Иной Путь

Резко вскинув голову, Коста "заметил" свидетеля.

Удивительное существо – человек ли? – странно дернуло крылом. Дрогнула грива длинных волос, человек (если это был человек) поднял голову – и увидел его.

Юноша дрогнул, когда крылатый сделал шаг в его сторону, расправляя перья, отливающие стальным отблеском в тусклом свете луны. Глянцево блеснули капли воды.

– Подождите! – воскликнул Стас. – Подождите, я…

Ждать крылатый не стал. Развернул во всю ширь гигантские крылья, оттолкнулся от асфальта и взлетел, слегка задев крылом фонарный столб – раздался неприятный скрежет металла о бетон. Ветровский зачарованным взглядом проводил удаляющуюся фигуру, затем ошалело уставился на столб, украшенный глубокой бороздой.

Только секунд через тридцать он вспомнил о лежащем на асфальте человеке. Осторожно подошел, присмотрелся…

По безлюдному переулку разлетелся страшный, отчаянный мальчишеский крик. Стас упал на колени, сжал в пальцах мягкую, безвольную руку, трогал застывшее лицо, тряс за плечи и кричал, кричал, кричал…

Откуда-то появились люди, завыла сирена, кто-то попытался отвести Стаса от тела, но он вцепился в эту руку, переплел пальцы со своими, сжал так крепко, будто отпустить ее означало признать факт смерти, а пока сплетены пальцы еще не все потеряно…

Подошел человек в светлой форме, посмотрел, выругался, помянув родственников "того кретина", который не способен отличить труп от раненого и дергает усталых врачей на ложные вызовы в такую непогоду. Ему ответили что-то про какого-то мальчика, но Стасу было все равно.

Что-то кольнуло в шею, над воротником куртки. Ветровский дернулся, даже оглянулся – и с тупым равнодушием проводил взглядом пневмошприц. Мир подернулся сероватой завесой, потерял немногочисленные дождливые краски, эмоции поблекли, словно карандашный рисунок, по которому провели ластиком. Стало тупо, безразлично и непонятно, да и желания понимать – не было. Кто-то снова взял его за руку, отвел в сторону – Стас покорно подчинился. Он стоял и смотрел, как тело грузят на носилки, как застегивают скорбный белый мешок, как уносят в машину и захлопывают дверцы…

Потом подошел краснолицый мужчина в полицейской форме, задал вопрос – Стас его не понял. Краснолицый повторил – громче и экспрессивнее. Кажется, он о чем-то спрашивал. Стас на всякий случай помотал головой. Мужчина задал еще несколько вопросов – Стас продолжал мотать головой, в этом забавном однообразном действии вдруг открылся некий вселенский смысл, он мотал головой и тихо смеялся, по щекам градом катились слезы вперемешку с каплями дождя. Краснолицый продолжал свои вопросы, Стас продолжал мотать головой. Кажется, краснолицему это не понравилось – он вдруг размахнулся и ударил Стаса по щеке ладонью. Стас удивился, и ударил нападавшего в ответ. Тот что-то зарычал, и Стас ударил еще раз – на всякий случай. Вернее, попытался ударить – на этот раз краснолицый успел увернуться. А потом откуда-то прилетел очень тяжелый кулак, мокрый асфальт вдруг оказался совсем близко, шершаво ударил. Мир вокруг потемнел и завертелся, как карусель. Это было забавно, хотя и немножечко больно.

Грубые руки быстро задрали рукав Стасовой куртки, предплечья коснулся холодный сканер идентификатора. Краснолицый что-то рявкнул, сразу несколько грубых рук вздернули Стаса на ноги – он протестующее замычал, на асфальте было гораздо удобнее и приятнее, чем на ногах. По крайней мере, мир вертелся медленнее. Краснолицый что-то спросил. Стас уже понял, что краснолицему не нравится, когда он мотает головой, да и смысл это движение почему-то потеряло, поэтому Стас кивнул.

Краснолицый довольно усмехнулся. На запястьях Стаса холодно сомкнулись магнитные наручники.

IV. IV.

"Нет черней души, воспевшей лесть

Свят, сложивший оду в твою честь!

Что есть свет и где здесь тьма?

Не ответит и сама судьба…"

Аромат ментола мешался с запахом табачного дыма, придавая черному крепкому кофе странноватый привкус. Велес едва заметно поморщился, ставя чашку на блюдце и немного отодвигаясь вместе со стулом. Дориан сделал вид, что не заметил маневр юноши – он знал, что тот терпеть не может запах табачного дыма, и иногда нарочно курил в его присутствии. Просто для того, чтобы лишний раз подчеркнуть начавшему наглеть юнцу, кто здесь устанавливает правила.

– В универе творится нечто странное, – задумчиво проговорил Велес и вновь взял чашку. Повертел ее в пальцах, делая вид, что увлечен изучением китайского узора на тонком фарфоре.

Дориан хмыкнул, понимая намек, и затушил сигарету.

– Рассказывай.

– Если уметь смотреть и замечать мелочи, как вы меня учили, то ВИП больше похож не на нормальный современный институт, а на какое-то сборище заговорщиков. Пока была одна только моя команда – все оставалось совершенно незаметно. Я – парень видный, никто не удивляется, что вокруг меня крутится такое количество народу. Но эти двое первокурсников с психфака… Они меня поражают.

– Что за первокурсники?

– Станислав Ветровский и Олег Черканов. Занятная парочка, надо сказать. Поступали оба на бесплатное, до последнего экзамена шли вровень, почти с максимальным количеством баллов. На двух экзаменах призовые отхватил Ветровский, на двух – Черканов. Но на последнем Черканов все же вырвался вперед. И тут наш ректор, Витценко, вдруг издает та-акой указ! Ни за что бы не поверил, если бы не видел собственными глазами.

– Ты можешь чуть короче? – Дориан недовольно потянулся к сигаретам.

– Конечно, конечно. Короче говоря, Ветровского взяли с пятидесятипроцентной скидкой. Такого в жизни не бывало! Но с этого все только началось… Ах, да – еще эти двое с самого начала разругались. На психфаке никого больше нет, кто бы так страстно друг друга ненавидел. Хотя это в основном Черканов, Ветровский его просто игнорирует.

– Ближе к делу, Велес! У меня не так много времени, у тебя, кстати, тоже!

– Про кого сперва рассказать?

– Давай про Черканова.

– Ок. Первые пару месяцев вел себя тише воды, ниже травы. Не высовывался, ни с кем не общался, только учился – надо заметить, на "отлично" учился. Потом заболел. А на том же курсе психфака есть одна девочка, Марина Велагина, я ее еще в первую неделю обучения к нам приманил. Хорошая девочка, далеко пойдет. В общем, эта Марина к нему домой ходила, пока он болел. Только благодаря ей не сдох. Живет он, как бомж… вернее, жил. Нищий настолько, что… у меня слов нет.

Щелкнула зажигалка, Дориан глубоко затянулся.

– Последнее предупреждение, Велес.

– Все, все, понял… Черканов после болезни вдруг начал проявлять странную активность. Он постарался познакомиться с парой человек из своей группы, с сокурсниками других факультетов и так далее. На моих ребят не выходил очень долго, потому я только недавно смог что-то конкретное узнать. Где-то месяц назад вокруг него начала собираться небольшая и очень разношерстная группа. Совсем как у меня было в начале. Две недели назад Черканов наконец-то вышел на одного из моих ребят. Я сперва надеялся заслать к нему Велагину, но он почему-то перестал с ней общаться. Ладно, не важно – главное, что хоть кого-то удалось. Отправил Сережку Бестаркова – обаятельный парень, ему каждый доверять начинает с одного разговора. Очень полезный кадр. Но Черканов оказался довольно устойчив, в отличие от одного из его сподвижников. Тот рассказал очень интересные вещи. Оказывается, наш Олежек задумал ни много ни мало – образовать новую страну. Он-де против того кошмара, что творится в нашем мире, и жаждет создать островок, где каждый сможет проявить себя, вне зависимости от финансовой состоятельности, семейного положения, социального статуса…

– Мне кажется, ты примерно того же хочешь, разве нет? – хмыкнул Повелитель.

– Не совсем, – Велес покачал головой. – Я хочу изменить мир. Да и… Я сперва думал предложить ему если не присоединиться к нам, то хотя бы сотрудничать. Но потом передумал.

– Почему?

– Во-первых, Черканов не потерпит никого над собой. Он свободолюбив и желает сам контролировать происходящее. Вполне логично для человека, всю недолгую жизнь зависевшего от внешних обстоятельств.

– Это не помеха сотрудничеству.