Инквизитор

Вжух тут же юркнул в пролом, на ходу отрастив броневые пластины.

Из вестибюля донёсся чей-то истошный вопль.

Пригнувшись, я шагнул в дыру.

Здание, в котором мы очутились, было старым, но очень хорошо отреставрированным. Три этажа, высокие потолки, узкие окна. Куча выступов и прочих украшательств на фасаде. Миниатюрные балкончики. С двух сторон к двадцать девятому дому прижались такие же допотопные мастодонты. Есть у меня опасения, что соседи вызовут полицию, но совсем лёгкие. Вряд ли Немец поселился бы в доме, куда стражи порядка выезжают по первому щелчку.

Вестибюль был отделан изысканно, но просторным его назвать было сложно. Лестницы причудливо изгибались, острых углов неизвестный архитектор всячески избегал. Потолок был расписан какими-то мифологическими персонажами — преимущественно сисястыми женщинами. Приплюснутая шарообразная люстра с ответвлениями напоминала спрута.

Рядом материализовался прыгун.

Тощий, но очень резкий.

Первым делом этот тип начал размахивать керамбитами, нанося порезы мне на руки, живот, атакуя область шеи, висков и глаз. Разумеется, одарённый ничего не мог поделать с духовным доспехом. Когда мне надоела эта клоунада, я просто выбросил руку с раскрытой ладонью, отшвыривая идиота к дальней стене. Прыгун врезался во встроенный шкаф, проломил зеркальную дверцу и сполз на пол, хватая ртом воздух. Я тут же добил его огненным шаром и уверенно направился к лестнице на второй этаж.

Вжух вскочил на перила, оттуда прыгнул на лестничную площадку и устремился дальше, радуясь возможности удовлетворить свои охотничьи инстинкты. Я неспешно двинулся следом.

Раньше это место, как я и подозревал, было доходным домом или гостиницей. Длинные коридоры, вереницы комнат. Остановившись на середине пути, я положил руку на деревянные, отполированные бесчисленными прикосновениями перила, и врубил ретроскоп. Довольно ухмыльнулся: Немец засел на третьем, мансардном, этаже.

Предоставив Вжуху развлечения второго яруса, двинулся выше.

К ментальной атаке я, разумеется, был готов. Если у бандитов есть телепат, он должен себя проявить. Иначе зачем нужны телепаты? Зеркальную вязь я наложил задолго до своего приближения к тупику. И не прогадал.

Шквал оглушающих чужих мыслей обрушился извне.

В потоке неслись страх, ужас, панические нотки и желание отступить. Вся эта история врезалась в выставленное зеркало и умчалась обратно, к своему создателю. После этого на ментальном плане наступила тишина.

Я даже не замедлил шаг.

Оказавшись на верхней площадке, краем глаза засёк смазанную тень.

Запредельно быстрое пятно взмахнуло рукой, и остриё клинка вычертило дугу рядом с моей шеей. Не заморачиваясь с оружейными танцами, я заморозил мету. Оценив ледяную скульптуру, с отведённой назад рукой, в которой был зажат меч, разрушил шедевр молнией. Кусочки льда осыпались на мраморные ступеньки, запрыгали вниз, частично отъехали в коридор. С хрустом вдавив обломки врага в камень, я продолжил свой путь.

Двери, ведущие в коридор, начали открываться.

Снизу послышался грохот, после чего — громогласный рёв и чей-то крик. Скрежет металла по хитину, отборные маты, падение тела, треск разваливающейся деревянной мебели.

Я подождал, пока все големы выйдут и пропустил через них цепную молнию. Сразу после этого ударил воздушным потоком. Искусственные существа повалились, словно шахматные фигуры, которые игрок небрежно смахнул с доски. Стены и пол содрогнулись. Один из големов врезался в дальнюю стену, чуть не проломив её. Часть штукатурки осыпалась.

Не теряя времени, я воздел руки и стал начитывать заклинания, сплетающиеся в вязь Изгнания. Сложная штука, между прочим. Удаляет жизнь, которую маги вкладывают в предметы. У каббалистики совсем другие принципы, нежели те, с которыми работают колдуны-вещники, но я рассчитывал, что должно сработать.

Бронзовые громилы, хоть и изрядно потрёпанные, вновь двинулись в мою сторону.

А через несколько секунд я доплёл вязь.

Сверху на големов опустилась серебряная пыль. Частички просочились в корпуса боевых механизмов и за считанные секунды разрушили геометрику Знаков на пластинах-вкладках.

Для верности я выждал минуту.

Ни один голем не шелохнулся.

Вся эта нежить замерла в причудливых позах, на полушаге, с поднятыми к груди кулаками. Големы не пользуются оружием, они прут напролом. Сильные, неутомимые, не ведающие жалости.

Груда металлолома.

— Простите, пацаны, — я похлопал ближайшего здоровяка по плечу, когда протискивался мимо. — Сегодня не ваш день.

Снизу донёсся ещё один душераздирающий вопль.

У двери, ведущей в апартаменты Немца, я слегка задержался. Прощупал всезрением и ничего не обнаружил. Даже Знаков и сложных каббалистических вставок. Артефактами тоже не пахло.

Протянув руку, вежливо постучал.

Видеокамера, расположенная под самым потолком, тихо зажужжала и повернулась ко мне. Других видимых признаков, что меня заметили, не последовало.

Пожимаю плечами.

И пинком ноги выламываю полотно из коробки.

Тяжёлое дубовое полотно, обшитое чем-то разломным, явно неземного происхождения.

Дверь слетает с петель и с грохотом падает на пол. А ко мне устремляются шустрые арбалетные болты. Арбалетные болты, друзья! В мире, где всё, что быстрее метательного ножа, запрещено Кодексом!

Отскочив от моего доспеха, болты упали на пол.

Я вошёл и первым делом зарядил молнией в мужика с арбалетом в руках. С очень хитрым арбалетом, где снаряды подавались на тетиву вращающимся барабаном, а сама тетива натягивалась какой-то автоматической приблудой. Целый, мать его, механизм по взводу одной-единственной тетивы.

Мы остались с Немцем лицом к лицу.

Вдвоём.

Лысый сидел в кресле, глядя на меня со смесью страха и ненависти. Чую, открутил бы он всё назад и даже близко не подходил бы к заданиям своего покровителя, но…

Имеем то, что имеем.

Апартаменты оказались просторной студией, к которой явно приложили руку дизайнеры. Всё в едином стиле, дорого-богато и функционально. Камера транслирует на экран телевизора панораму коридора.

Наложив на дверной проём печать одностороннего барьера, я мысленно приказал Вжуху доесть последнего бандита и подняться наверх для охраны. Бережёного Древние берегут.

— Вот мы и свиделись, — сказал я, приближаясь к давнему противнику. — Здравствуй, Немец.

— Пришёл меня убить? — глава синдиката держался достойно.