Иннокентий 2

— Это почему?

— У нас на носу ответственные съемки, а ты собираешься уходить.

— Тебя устроит такой вариант? Я сделаю срочную работу, а вы от меня отстанете.

Ответственный секретарь издательства неожиданно легко согласилась на его сомнительное предложение. Видать, припекло.

— Если Иван Васильевич даст добро.

— Уже.

Иннокентий положил перед Симочкой лист с подписью. Та, видимо, не ожидала от молодого фотокорреспондента такой прыти, потому что заново позеленела.

— Васечкин!

— Аревуар, Симоляндия!

Не мытьем, так катаньем, но мало-помалу план устройства в столичной круговерти воплощался в жизнь. Кеша угадал с Сикорским, хотя коммерческая часть запланированного гешефта прошла не совсем так. Нет, глаза у старого мастера при виде раритета загорелись. Эта линейка «Контаксов» оказалась достаточно редкой.

— Какой красавец!

Владлен Иванович тут же взял камеру в руки и придирчиво осмотрел. Взвел затвор, спустил, проверил, как он работает на разных скоростях. Глянул в видоискатель, открыл коробку и все там внимательно оглядел.

— Отличное состояние, Иннокентий! Сразу видно, что за фотоаппаратом следили. Много сам наснимал на него?

— Пожальте!

Васечкин, не будь дураком, подготовил небольшое портфолио. Там и снимки Насти Дмитриевны пригодились, Анжелы и с выставочного проекта.

— Вот это снято Цейсом? — отложил в сторону женские портреты Сикорский.

— Правильно выбрали, — усмехнулся Кеша.

— Интересный подход, — мастер уставился на кадры, сделанные к выставке. — На средний формат снимал?

— «Салют» с работы брал. Для выставки собственный проект придумал. Посвящена была она 26 съезду партии.

Сикорский лишь хмыкнул:

— Хитро. И нашим, и вашим. А ты не так прост, Иннокентий, как выглядишь. Под деревенского дурачка косишь, наводя тень на плетень. Только все обычно забывают, что Иванушка в сказках всегда в прибыли оставался. Чего хочешь?

Резкий переход от мягкой похвалы к деловому разговору мог бы сбить любого, но не менеджера из двадцать первого века.

— Работу поинтересней.

— А нынешняя чем не устраивает?

— Если честно, то не устраивает оплата. Я же не пенсионер на жопе ровно сидеть.

— Ха-ха, — мастер откинулся в кресле и засмеялся. — Точнее и не скажешь! Ты писать не пробовал? Нет? Дерзай! Короткие и хлесткие описания к фотографиям всегда в цене. В нашей конторе они постоянно требуются. Фотокорреспондентам частенько приходится работать одним и на краю земли. Никто за тебя не опишет и не даст прочувствовать прелесть текущего момента.

— Э… — Васечкин выпучил глаза, — это к вам, что ли в ТАСС предлагаете идти?

Сикорский скупо кивнул, сжав губы:

— Не торопись, но я слово скажу. Подготовь вдобавок к твоей постановке что-то репортажное. Имеется?

— Конечно!

— Размер восемнадцать на двадцать четыре. Лучше нейтральный цвет на «Униброме». Через неделю позвони. Но смотри — мотаться в Москву придется каждый день. Поначалу тебя промурыжат в городе. В столице хватает ежедневных мероприятий.

— А я и так в Москве живу. Неподалеку от трех вокзалов.

— Вот как? Комнату снял?

Иннокентий усмехнулся:

— С барышней сошелся.

Сикорский поднял глаза:

— А ты шустрый, субчик! Тогда у нас приживешься.

— А то!

— Но смотри, зашлют куда-нибудь на Самотлор, мало не покажется.

— Да я ко всему привычный.

Сикорский по-стариковски пожевал губами и спросил, скашивая глаза в сторону камеры:

— А что по нашим делам грешным?

— Хочу продать. Честно, пока не до творчества. Другие планы на жизнь.

— Ясно. Молодежь, как всегда, торопимся, не терпится ворваться в самый эпицентр событий. Знаешь, вот эта линза мне особо понравилась, — Владлен Иванович взял в руки Цейсовской портретник. Васечкин тут же просек поляну. Хитрожопый мастер хочет оставить его на халяву. Это и есть цена разрешаемого вопроса. Ну и ладно, тогда все разом понятно и экивоки непонимания не потребуются.

«Куй железо пока оно горячо!»

— Понимаю. Когда и как?

— Сейчас я твой набор отсниму и в течение недели подыщу покупателя, — Сикорский смотрел в глаза молодому протеже. — Грамотного покупателя. Так что ты в накладе точно не останешься. Чем сдавать в комиссионку и терять проценты, получить налом у меня. Клиент тебя не увидит, и ты его. Так надежней.

Иннокентий кивнул. Мастер брал на себя функции посредника. И раз так предлагает, то не в первый раз. И это хорошо. Есть опыт и понимание момента. Портретник шел «в откат». Таковы уж московские нравы. Но все к лучшему. И в самом деле связываться с комиссионными магазинами себе дороже. Цену они поставят сами, еще и сверху с покупателя в черную возьмут. Обычно коллекционеры работали через доверенных лиц. Сикорский как раз таким и являлся. Судя по богато обставленной квартире, мастер в деньгах точно не нуждался.

Когда шустрый провинциал вышел из квартиры, Сикорский подошел к окну и с интересом наблюдал, как тот садится в новенький «Москвич» блатного цвета.

— Любопытненько.

Он набрал номер и поднял трубку.

— Ефим Михайлович, доброго дня. У меня есть кое-что для вас. Зайду на днях. Спасибо, хорошо. И вам того же, — мастер еще подумал и набрал еще один номер. — Нина Ивановна, слышал, у нас вакансия появилась. Да. Есть. Молодой и перспективный. Ну ты меня знаешь сто лет! Когда я тебе свинью подкладывал? Договорились. С меня мумиё. Настоящее, с Алтая.

Разговор в отделе кадров сразу пошел совсем не так, как предполагал Васечкин. Строгий дядечка в не менее строгом костюме тут же взял быка за рога.

— Иннокентий Петрович, скажите на милость, вы зачем такие разговоры в соседнем коллективе проводите?

— Какие такие? — тут же напрягся Кеша. Ему хотелось скорее уволиться. Еще предстоял вояж на родину и прочая текучка.

— Антисоветские!

— Да побойтесь бога, Сидор Андреевич. Я комсомолец, активист и имею четкую идейную платформу.

Начальник первого отдела разинул от неожиданности рот, затем задумчиво посмотрел на Васечкина, как будто увидел его в первый раз.

— Так ты еще и балабол.

— Никак нет!

— Ладно, зайдем с другой стороны. Разве возвеличивание одного народа над остальными не является попыткой дискредитировать советский интернационализм?

«Ах, вот откуда ветер дует!»

Голова быстро заработала. Кто слил? Вряд ли начальник лаборатории Станислав. Ему это на фиг не сдалось, ибо слишком хитропопый. Тот просто перестал общаться и даже переходил на другую сторону коридора, когда они пересекались в здании. Обычный трусоватый интеллигентишка. Да Кеше честно по фиг, что стал для местной либеральной публики «нерукопожатным». С этим дерьмом еще водиться! Значит, Фима сдал. Яркий представитель своего народца.