Иногда лучше синица в руках, чем журавль в небе
Шрифт:
— Прости. Ты все же права. И… спасибо тебе.
========== Я защищу тебя… но от себя. ==========
Когда в мою комнату внезапно постучали, я была сильно удивлена и несколько напугана. Открыв глаза, я осмотрелась. Кровать была пуста. Кроме меня в комнате больше не было никого. Неужели она все таки решила вернуться? Но… Кто же стучится ко мне в комнату? Я все еще чувствовала себя не лучшим образом и боялась снова натворить делов. Это как закон подлости. Стучат всегда в самый ненужный момент!
– Иду - иду! Кто там?
– громко спросила я, подходя к двери и открывая ее. Это был мой отец. По одному его взгляду я поняла, что он пришел не просто так. Мне вновь стало тревожно. Он ведь знает о том, что случилось, и кто я вообще. Я боялась, что он решит что то сделать.
– Думаю, ты уже поняла, зачем я здесь. Есть одно важное дело, которое не терпит отлагательств. Полагаю, сейчас самое время узнать, что ты из себя представляешь. Я не хочу делать что то против твоей воли, поэтому спрошу сразу. Ты согласна?
– спокойно спросил он, но я то видела, что он действительно сильно беспокоиться обо мне.
– Хорошо. Я… сделаю это ради нас всех.
– тихо произнесла я, стараясь унять внутреннее волнение и чувство все нарастающего страха и тревоги. Меня даже начало слегка трясти.
– Это займет всего несколько минут.
– его голос был теплым, он словно таким образом пытался успокоить меня. Показать, что пока он рядом, все будет в порядке. Это вызвало во мне отклик. Затем он протянул мне руку, призывая взять ее. Я потянула свою в ответ. Но едва наши пальцы соприкоснулись, я почувствовала… что то странное. Это было похоже на резкую боль, пронзившую все мое тело, подобно удару молнии. Словно предупреждение. Нельзя трогать. Меня снова охватил страх. Все то тепло резко испарилось. Одна мысль о том, что сейчас я могла взять его за руку, вызвала смесь страха и какого то неприятного чувства, словно если бы я сделала это, произошло бы нечто страшное, и мне было бы больно. Такое бывает, когда прикасаешься к раскаленной плите. Тело рефлекторно отдергивает руку, чтобы не обжечься. Это было такое же чувство, только более сильное и болезненное. Я бросила взгляд на свою ладонь. Узкая, бледная, с длинными тонкими пальцами, худая, как и все мое тело. На секунду я успела заметить, как кожа начинает темнеть, становясь серого оттенка, от нее повеяло холодом. И эта странная чернота будто начала расползаться во все стороны. Я резко дернула ее на себя, прижав к груди.
– Нет! Эм… Все хорошо… Я сама… Ты иди первым, а я последую за тобой.
– мой голос вышел слишком громким и нервным, испуганным. Но мне действительно было страшно. Тем более, что краем глаза я успела заметить, как по запястью расползается знакомый алый узор, являющийся частью моей печати.
– Если ты так хочешь?
– отец заметил это, но сделал вид, что все нормально. Он не хотел беспокоить меня. Но ясно видел, что мне сейчас очень плохо. Этого то я и боялась. Голод вновь охватил меня и на этот раз сдерживаться он явно не собирался.
– Уверена, что не хочешь взять меня за руку?
– Все хорошо… Я иду прямо за тобой.
– я отрицательно покачала головой, скрыв лицо за распущенными волосами. Мы вышли из дома и пошли через всю деревню в сторону ворот. Мы шли быстро, торопясь, ловя на себе множество взглядом. Многие из них были удивленными, непонимающими, и…. испуганными. И я знала, почему.
– Не проголодаться… Не проголодаться… Не проголодаться… - повторяла я про себя, прижав обе руки к груди и полностью закрывая лицо длинными прядями.
– Хватит… Хватит! Остановись! Не надо! Я не хочу быть монстром… - я не заметила, как начала произносить это вслух. Теперь на меня уже в открытую пялились и косились. Я старалась идти так, чтобы ни с кем случайно не соприкоснуться. Ни в коем случае… Если до меня кто нибудь дотронется… То будет плохо… Очень плохо… У меня раньше было нечто подобное. Из - за постоянных издевательств у меня появилась Гаптофобия - боязнь прикосновений. Я даже почти не позволяла дотрагиваться до себя своей семье. Как только меня кто нибудь касался, у меня начиналась паническая атака и что то вроде приступа, я даже могла испытывать боль. Но затем появилась другая причина… Как и сейчас… Я боялась навредить кому нибудь из своих, ведь к тому времени моя одержимость начала достигать пика.
Я
посмотрела на свою руку. Кожа полностью стала темно серого цвета, охватывая ее, подобно перчатке, доходящей до самого локтя. Ногти заострились, став острыми, словно лезвия. А красный узор также “украсил” ее.– Мы ушли уже достаточно далеко, Роза.
– он внезапно остановился. За своими мыслями я не заметила, как мы дошли до леса и сейчас стояли посреди поляны. Он повернулся ко мне.
– Я же вижу, как тебе плохо. Я вряд ли смогу понять, что ты сейчас чувствуешь, , но… я знаю, что такое голод демона. Тебе нужно срочно утолить его, иначе умрешь. Поэтому… позволь этому изменить тебя.
– его голос был напряженным, но он словно заранее готовился к этой ситуации. Его слова заставили меня застыть на месте. Внутри снова все похолодело и сжалось, а затем вспыхнуло болью, словно отзываясь на его слова. Неужели он…
– П-позволить этому… Ч-Что? Нет! Но папа… Я… Я не могу!
– закричала я. Меня всю переполнило отчаяние. Я видела, как чернота охватывает меня. Теперь обе руки стали такими! Языком я нащупала острые зубы. Но кроме него здесь больше никого не было!
– Поверь мне, просто сделай это. Тебе должно хоть немного полегчать.
– эти слова словно вырвали из меня все цепи, сломали все преграды, давая тьме выйти наружу.
– Х-хорошо… - говорят, что нельзя держать в себе все. Я… годами хоронила в своей душе все самое страшное, что было во мне. И теперь я вновь даю этому волю.
Мне страшно.
Я ощутила знакомое жжение в глазах. Они вспыхнули алым, словно два огонька. Меня окутало красноватое свечение, похожее на то, что я однажды видела на одной из миссий, когда еще была в команде 7. Нечто подобное было у… Наруто. Но у меня оно ощущалось совсем по другому и сейчас мне было намного страшнее, чем тогда. Все изменения в своем организме я ощущала вживую.
Оно хочет видеть тебя.
Передо мной вновь появилась Синра. Но в этот раз она выглядела совсем по другому. Чем то напоминая человека, но в тоже время не являясь им. Жуткое существо с черной кожей, алым узором по всему телом, горящими красными глазами. Существо было огромным, я чувствовала себя жалкой букашкой в этот момент. Оно тянуло ко мне свои когтистые руки, после чего, схватило меня за плечи. Отец вряд ли видел ее, но я… видела все.
Оно все видит. Видит меня. Смотрит на меня. Оно хочет завладеть мной.
Теперь к жару прибавилась боль. Словно меня снова рвало и резало на куски. Словно мне снова вырезали глаз! Словно… я снова умирала. Эту боль невозможно было сравнить с той болью, какая вообще бывает на свете. Моя кожа чернела, а тело менялось, руки стали похожи на лапы с огромными когтями. Узор растекся по всему телу.
Теперь мне точно конец. От меня избавится. Меня будут бояться. Будут… ненавидеть. Как и раньше.
Через некоторое время все прекратилось. Одного взгляда на саму себя мне хватило, чтобы понять… теперь я точно не человек. Трансформация была закончена. Все мое тело покрывала темно - серая кожа, поверх которой был красный узор. Острые клыки и когти, рога на голове. Алые глаза. Даже волосы, казалось, пропитались кровью, и теперь приобрели красноватый цвет, спадая на мою спину и плечи подобно гриве. Я видела, с каким ужасом смотрит на меня отец. Он наверняка не узнает меня сейчас! Даже я не узнаю!
– Я чудовище… - из моих глаз сами собой потекли слезы. Липкие… алые… Я закрыла лицо руками, или лучше сказать, лапами. Не хотелось, чтобы он видел меня такую!
– Прости меня…
– Нет, Роза… Это ты меня прости.
– тихо произнес отец, подходя ко мне, и, протягивая руки. Я бросилась к нему, и, крепко обняв, упала вместе с ним на землю. Я плакала, чувствуя, как мое сердце разрывается на части от невыносимой боли, и крепко обнимала его, чувствуя, как он делает тоже самое в ответ. И хоть даже это прикосновение вызывало в моем теле старый и ужасно знакомый дискомфорт, я мысленно наплевала на него. Объятия близкого тебе человека… Вот что мне сейчас было нужно.
– Это моя вина. Меня никогда не было рядом в тяжелые для тебя моменты. Я никудышный отец.
– тихо сказал он, гладя меня по волосам.