Инквизитор. Раубриттер

В кавалера и в самого стала проникать эта теплота благодушия и мира, что исходила от всех этих людей. Особенно, когда он видел свою красавицу рядом с собой. Она стояла или сидела рядом, и обида за бросовый лен, что ему жаловал герцог, была уже не так остра. Она смеялась, прикрывая рот, чтобы не показывать отсутствие зуба, и желание пограбить, награбить денег утихало. И дорогущий замок, что прибавлял любому человеку небывало высокий статус, вроде как, не так уже и нужен, когда эта женщина невзначай касается его. Живут же другие без замков. Всё его боевое настроение таяло. Он, конечно, ещё спросил у Брюнхвальда:

– Карл, а как ваши люди, коли надобность будет, возьмутся за железо?

– За вас или для вас – непременно. – Коротко ответил Брюнхвальд и снова продолжил свой глупый рассказ о том, как его жена прекрасно делает сыр.

– Рене, а как ваши люди? – Спросил Волков.

– Очень плохо, – отвечал, чуть подумав, ротмистр, – рожь у них не взялась. Живут на молоке да кабанах, что бьёт им Бертье. Вас благодарят за горох и просо, просят ещё им купить. В общем, живут в безденежье.

– Обязательно куплю, – обещал Волков. – И проса, и бобов, и гороха, и муки. Так они готовы в случае надобности взяться за дело?

– Так, а что же им ещё делать, не всем нравится глину копать да кирпичи с черепицей жечь.

– Не далее, как два дня тому назад, люди спрашивали меня, нет ли где поблизости какой войны. – Вставил Бертье. – Думаю, что они бы не отказались от пары монет.

– Но разбегаться не думают, – добавил Рене.

– Нет, разбегаться не думают, – согласился его товарищ. – Просто деньги им нужны, а так им тут очень нравится.

Волков замолчал и больше не разговаривал за вечер, пил вино, но был трезв, слушал шутки и почти не смеялся. Он вдруг подумал, что просьба епископа не так уж и важна. Может быть, не так уж и важна! Может, ему лучше остаться тут, в этой убогой земле, в этом бедном доме, с этой красивой женщиной, которая когда-то была блудной девкой. Наплевать на архиепископа, на грабежи и деньги, на желание иметь замок. Авось, мужики и Ёган его прокормят.

Он вдруг растерялся. Может, ему и вправду остаться тут жить, жить тихонько. Ведь, что не говори, жить тут можно, и люди все эти, что сидят за его столом, не так и плохи. Роха выглядел приличным человеком, говорил с женщинами вежливо и даже галантно, хотя пил за двоих.

Что ему было делать? Отправить Хилли и Вилли в Ланн вместе со всеми набранными людьми? На эти вопросы кавалер ответов не имел.

Он вышел всех проводить до ворот, все разошлись, в темноте с фонарём стоял только Сыч и Роха.

– Вижу, что ты им ничего ещё не говорил. – Произнёс Игнасио.

– О чём? – Спросил у него Волков.

– О деле, что ты задумал.

Роха, хоть и выпил много, а говорил как трезвый.

– О деле? О каком ещё деле? – Кавалер начинал немного раздражаться. Ему не нравилось, что Роха спрашивает о том, о чём он сам ещё не принял решения.

– Для которого ты нас сюда привёл, – говорил Скарафаджо, – я ж слышал, как ты спрашивал ротмистров о готовности их людей. Не просто так ты спрашивал.

– Я просто спросил. – Сказал Волков.

– Ты никого и ничего не делал просто. – Усмехнулся Роха. – Дури вон этих простаков ротмистров, а я-то тебя десять лет уже знаю. Ещё с южных компаний.

Всё это он говорил ещё и при Сыче, который слышал весь их разговор.

– Прикусил бы ты язык, Скарафаджо, – зло сказал кавалер. – Болтаешь, как баба.

– Я нем, как могила. Только хотел бы знать, что мне делать?

– Я тебе всё сказал, завтра займись постройкой бараков.

– Как прикажешь, Яро, как прикажешь.

– Господин мой, – в свете дверного проёма стояла Брунхильда, – господин мой, идите уже домой.

– Чего тебе неймётся, Яро? Чего ты всё ищешь, ведь у тебя всё есть для счастья. И холопы, и баба, и деньги. А ты опять что-то затеваешь. Я бы на твоём месте…

– На моём месте?.. Займись бараками, дурак, – зло сказал Волков, повернулся и пошёл на свет открытой двери.

Глава 3

Он поздно лег, да ещё и долго любил Брунхильду, всё никак не мог насладиться ею. А она сама ещё вставала из кровати и голой ходила за водой, да всё при свечах, как тут остановиться? В общем, встал он, когда пришёл Ёган, сел у очага и стал говорить с Брунхильдой, которая встала ещё с петухами. Встал, когда услышал, как Ёган жалуется:

– Корову задрали волки. За неё деньги плачены, мужик плачет, без молока детей волк оставил.

– Дай поспать господину, – шипит на него красавица. – Чего уж теперь плакать, чего господина будить, корову-то волк не вернёт.

– У кого волк задрал корову? – Встал с постели Волков.

– Ну, разбудил, дурень, – злилась Брунхильда.

– Господин, у мужика вашего, Михеля, – сразу стал объяснять ситуацию Ёган, – вчера заблудилась корова, убежала от пастуха, сегодня мужики пошли искать – нашили в овраге погрызенную.

– За Бертье посылал? – Морщился Волков, он пришёл и сел за стол босой, только в нижней одежде.

– Нет, сначала вам решил доложить.

– Вот и дурень, шёл бы к Бертье, чего господина всякой ерундой беспокоить. – Бурчит Брунхильда, ставя на стол перед кавалером таз с тёплой водой.

– Скажи Максимилиану, что бы к Бертье ехал, – говорит Волков, – пусть тот сюда приедет, нужно это дело с волками закончить.

Ёган ушёл, а Брунхильда подошла к кавалеру сзади, обняла своими сильными руками, зашептала в ухо:

– Чуть не убили вы меня вчера, едва жива осталась. Так меня трясли, что у меня дух перехватывало. Думала, задохнусь.

Она поцеловала его в щёку, а он поцеловал ей руку.

Пока мылся и завтракал, приехал Бертье, позвал двух своих людей из солдат, что были всегда с ним на охотах, стали готовить собак. Лай стоял на весь двор, собаки взволновались, чуяли дело. Как кавалер закончил, так и поехали.

– Господи, хоть отдохнули бы, – говорила Брунхильда, стоя на пороге.

Но он её только улыбался в ответ, даже не прикоснулся. На людях не нужно этого.

Волков, Бертье, Максимилиан и Ёган верхом, псари пешие, Бертье и Максимилиан с арбалетами.

Ехали недолго, за Эшбахтом, на запад и вверх, потянулся длинный овраг, так вдоль него и поехали. И получаса не прошло, как Ёган указал рукой на густые заросли барбариса под холмом:

– Кажись, там.

Так и было, там два мужика рубили топором то, что волки не догрызли, складывали мясо в мешки. Бертье с псарями сразу взялись за дело, псари с собаками полезли в кусты да в овраги, Бертье заехал на ближайший холм осмотреться.