Иной мир. Компиляция
Шрифт:
Посёлок, в котором когда-то жили рудокопы и который служил укрытием для Росса и его людей, природа почти под ноль отвоевала за прошедшие без человека года. Егорову было неизвестно, как давно последний человек покинул это место, но даже неопытный глаз без труда понимал, что случилось это минимум двадцать лет назад. Большая часть строений теперь просто не существовала, а те немногие хибары, что уцелели, были вообще не пригодны ни для чего, их даже на костёр пускать стыдно было, потому что более качественных дров в округе имелось в большом избытке.
И только одно строение осталось таким же, как и было тридцать лет назад, это каменный дом, в котором жил
Осторожно открыв дверь, Егоров вошёл внутрь дома. Пыль, множество паутины, и огромное количество всевозможных насекомых на стенах и полу. Всё так, как и должно было быть в этой местности без присутствия человека. В углах и среди хлама копошились грызуны, близкие родственники земных хомяков и мышей. И это хорошо! Это значило, что хищников, в особенности змей, в здании нет. Значит можно не бояться и смело искать подсказки. Росс наверняка оставил их, нужно только найти.
Расположение тайника было известно Егорову и поэтому он сразу же поспешил его проверить. Внутри, как и ожидалось, обнаружилось письмо. Но оно было не одиноко, помимо него там нашлась странная коробочка черного цвета с подозрительно большой и единственной красной кнопкой.
Текст письма был таким:
«Привет тебе от Миши Росса, Юрий Николаевич. Если ты это читаешь, то это значит, что я выиграл спор. Спрошу тебя прямо – готов ли ты вновь стать молодым? Подумай над этим, хорошо подумай, это важно. И да, смело жми красную кнопку, потому что иначе мне не узнать, что ты читаешь моё письмо. Я не задержусь, обещаю, заберу тебя сразу же, как смогу. Не скучай там!».
Почерк принадлежал Россу, в этом Егоров никогда бы не ошибся, только Михаил и никто кроме него умел писать столь красиво и понятно. Эталон, и это ни разу не преувеличение, поэтому стоило ли сомневаться? Наверное нет, не стоило, поэтому Юрий Николаевич не боясь вдавил красную кнопку и практически не удивился внезапно наступившей темноте…
Обрадовало, что тьма не была долгой, длилась не более секунды, но одновременно с ней случилось доселе невиданное ощущение невесомости. Нет, Егоров никогда ранее не был в космосе, но почему-то подумал, что это была именно невесомость.
Свет пришёл на смену тьме, и старик понял, что всё ещё стоит на твёрдом полу, но при этом находится теперь не в хижине, а в каком-то странном помещении, исполненном в белых тонах и сильно похожем на больничную палату. И было ещё немного странностей, здесь не было ни окон, ни дверей, а также не было осветительных приборов. Свет, казалось, излучал сам воздух. Или стены, но Егоров так и не смог понять, что являлось причиной освещенности.
– Я что, умер? – осторожно спросил Юрий Николаевич, не рискуя сделать и шага. Не услышав ответа, он быстро осмелел и заговорил уже значительно громче: – Если да, то почему попал в рай? Или я ошибаюсь и это на самом деле ад? Одиночество и пустота, таково моё наказание? То же самое было при жизни, ни разу не удивлён! Что, ничего более толкового придумать не могли?
За спиной послышалось тихое шуршание. Обернувшись, Егоров увидел появившийся в стене проход и хорошо знакомого ему человека. Он увидел Михаила Росса.
Молодого Росса…
Росса из тех времён, когда тому было не более тридцати…
Но зная, что минимум ещё один человек обладает подобной внешностью, Юрий Николаевич не удивился
и только проскрежетал:– Что за фокусы, Ермаков?
Мальчишка, идеально скопировав голос и улыбку деда, сказал:
– Не фокусы, Юра, а реальность. И я не Ермаков, ты ошибаешься. Да, мы с ним похожи, но не настолько сильно, чтобы не отличить. Присмотрись, я Михаил, вспоминай меня, ты должен хорошо помнить мой голос.
– Меня так просто не проведёшь! – Егоров сильно разозлился. – Издеваться вздумал, да? Да я тебя, салага, и в таком возрасте наказать смогу! Кто убил Хейнрици, ты или я? Кроме меня и Росса никто не знает правды. Говори сейчас же!
Ермаков, вновь до безобразия точно скопировав улыбку деда, ответил:
– Если бы я был Никитой, то не знал бы правды и попытался угадать. Вероятность попасть была бы достаточно высокой, пятьдесят на пятьдесят. Но нет, я не Ермаков, мне правда известна. Никто из нас не убивал Хейнрици. Он убил себя сам. Удавился в собственном подвале стоя на коленях. Всё верно, Юра, или тебе нужны дополнительные подробности? Я могу привести тебе сотни всевозможных доказательств, что я это именно я. Приводить?
Егоров, продержавшись совсем немного, сдался. Он понял, что перед ним именно Миша Росс и никто другой. Фантастическая реальность, вот что это такое! То, что ещё несколько минут было чем-то невообразимым, вдруг стало обыденностью. Интересно, сколько ещё всяких потрясения приготовил старческой душе этот помолодевший старый друг? Наверное очень много…
– Ты всё-таки добился своей цели, Миша… – это было единственное, что смог сказать умирающий от старости контрразведчик, а затем его ноги подогнулись и сознание закружилось, чтобы вскоре совсем потухнуть…
* * *
Егорову снился сон.
Там он вновь был молод.
Легкость была не только в теле, но и в разуме…
Когда тебе сто лет, то твой мозг работает немного иначе. Увы, но он работает далеко не так, как в двадцать. Когда тебе целый век, то твой ум похож на изношенный паровоз, который с трудом способен сдвинуть с места даже самого себя.
В молодости всё иначе, разум быстр как истребитель, и вынослив как камень. В молодости ты не знаешь, что такое усталость. Молодость – это то, что бывает лишь раз. И как бы сильно не хотелось, чтобы она вернулась, возврата не будет никогда…
Сон закончился и Юра проснулся. И впервые за последние много лет он не почувствовал себя полной развалюхой. Ему не только легко думалось, но и дышалось так, будто в грудь вернули легкие из тех времён, когда он мог совершать марш-броски на десятки километров почти не ведая усталости. Тело стало словно чужим, его словно заменили… Будто подарили новое!
Но ещё больше удивили глаза. Давно растерявшие зоркость юности, они вернулись в прежнее состояние, вновь видели так же хорошо, как много десятков лет назад. Нет, это была какая-то магия, нечистая сила точно имела место быть…
– Я не понимаю! – Егоров испугался громкости собственного голоса. Не было больше скрипа изношенных голосовых связок, голос вновь стал таким, каким был в молодости. Сильный и легко способный отдавать приказы без дополнительного усиления сразу сотням человек!
Юра, не веря происходящему и желая убедиться, что ему не показалось, повторил сказанное ещё громче:
– Я не понимаю!
– И чего же ты не понимаешь, Юрий Николаевич? – поинтересовался знакомый голос, принадлежавший Михаилу Россу. – Неужели ещё не догадался? Или ты просто боишься догадаться? Давай я тебе помогу, на вот тебе зеркало, любуйся собой новым.