Иномирянка

— Через две минуты ко мне в кабинет. Живо! — рявкнул Эрик и отключился.

Я с недоумением посмотрела на Адама, который тоже вышел из душа. Мы переглянулись, и он кивнул:

— Ну торопись. Значит что-то серьезное.

Я с реактивной скоростью обтерлась полотенцем, и надела домашние штаны и футболку. Облачиться в форму, уже не было времени. Собрав влажные волосы в высокий хвост, побежала к куратору.

Подлетев к кабинету Эрика, чуть притормозила только у самой двери, постучалась и, услышав разрешение войти, открыла дверь.

Эрик был в "домашней" одежде, видимо, тоже не успел переодеться. Я закрыла за собой дверь и встала по лиреанской стойке смирно, расставив ноги на ширину плеч и скрестив сзади вытянутые руки в замок.

Эрик был зол. Очень зол. Он расхаживал по кабинету и когда взглянул на меня, появилась мысль, что меня сейчас будут медленно расчленять.

Сразу попробовала вспомнить все свои прегрешения, да вроде таких не наблюдалось, что вызвало еще большее недоумение ранним вызовом и его состоянием.

И тут, началось.

Эрик орал так, что стекла звенели. Только через несколько минут, я поняла, что основная причина недовольства — не сдача норматива позавчера. У меня было свое мнение по поводу этого: я думаю, что нам поставили уж слишком высокие показатели, заведомо не выполнимые, но может, мы и действительно не очень старались перед выходным.

Эрик разошелся так, что в порыве гнева смахнул со стола информационные панели, которые с громким звуком разлетелись по полу.

Тут уж я вздрогнула и действительно испугалась. Такого Эрика я еще не видела.

Неожиданно раздался сигнал пробудки. Эрик сжав руки в кулак, тяжело дыша, пытался взять себя в руки:

— Свободна курсант Смирнова. Идите и собирайтесь на завтрак, а все нормативы вы сегодня пересдадите.

Я отдала честь, приложив правую руку, сложенную в кулак к сердцу и вышла.

Войдя в свою комнату, увидела Адама, сидящего на кровати и ждущего меня. Когда открылась дверь, он обеспокоенно поднялся и подошел ко мне:

— Так что случилось? Почему по экстренной вызывали?

Я пожала плечами, села на кровать и только после этого ответила:

— Наш куратор ругался за не сданные нормативы.

Адам сморщил лоб, вспоминая:

— Это позавчера, которые были?

— Ну да, — вздохнув ответила я. На душе было погано.

Адам подошел и сел рядом:

— А почему только тебя вызывали? Ведь нормативы мы втроем не сдали. И почему в такое время? Он бы мог нас пропесочить всех вместе на утренней тренировке.

— Я не знаю, Адам, почему. Он не объяснил. Как только я вошла, стал орать про нормативы и все на этом…

Я сидела на кровати, положив руки на колени, и задумчиво крутила колечко на пальце. Мне было действительно плохо. Во-первых, вчерашний вечер в баре, разбивал все мои надежды на симпатию Эрика ко мне, во-вторых, то, что произошло сегодня утром, вообще не вписывалось ни в какие ворота.

Адам сидел рядом, так что наши плечи соприкасались, и некоторое время смотрел на мои руки, потом перевел взгляд на свои, и тоже повертел кольцо.

— Карин, а ты никогда не пробовала снимать колечко?

— Нет, — удивленно посмотрела на Адама. — Зачем? Это же для нашей безопасности.

Адам грустно улыбнулся.

— Я вот тоже раньше не снимал. А ты помнишь принцип действия этих колечек?

Я покопалась в памяти:

— Ну да, они реагируют на изменение сердечного ритма, во время волнения сильного, ну и т. д.

— Верно, а теперь вспомни, чем мы занимались, когда прозвучал вызов передатчика, и что ты в это время чувствовала…

Я покраснела от напоминания о душе. И вспомнила. Да, ведь мне начинало все это нравится, и сердце учащенно забилось… Я перевела удивленный взгляд на Адама.

— Ты думаешь….

— Да, думаю, что колечко уловило наши, скажем так, неспокойные сердцебиения, и куратор, почему-то решил нам помешать. С чего бы это?

И усмехнувшись, посмотрел на меня, а я, не выдержав его взгляда, опустила глаза на руки.

А Адам продолжал:

— А ты пробовала когда-нибудь его снять?

— Неа.

— Попробуй, — и таким низким волнующим голосом это было сказано, что меня опять накрыло смущение, и щеки заалели.

Я потянула колечко с пальца, но не тут-то было. Оно свободно располагалось на фаланге, абсолютно не пережимая, однако попытка его снять не увенчалась успехом. Я потянула его сначала несильно, затем удвоив усилия. Бесполезно. Подняла глаза на Адама и встретила его горящий взгляд:

— Ну, может с мылом попробовать снять?

— Не получится, — грустно-грустно произнес Адам. — Я уже пробовал. И даже узнал о принципе действия этого кольца. Куратор носит все три на руке, у него как бы "главные" кольца, наши снимутся только после того, как он снимет свои.

Я не зная, что на это сказать, продолжала смотреть Адаму в глаза, а он продолжил:

— Причем, раньше у меня с личной жизнью все было хорошо, и никогда не срабатывал сигнал экстренной связи. А вот ты у нас ходила монашкой, до сегодняшнего утра. И почему-то именно сегодня куратору потребовалось срочно отругать тебя за старый зачет.

Я повернула голову и смотрела прямо перед собой, обдумывая мысль. В принципе, все логично и Адам прав. Причин вызывать именно меня, да еще и до сигнала пробудки не было абсолютно никаких. Да и Эрик был просто в бешенстве. Получается, что он не хотел позволить мне совершить то, что я планировала. Почему? Если бы не вчерашний вечер, все было бы просто — ревность. А тут, я даже терялась в догадках.

Адам наклонился и медленно поцеловал меня в висок, у меня побежали мурашки, а сердце опять забилось быстрее…

Видимо, почувствовав мою реакцию, Адам обнял, уткнулся в волосы и с грустью произнес:

— Я так думаю, что нам все равно не позволят быть вместе. Во всяком случае, во время учебы точно, — еще один поцелуй в висок, и по тяжелому дыханию, я чувствую насколько ему тяжело сдерживать себя.

Все-таки взяв себя в руки, отстранился и уже с улыбкой произнес:

— Но мы еще обязательно вернемся к этому вопросу. — Мимолетное касание губ, и вот он уже встает и идет к двери, лишь на пороге, обернувшись. — Собирайся на завтрак, я за тобой зайду через полчаса, — и подмигнув на прощание, вышел из комнаты.