Иногда они возвращаются. Главное – не терять крылья

Хотя я так и думаю. Мне важна ты, а не он. И поэтому говорить я буду о тебе, а

не о нем. Проблема в том, что перед тем, как трахнуть тебя, прости меня,

конечно. Он трахнул сперва твое сердце и разум. А для твоего неокрепшего еще

разума, да и для сердца, впрочем, тоже, это оказалось, ой, как рано. Марина

внимательно и очень серьезно посмотрела Каролине в глаза, хотя показалось,

что в самую душу.

– Тебе сейчас кажется, что никто к тебе не будет так относиться, как он.

С такой же нежностью, так?

– Да, откуда ты знаешь?

– Милая моя, у меня было столько мужчин … И все, все мои мужчины

говорили мне, что я прекрасна. Во – первых, “почему я не должна им верить”

спрашивала я себя. И верила им безоговорочно. А во – вторых, тех, которые

начинали во мне сомневаться со временем, я гнала из своей жизни взашей.

Поэтому в мужчинах я разбираюсь не хуже, чем в именах кутюрье. И я очень

хочу, чтобы ты усвоила простую истину. У тебя есть два дальнейших сценария

развития твоей жизни. Ты можешь любить его, любить не щадя себя и своей

жизни, отдавая всю себя этому чувству. И при этом быть ему верной во всех

отношениях в надежде, что однажды он вернется. Ведь он так любит тебя, ты

так нужна ему, а его поступок – лишь временное помешательство. И второй

сценарий. Ты можешь любить его (пойми, первая любовь она такая, возможно,

она останется с тобой с такой же силой, как и сейчас до конца дней твоих), но

при этом еще больше любить себя. А когда любишь себя, делаешь все для того,

чтобы сделать саму себя хоть чуточку счастливее. Хотя что я такое говорю! Не

чуточку! Значительно счастливее. Каждый день ты должна будешь строить

свою жизнь и свое счастье. Какой вариант тебе нравится больше?

Каролина молчала.

– Ты же сама видишь, что в обоих случаях ты любишь его. Заметь, я не

прошу тебя забыть, выбросить из головы. Все это бред. Для этого нужно время.

Да и оно не всегда лечит. Только я прошу тебя полюбить и себя хоть чуть –

чуть. И весь этот никчемный окружающий мир. В нем слишком много

прекрасного, черт возьми, чтобы не любить его!

Марина уехала в тот вечер к себе в отель. Завтра утром у нее самолет во

Францию. Она попросила Каролину не провожать ее, чтобы избавить друг друга

от ненужных слез и горьких объятий. Тем более неожиданным был ее звонок,

когда часы уже перевалили за полночь.

– Собирай вещи. Самолет завтра утром. В одиннадцать. Ты летишь со

мной. Я тут подумала … Ну, не могу я тебя в таком состоянии печальном

оставить. В крайнем случае будешь помогать мне на съемках или проекты мои

вести. Женщина с разбитым сердцем становится невероятно талантливой.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Больше всего на свете сейчас хотелось спрятаться в свою конуру,

поперебирать воспоминания. Причинять боль себе этими самыми

воспоминаниями и все равно перебирать.

К счастью, Марина практически не давала Каролине такую возможность.

Она прекрасно понимала, что именно та сейчас испытывает. Но еще лучше она

знала, чего точно нельзя делать – позволять перебирать эти самые

воспоминания. А значит нужно сделать так, чтобы для этого незавидного

занятия не осталось ни сил, ни времени.

Здесь, на юге Франции, у Марины своя модельная школа. А в Каннах —

она почетный председатель жюри на конкурсе красоты, который проходит там

уже второй месяц. Марина и так отлучалась, уезжала на съемки. Поэтому

сейчас, вернувшись, понимала, что просто обязана занять свое почетное кресло

на конкурсе.

Несколько дней она провела все же еще здесь, на юге. Рассказывала

Каролине о своей школе, показывала окресности.

– И не надо расстраиваться. Подумаешь, уезжаю. Я зато уезжаю со

спокойной душой, зная, что здесь все под твоим чутким руководством.

– Марина, если бы ты оставляла все лишь под моим неопытным

руководством, ты бы не узнала свою школу вернувшись.

– И я уверена, что это были бы прекрасные изменения. Если серьезно, с

Крузом, администратором и моей правой рукой здесь, я тебя уже познакомила.

Так что по любому вопросу обращайся к нему, он будет рад передать тебе часть

своей работы, – Марина улыбнулась своей очаровательной улыбкой женщины,

знающей, что она прекрасна. Если тебе надоест преподавать английский моим

начинающим моделям, ты ему так и скажи. Он найдет тебе другое занятие. И

вообще, выше нос! И больше гуляй! Посмотри только по сторонам – разве тут

не сказка?

И это правда. Невероятно красивые, словно кукольные домики,

разноцветные фасады, средневековые деревушки, горные ривьеры – место,

излучающее элегантность и жизнерадостность. Разбитое сердце стоило того,

чтобы здесь оказаться. Неужели она почти произнесла это вслух?

Марина продолжила.

– А еще у меня для тебя одна серьезная авантюра. Прочти это, —

Марина протянула Каролине Vogue.

– 1997 год?!

– Девочка моя, тот факт, что тебе было шесть лет, не значит, что я не

могла тогда писать статьи для данного издания, – Марина прищурилась.

– Я не это имела в виду!

– Это – это.

– Но почему именно этот номер?

– Ну, прежде всего хочу сказать, что я не только похищала мужские

сердца в своей жизни, но еще и занималась психологией. Перед тобой магистр

психологических наук, – Марина изящно поправила шляпку.

– Ты не устаешь меня удивлять каждый день.

– Мой первый муж тоже так говорил. Так вот, я тут вспомнила о своей

статье и исследовании, которое проводила, да – да, в далеком 1997.

“Двадцать одна причина для радости”.

Марина снова закурила.