмосу Медея.
— Да, ты говорила. Правда, говорила. — Ученый снова взглянул на меня.
— Извиняюсь за свою предсказуемость.
— Постоянство убеждений не повод для извинений, — сказал Эмос.
Я достал свиток, найденный в святилище, и показал его своему престарелому научному консультанту.
— Что ты можешь об этом сказать? — И я поведал ему обо всем, что произошло в святилище Бога-Машины.
Эмос изучал бумажную ленту в течение нескольких минут, заглядывая то в начало, то в конец документа, а затем произнес:
— Некоторые фрагменты данного машинного кода мне не разобрать. Шифр Адептус Механикус. Но… короче говоря, смотри на разрывы в тексте. Все это записи регулярных передач, идущих от объекта, находящегося за пределами поселения. Каждые шесть часов, с точностью до секунды.
— И дремлющие системы святилища пробуждаются именно к тому моменту, когда должна поступить передача?
— Да, чтобы записать ее. Как долго работали машины?
Я покачал головой:
— Две, возможно, две с половиной минуты.
— А не две минуты сорок восемь секунд? — спросил он.
— Может быть.
Эмос пробежал пальцем по линии заголовка над последней таблицей кода.
— Ровно столько и продолжалась последняя передача.
— Значит, там кто-то есть? Где-то за пределами поселения рудокопов Синшары кто-то регулярно посылает сообщения Адептус Механикус?
— И не просто кто-то — это Бур. Вот код Адептус Механикус, соответствующий его имени. — Эмос промотал лист обратно и стал рассматривать самый старый, пожелтевший участок. — Он вещает уже одиннадцать недель.
— И что он говорит?
— Понятия не имею. Основной текст закодирован. Механилингва-А или С, а может, и какая-то современная переработка одного из гексадецимальиых сервиторных скриптов. Вероятно, импульс-аналог девятой версии. Я не могу…
— Ты не можешь прочесть. И этого мне достаточно.
— Хорошо. Зато я знаю, где он.
Я помедлил:
— Знаешь?
Эмос улыбнулся и подрегулировал тяжелые аугметические очки.
— Ну, не совсем. По-настоящему — не знаю. Но могу его найти.
— Как?
Он указал на вертикальные полосы разноцветных прямоугольников, бегущих от каждой из передач.
— Общепринято, что любую трансляцию должен сопровождать спектрографический отчет с места расположения передатчика. Эти цвета передают сжатую информацию о типе, структуре и плотности окружающих его пород. Что-то вроде отпечатков пальцев. Будь у меня хорошая карта стратов Синшары и геологический ауспекс, я смог бы разыскать его.
— Как знал, что ты нам пригодишься, — улыбнулся я.
— Так что, мы отправляемся за ним? — спросила Медея.
— Именно так. Нам потребуется транспорт. Возможно, гондола геодезистов. Сможешь управиться с ней?
— Легче легкого. Вот только где ее взять?
— Их полно в экспедиционном ангаре Объединенных Каменоломен, — сказал Эмос. — Я видел прикрученный к стене схематический путеводитель по рудникам.
Я тоже видел план, но не мог вспомнить его в таких подробностях. Это очередной раз напомнило мне о невероятной фотографической памяти Эмоса.