Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)
Шрифт:
Приведенных опосредованных фактов было недостаточно для обвинения А.Ф. Бринка в связях с иностранной разведкой. Но они являются неопровержимой уликой против него и управляющих других акционерных обществ-подрядчиков морского министерства, которые в нелегкие годы возрождения русского флота «разбрасывались» (а может быть и торговали) его секретами.
В отличие от «нечистоплотного» отставного генерала, запомнившегося преступной безответственностью и халатностью, член правления «Общества Путиловских заводов» И.П. Манус по некоторым оценкам мог быть причастен к сбору разведданных в пользу немцев. Французская разведка, имевшая союзнические контакты с коллегами из России, считала его одним из «крупнейших шпионов германского Генерального штаба» [181] .
181
Пикуль В.С. Нечистая сила. М., 2002. С. 276.
К.К. Шиан, в свою очередь, перед началом мировой войны являлся совладельцем 55 частных военно-промышленных предприятий России и имел широкий круг знакомств [182] . Усилиями секретных сотрудников столичной контрразведки удалось
182
РГВИА. ф. 1343. оп. 8. д. 920. л. 5; Фабрично-заводские предприятия Российской империи (исключая Финляндию) / под ред. Ф.А. Шобера. Пг., 1914. Отдел Б. № 10,445,539,2279,2302,2541.
183
РГВИА. ф. 1343. оп. 8. д. 920. л. 365, 366.
184
Шацилло К.Ф. Россия перед первой мировой войной (вооруженные силы царизма в 1905–1914 гг.). М., 1974. С. 68.
Коррупционные связи с влиятельными министерскими фигурами позволяли претендовать на скорейшее получение финансово емких подрядов от военного ведомства и надеяться на конфиденциальные беседы о состоянии и модернизации орудийного парка русской армии. И эти надежды были небеспочвенными. «Подкупленные военные чиновники за солидное вознаграждение вели разведывательную работу в пользу монополий… Подобное "обслуживание" монополий Нейдгардт прямо квалифицировал как экономический шпионаж. Тайная агентура среди военных чиновников передавала монополиям даже военные секреты» [185] . По сведениям филеров контрразведки, при очередной встрече К.К. Шпана с Глушановским «последний предоставил ему какие-то чертежи» [186] . Получаемые К.К. Шианом сведения коммерческого и военного содержания могли стать достоянием германской разведки, так как сам К.К. Шиан находился в тесной связи с официальными представителями Германии в Санкт-Петербурге – Ф. фон Пурталесом и Г. фон Люциусом [187] .
185
Лившин Я.И. К вопросу о военно-промышленных монополиях в России в начале XX века (по материалам сенатских ревизий) // Вопросы истории. 1957. № 7. С. 64.
186
Шацилло К.Ф. Указ. соч. С. 68.
187
РГВИА. ф. 1343. оп. 8. д. 920. л. 255.
Как видно, некоторые члены правления «Общества Путиловских заводов» действительно в той или иной степени контактировали, а возможно, и сотрудничали с будущим врагом. Возникает закономерный вопрос: имел ли причастность к деятельности кайзеровской разведки в России председатель этого общества – А.И. Путилов?
Судя по сведениям агентуры, полученным столичной контрразведкой в середине 1915 г., А.И. Путилов вместе с К.К. Шпаном и московским банкиром Д.Л. Рубинштейном считался «неуловимым» шпионом, работавшим в пользу Германии «уже много лет» [188] . Между тем, например, К.К. Шиан, как нам удалось выяснить, 18 мая того же года под конвоем омских жандармов (филеров) был этапирован в Восточную Сибирь. Из «Удостоверения», выданного унтер-офицерам омского жандармского управления В. Фартушину и И. Михайленко, явствует, что 15 мая поездом № 4 от Омска им было поручено сопровождать К.К. Шпана до станции Красноярск Томской железной дороги [189] . Значит, К.К. Шпан не мог числиться в розыске, так как контрразведывательные отделения четко отслеживали все категории лиц, «прикосновенных к шпионажу», и тем более тех из них кто был выслан в административном порядке. Следовательно, агентурные данные, полученные в 1915 г. о К.К. Шпане, Д.Л. Рубинштейне и А.И. Путилове исходили, как минимум, из недостоверного источника, либо были попросту сфабрикованы. Отсюда вывод: имевшихся у военных компрометирующих материалов на председателя правления «Общества Путиловских заводов» было явно недостаточно даже для постановки за ним наружного наблюдения, не говоря уже об обвинении его в государственной измене путем шпионажа.
188
Там же. ф. 2000. оп. 16. д. 80. л. 58.
189
. ф. 270. on. 1. д. 151. л. 48–49.
Не меньшее значение в осуществлении планов германской разведки была призвана сыграть «Путиловская верфь» (дочернее отделение «Общества Путиловских заводов»), созданная для постройки двух легких крейсеров и нескольких эсминцев в рамках реализации «Программы усиленного судостроения 1912–1916 гг.».
12 февраля 1912 г. гамбургская кораблестроительная фирма «Блом и Фосс» подписала с представителем «Общества Путиловских заводов» Л.А. Бишлягером договор об оказании технического содействия при строительстве Путиловской судоверфи. Однако, начиная с момента ее проектирования и заканчивая сдачей в эксплуатацию, немцами были допущены серьезные технические ошибки. К.Ф. Шацилло, опираясь на материалы Верховной морской следственной комиссии, указывал: «В связи с тем, что большой эллинг был построен с малым наклоном спусковых фундаментов…, спустить с него строящиеся корабли было невозможно» [190] . По мнению ученого, фирма «Блом и Фосс» возводила «Путиловскую верфь» настолько небрежно, что даже «возбудила» у некоторых русских инженеров подозрение в сознательном вредительстве [191] .
190
Шацилло
К.Ф. Государство и монополии в военной промышленности России (конец XIX в. – 1914 г.). М., 1992. С. 150–151, 153.191
Там же.
Открывшаяся вдруг профессиональная несостоятельность гамбургского подрядчика (являвшегося одним из признанных лидеров на рынке немецкого и мирового судостроения) и недвусмысленные умозаключения русских специалистов дают нам основание считать, что немецкие партнеры действовали в точном соответствии с программой содействия германской разведке 1898 г. Она, как следует из ранее предложенного перечня задач, предусматривала в том числе и «выработку мероприятий, ведущих к уничтожению туземной промышленности».
После завершения строительства все должности руководителей «Путиловской верфи» (директор К. А. Орбановский – бывший офицер немецкой армии), а также чертежников и рабочих были замещены германскими подданными [192] . А.С. Резанов не без сожаления заключал: «Принимая энергичные меры к усилению своей военной мощи, мы озабочивались сохранением этих мер в тайне внутри государства, чтобы они не стали достоянием правительств Австрии и Германии а, с другой стороны, осуществление военных мероприятий отдавалось в руки офицеров германской армии» [193] .
192
РГВИА. ф. 2000. оп. 15. д. 701. л. 12, оп. 16. д. 80. л. 3.
193
Резанов А.С. Указ. соч. С. 205–206.
По агентурным данным, полученным петербургской контрразведкой, все служащие фирмы «Путиловская верфь» «составляли организацию, в руках коей сосредотачивались сведения о судостроении, изготовлении орудий и снарядов», а их передача за границу осуществлялась через «комитет добровольного флота» [194] . При таком уровне и масштабе организации разведки, – восклицал все тот же А.С. Резанов, – нечему было удивляться, что один из немецких журналов напечатал секретный законопроект «Малой судостроительной программы» за два дня до рассмотрения его в закрытом заседании Государственной Думы» [195] .
194
РГВИА. ф. 2000. оп. 16. д. 80. л. 3.
195
Резанов А.С. Указ. соч. С. 206.
Другим предприятием России, подозревавшимся в военном шпионаже под прикрытием и посредством своей коммерческой деятельности, было американское АО по распространению швейных машин «Зингер» (или «Зингер и Кo»). В действительности же к Соединенным Штатам Америки оно имело лишь опосредованное отношение, так как главные его учредители проживали в Гамбурге и были германскими подданными.
До 1914 г. аналитическим центром, руководившим предпринимательской деятельностью «Зингер и Кo» в России, было правление общества в Москве (Старая площадь, 8 «Боярский двор»). Его глава – директор-распорядитель (офицер запаса германской армии А. Флор [196] ) – имел четырех помощников (вице-директоров), каждый из которых заведовал определенным сектором (районом) страны. С 1913 г. эти должности занимали Д. Александр, В. Диксон, Ф.А. Парк и Г.Г. Бертлинг, по мнению М.Н. Барышникова, входившие в состав правления «Зингер и Кo» [197] .
196
Орлов В.Г. Двойной шпион: Записки русского контрразведчика. М., 1998. С. 55.
197
Барышников М.Н. Деловой мир Санкт-Петербурга: Исторический справочник. СПб., 2000. С. 198.
Уточним, вплоть до 1912 г. главное управление всеми русскими отделениями «Зингер и Кo» было сосредоточено в Санкт-Петербурге (Невский проспект, 28 «Собственный двор») и лишь после осложнения политических отношений между Россией и Германией переехало в Москву [198] .
Секторы (районы), обслуживаемые фирмой «Зингер и Кo», в свою очередь, дробились на «центральные отделения фирмы», в подчинении которых имелось несколько «депо» и сеть коммерческих агентов. Так, незадолго до начала Первой мировой войны в Петербургском военном округе их число превышало десяток человек в каждой местности. Например, в Кронштадте действовало 22 агента, Петербургском уезде – 29, Шлиссельбургском и Новоладожском уездах – 35, Царскосельском и Петергофском уездах – 77 [199] .
198
РГВИА. ф. 1343. оп. 8. д. 529. л. 157.
199
Там же. л. 32–34, 68–85, 94–96, 98-107.
Всем сотрудникам «Зингер и Кo», как полагали в петербургской военноокружной контрразведке, вменялось в обязанность «изучение обследуемой ими территории и предоставление несколько раз в течение года отчетов о расположении войск, складов, ж. д. узлов, числе жителей, количестве рабочих на фабриках и заводах и т. д.» [200] . Это мнение частично подтверждается перепиской между московским правлением компании и ее владивостокским отделением. Из писем от 29 ноября 1913 г. и 17 мая 1914 г. следует, что при открытии новых центральных отделений им передавались «списки количества жителей (в том числе должников. – В.З.), с точным указанием цифр по уездам, волостям и отдельным местностям» [201] .
200
Там же. л. 157–158.
201
. ф. 108. on. 1. д. 2. л. 684, 715.