Иностранка

«Прекрати об этом думать, дорогая, иначе снова случится приступ», предупредил внутренний голос и был совершенно прав. Рами следует забыть об этом раз и навсегда. А на вопросы о прошлом отвечать общими фразами. Родилась в провинции, там же училась, потом поехала искать заработки в Европу и осела в Берлине. Этого вполне достаточно, остальное никого не касается.

Вряд ли она когда-нибудь осмелится снова рассказать правду. Даже с психологом было не просто. За время сессий Рами ни разу не слышала слов осуждения, но видела ужас в его глазах, когда начинала рассказывать о том, что именно делал с ней Мансур все эти годы. А не было ничего гаже, чем видеть жалость в глазах людей. Их чувства напоминали насколько всё случившееся мерзко.

Этот козел Мансур думал, что сломил её, но вместо этого создал монстра. Рами знала, внутри у неё поселилась тьма. Клыкастый демон, готовый уничтожить все на своем пути. Злобная тварь, не знающая жалости. Только благодаря ему она выжила. Но сейчас она отдала бы многое, чтобы избавиться от этой черноты, которая порой поглощала её саму, разрушая и пожирая остатки разума.

Единственное, что помогало в такие дни – музыка «Скрик» и стихи Йорана. Резкие, провокационные, смелые. Они были полны боли и силы, чтобы эту боль победить. Йоран словно знал, что именно она ощущает. И эта иллюзия близости духовной рождала в её теле желание близости физической. Казалось бы, после десяти лет сексуального рабства, которое родня Мансура называли браком, ей не должно хотеться секса с человеком, наверняка предпочитающему активное разнообразие скромной миссионерской позе. Но ей хотелось. И сегодня Рами убедилась в этом снова. Йоран всколыхнул ней те чувства, которые она давно похоронила. Захотелось быть красивой, яркой, надеть что-то вызывающее, может даже каблуки, накрасить глаза. Господи, как это глупо – надеяться, что он обратит на неё внимание. Не нужно думать об этом, иначе она сойдет с ума…

Толпа всколыхнулась. Послышались звуки, напоминающие удары метронома. На экране, расположенном над сценой, загорелась цифра десять и пошёл обратный отсчёт. Толпа стала скандировать название группы. Сердце Рами переполнила радость, и не в силах сдерживать эмоции, она вскинула руки вверх и завизжала, дополнив хор счастливых фанатов. Когда цифры дошли до нуля, раздался оглушительный хлопок петарды, и упавший занавес открыл взорам поклонников Кристофа Бьорка, одетого в черное с красным. Он поднял руки и ударил по барабанной установке. Концерт начался.

Когда участники группы по одному стали выходить на сцену, наигрывая начало первой композиции, фанаты впали в настоящую истерию. Стоявший рядом с ней парень кричал от восторга. Сзади все напирала и напирала толпа. Кто-то сильно толкнул её в бок. Девочки слева стали прыгать на месте, хотя казалось это невозможно при такой толкучке. Рамиля не замечала этого. Вцепившись в ограждение, она, не отрываясь, смотрела на сцену.

Хеймо, одетый во все золотое, с волосами торчащими острыми иглами, склонившийся над синтезатором, напоминал причудливого инопланетянина за пультом управления космическим кораблём. Нильс, ритм-гитарист, самый молодой участник «Скрик» ему недавно исполнилось тридцать два, приветливо улыбался зрителям в зале. Уолтер, как всегда в черном, с надменным выражением на красивом лице, поглядывал на толпу и чуть улыбался уголками губ. Бьорк молотил по барабанам что было силы. Высоченный Ивор, уверенно играющий на басу, выглядел пугающе в своем огненно-красном костюме, скрывающим лицо.

Йоран ещё не вышел, а Рамми хотела увидеть его и, наконец, группа расступилась. Во вспышке яркого света вокалист появился на середине сцены. На нем было чёрное кожаное пальто, словно сшитое из самой тьмы, а гладко выбритый с боков череп влажно блестел в ярком свете направленных на него софитов. Он взялся за микрофон и начал петь. Рами захлебнулась от счастья, закричала что-то, а, потом, не отводя взгляда от Йорана, словно молитву, стала повторять слова песни.

Она очнулась только к концу песни от боли в ладонях. Она слишком сильно вцепилась в ограждение, и руки свело судорогой. Рами отпустила забор, подняла руки в воздух и зааплодировала. Эмоции переполняли, хотелось раствориться в них, и она позволила себе сделать это, забыв обо всем, отдавшись охватившим её чувствам.

Когда первые столпы пламени взметнулись над зрителями, она ощутила чувство сродни религиозному экстазу. Музыка гремела так сильно, что проникала в каждую клеточку её тела. Горло саднило от надрывного пения, по спине стекал пот. Рами с трудом стянула толстовку, обвязала её вокруг талии, снова вскинула руки и стала раскачиваться вместе с толпой в такт мелодии.

Через пару песен толпа снесла её чуть вправо, и она оказалась напротив Краузе. На очередной песне он забрался на тумбу усилителя и с хитрым прищуром стал глядеть на зрителей в зале. Их взгляды встретились. Уолтер узнал её, чуть улыбнулся, поднял левую руку и указал на неё пальцем. Девушка, стоявшая справа, удивленно посмотрела на Рамилю. Кто-то сзади выкрикнул имя Краузе. Парень слева заорал во всю мощь легких. Рамиля же смотрела на Уолтера, не понимая, что он вообще творит. Он еще мгновение не шевелился, а потом отпустил руку и, подмигнув ей, отвел взгляд.

– О Боже! – завизжала девушка справа. – Краузе тебе подмигнул. Офигеть, как тебе повезло!

Рамиля не разделяла этот восторг. Лишнее внимание ей ни к чему. Кто-то из зала наверняка снимал этот момент, а ей бы не хотелось, чтобы её лицо крупным планом появилось в интернете. Она надеялась, что Краузе впредь не станет выделывать подобные номера. К её радости, он забыл про Рамилю и даже не смотрел в её сторону. А вскоре очередная волна сместила её назад, к центру сцены. Стоя напротив Йорана, Рами уже не могла думать о Краузе, а лишь смотрела на вокалиста и слушала его голос, наслаждаясь каждым мгновением.

Когда на песне «Викинг» Йоран уселся в ладью, движущуюся по сцене на металлических полозьях, с потолка на зрителей первых рядов полилась мыльная пена, имитирующая воды Северного моря, Рами почувствовала, насколько взмокла от пота. А ведь у неё не было с собой никакой сменной одежды. Серая футболка прилипла к телу, толстовка, болтавшаяся на бедрах, тоже была влажной и наверняка провоняла. А ведь ей еще на вечеринку идти. О чем она вообще думала, когда соглашалась?

Порция мыльной пены осела ей на голову. Другие зрители восторженно кричали и подбрасывали мыльные облака в воздух. Рами же впервые с начала концерт ощутила беспокойство. Когда на следующей песне на зрителей полетели блестящие обрезки бумаги, которые тут же налипли на влажное тело, Рами поняла, что не хочет появляться перед группой в таком плачевном виде. Остаток концерта она радовалась и прыгала вместе со всеми, стараясь не думать ни о чем кроме музыки, но на последней песне к ней вернулась тревожность.

Рамиля дала Йорану обещание прийти и не могла его нарушить. Так учил отец. «Нет ничего хуже людей, которые не умеют держать свое слово», говорил он. А значит, несмотря на плачевный вид и жуткую усталость, ей нужно идти на эту чертову вечеринку. Она бросила еще один взгляд на Йорана, который в этот момент со всей силы лупил кулаком по собственному колену в такт музыке, и стала пробираться к выходу, расталкивая толпу. К концу песни, когда столб пламени из верхней точки декорации взметнулся в небо, а публика поддержала это одобрительным гулом и криками «Браво» Рами добралась до нужного ей прохода и, показав свой бейдж охраннику, скрылась в темноте коридора, ведущего к гримеркам.

Рамиля была уверена, что запомнила дорогу, потому уверенно шла вперед по пустому коридору. Все тело болело после нескольких часов в толпе, в ушах непривычно звенело, а горло саднило так, словно она только что проглотила пару килограммов наждачной бумаги. Хотелось пить, но единственной жидкостью, которая у неё имелась, был пот, пропитавший одежду. Рами вспомнила пластиковые бутылки на столике в гримерке Йорана и Хеймо. Сейчас она отдала бы многое, чтобы получить одну из них.

В коридоре было безлюдно. Хотя концерт закончился, но группа покинет сцену только через пару минут. Сначала поклоны, потом подъем на лифте на вершину декорации и прощальный «салют». Рами хорошо знала программу тура благодаря роликам в интернете, и потому ушла за пять минут до конца, как и просил Хеймо.

Дорога от сцены до гримерки занимала не больше десяти минут, и то, если идти неторопливо. Она же шла быстро и надеялась попасть в комнату до того, как там появится Йоран, чтобы постараться хоть как-то привести себя в порядок. Но она напрасно положилась на память. По её прикидкам, она должна была уже быть на месте, но вместо этого заплутала в длинных, плохо освещенных коридорах, где не было ни одной живой души. «Еще этого не хватало», подумала Рамиля и остановилась, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к звукам, доносившимся со сцены. Музыка умолкла, и она слышала лишь далекий рев толпы.