Инквизиtor

– У тебя с потенцией проблема. Моей вины в этом нет!
– оторвавшись от члена, резюмировала она.

– Нет у меня никаких проблем, просто на тебя не встаёт. Можешь уходить.

Игры разума

Утром, при входе в отдел, в фойе, Мирона ждал Вадим.

– Привет! Ты как?
– начал он разговор.

– Хорошо. С чего это, ты, моим «как» интересуешься?

– Вопрос у меня к тебе не совсем стандартный: с Апостолом ерунда происходит, - Вадим осмотрелся по сторонам.

– А я причём?

– Я знаю, ты у нас вроде как спец в области оккультных воздействий.

– И что, Пётр Сергеевич по потолку ползает?
– ухмыльнулся Мирон, подходя к автомату с кофе.

– Не совсем так, но действовать надо незаметно и незамедлительно, пока его белые братья не укатали.

– До такой степени? Стоило мне на две недели отлучиться и у вас тут уже веселье полным ходом?
– Мирон, помешивая пластиковой палочкой кофе в стаканчике, передал кожаную папку Вадиму.
– Подержи, неудобно.

– Нам надо действовать сообща. Началось это всё после Дома Музыки.

Мирон с трудом сдержал смех:

– Очень познавательно. Что он там делал?

– Мы там вместе были, - таинственно произнёс Вадим.

– Забавное признание. Я в личные дела не лезу!
– попытки Вадима донести смысл ситуации вызвали у собеседника явный сарказм.

– Мы пошли на операцию. Я должен был взять Объект в разработку, в итоге, Апостол прислал сообщение «Отбой!». Я вышел из здания и увидел, как они вместе уехали оттуда.

– Пётр Сергеевич с Объектом?
– уточнил Мирон.

– Да, они сначала спустились по лестнице, она его держала под руку, потом сели в машину и уехали.

– Тебя что смущает, что старый у тебя Объект увёл?

– Не смущает меня это: она тёпленькая, неадекватная инопланетянка. Баба вроде молодая, а классическая музыка, бусы какие-то не шее. Явно не мой типаж.

– Ты тут жену ищешь себе или работаешь?
– Мирон допил кофе, смял стаканчик, бросил в урну, протянул руку за папкой.
– Напоминает ущемлённое эго эти твои беседы. Не люблю сплетни.

– Зайди к нему. Потом, если будет желание, попробуем вместе что-то придумать.
– Вадим был убеждён в своей правоте.

Мирон вошёл в приёмную Петра Сергеевича, Инна увлечённо смотрела сериал. Нажав на паузу, вопросительно посмотрела на посетителя.

– Свободен?

– Я сейчас доложу, - секретарьпотянулась к кнопке соединения с начальником.

– Не отвлекайся, я сам!

Войдя в кабинет, подчинённый созерцал странную картину, абсолютно не характерную для шефа. С жёлтой лейкой в руках, тот поливал цветок на подоконнике. Белая рубашка, серые брюки. Апостол редко изменял своему стилю в одежде, предпочитая джинсы. Исключения составляли моменты, когда его вызывали на совещание в управление, но в такие дни он, в принципе, если и заезжал на работу, то только за документами.

– Пётр Сергеевич, добрый день!
– Мирон отвлёк от дел мужчину.

– Мирон, здравствуй, дорогой! Как твоё самочувствие?
– Апостол отставил лейку, сел в рабочее кресло.

Тонкой пеленой перед глазами постаревшего Апостола мерцала перламутровая пыль.

– Спасибо, я в норме. Пришёл рассказать о своих мыслях по поводу Объекта.

– Ты про Анечку? Давай договоримся между нами: дело я тебе не передавал, забудь эту историю.
– Пётр протянул руку в ожидании, когда папка с документами вернётся к нему.

– Понимаете, в чём дело, я хотел бы проверить одну версию!
– настаивал подчинённый.

– Нет там никаких версий, психолог намеренно подставила девушку.

– Да, но там, в деле, есть другой человек, который может быть реальной угрозой.

– Не волнуйся, никаких угроз нет, я сам лично наблюдаю за Объектом. Мы так заработались в этих своих делах, что перестали замечать жизнь вокруг. Всё гоняемся за кем-то, ловим, а жизнь, она же раз - и ускользнула между пальцев.

– Куда ускользнула?
– Мирон насторожился, почувствовав в словах начальника деструктивную установку на самоутилизацию.

– Никто не знает, сколько нам отмерено! Вот мы сидим с тобой, общаемся, а потом раз и всё, нет нас.

– У вас со здоровьем что-то?
– вглядываясь в мимику начальника, спросил Мирон.

– Всё прекрасно, я никогда ещё не чувствовал себя так хорошо!
– перламутровое облако сгустилось.

Мирон понимал, что пробить эту завесу возможно, только если Апостол выйдет на откровенный диалог о том, что реально его интересует.

– Пётр Сергеевич, можно личный вопрос?

– Задавай. А я подумаю, отвечать или нет.

– Вы влюблены?

В ответ в глазах начальника промелькнула характерная ему сосредоточенность. Это уже плюс!

– Откуда такие предположения?

– Давно цветоводством занимаетесь?

Апостол начинал выходить из себя: влезли на его территорию. Облако постепенно рассеивалось. Обстановка накалялась.

– Меня всего две недели не было на работе, а вы уже с лейкой, в костюме первокурсника философией занимаетесь. Что с вами произошло? Седина, морщины…

Пётр Сергеевич, не желая вспоминать о том, что произошло с ним после ухода Елены, встрепенулся.

– Кто тебе дал право, так разговаривать со мной и входить сюда без приглашения?
– облако истончалось, остались лишь частички пыли.

– Вот теперь я вас начинаю узнавать! Только мне всё равно непонятно, как вы-то могли попасть под влияние?

– Ты, сопляк, на что намекаешь?
– начальник встал из кресла.
– На каком основании со мной так разговариваешь?

Мирон всполошил в Апостоле всевозможные реакционные триггеры. Он понимал, что если сейчас не довести ситуацию до точки кипения и не разбудить Петра, тот обратно занырнёт в комфортную среду, которую ему создал обладатель перламутрового облака.

– Я папку вам не отдам, потому что это будет сокрытие потенциально опасной ведьмы. А это нарушение устава.

– Тебе непонятно? Не было никакой папки, Аня абсолютна чиста!
– Апостол навис над Мироном тёмной тучей, в которой уже не было никакого шанса фиолетовым единорогам или фейской пыльце.

– Никто вашу Анечку, - подчеркнул интонацией «вашу» трогать не собирается.
– Я просто хочу помочь.

Мирон понимал отчётливо: противостоять затуманенному за это время рассудку конфронтацией не получится, Апостола обработали планомерно, с пониманием правил его игры. Единственный шанс выйти на прежнего Петра - заинтересовать его идеей о помощи его возлюбленной.