Иной разум. Тетралогия
Шрифт:
– Когда и где это случилось?
– Позавчера. При ликвидации Святилища.
– Придурки… – ожесточенно обронил незнакомец. – Сами себе могилу роете… – добавил он и тут же спросил: – Кто конкретно подрывал Святилище? Ты?
– Я… – сознался Максим.
– Идиот! Тварь безмозглая!
– Эй, ты там полегче! – Шустов окончательно обозлился. – Думаешь, ствол к голове приставил и…
– Заткнись лучше. Нет, говори: как сам? Что-то необычное чувствуешь? Посторонние мысли, непонятные образы не появлялись?
– Да нормально все!
Давление на затылок неожиданно ослабло.
–
Шустов медленно развернулся.
Перед ним стоял старик в грубой домотканой одежде. Седой как лунь. Весь в шрамах, будто старый кот. В руках вместо оружия непонятная трубка.
Максима взяла досада. Вот ведь попался! Развел меня дед как мальчишку. Трость к голове приставил?! – он заметил изогнутую ручку. – Ну, надо же!.. Глупо как!..
– Егорычем меня кличут, – неожиданно представился тот. – Ну, чего набычился? Думаешь, как бы ствол схватить да старика угробить?
– Злой ты, – Максима снова проняло дрожью. Рвануться, и очередью? Автомат в двух шагах, патрон в патроннике, с предохранителя снят.
Старик ничего не ответил. Свою непонятную палку он держал, как оружие.
«А надо ли судьбу испытывать? Если он тут один живет, какого приема я хотел?» – озноб так и не отпустил.
– Максим Шустов, – взяв себя в руки, представился он.
– Как сбежал?
– За город нас повезли…
– К карьерам?
– Дед, а ты откуда все знаешь?
– Побывал в твоей шкуре. Во время первой эпидемии, – сухо ответил Егорыч. – Шмотки свои здесь оставь. Если что-то в карманах утаил, лучше сейчас выкладывай, а то поздно будет, пожалеешь, – повторил он.
– Да хватит пугать уже!
– Смотрю, осмелел? Старика с тростью не боишься, да?
Максим пожал плечами. Хамить расхотелось. Дедок на многие вопросы может ответить, если его не злить. Грех упускать такой шанс. Но и оставаться безоружным, бросать снаряжение на улице под открытым небом, тоже никуда не годится.
– Давай, может, договоримся уже?
– О чем?
– Я к тебе не со зла залез. Не вор и не убийца. Разреши вещи забрать.
– Нет. Если хочешь в дом войти, – уточнил старик. – А если нет, то забирай барахло и катись отсюда!
– Да не хочу я вещи тут оставлять!
– Ничего с ними не станет. Полежат. И ты здоровее будешь, – последняя фраза прозвучала интригующе.
Уходить ночью в лес, ничего не узнав? Нет. Так не нельзя. Старик, хоть и неприветливый, может многое прояснить. Прожить тут десять лет – не шутка…
– Ладно, – он решил не конфликтовать. – Ты как меня заметил?
Егорыч, уже поднявшийся на крыльцо, ответил, не оборачиваясь:
– Топочешь, как бергмь. Лес тишину любит.
– Бергмь? – Максим впервые услышал такое название. – А кто это?
– Зверь местный, – старик толкнул массивную дверь, и та поддалась легко беззвучно. – Заходи.
Перешагнув порог, Шустов оказался в тесном тамбуре.
– Стой спокойно, – старик плотно затворил наружную дверь, совершил непонятный пасс, и пространство импровизированной шлюзовой
камеры вдруг залил неяркий синеватый свет.В голове резко вспыхнула боль. Максим не сдержался, скрипнул зубами.
– Терпи! Все уже, – свет действительно стал глуше, зато между большим и указательным пальцами старика вдруг сформировался крохотный голографический экран, на нем отобразились данные сканирования.
«Ну, ничего себе!.. Какое-то устройство встроено в стены сруба?!» – Максим все меньше и меньше понимал ситуацию.
– Что-то я не пойму. Странная нейрограмма… – проговорил старик.
– Меня контузило.
– Давно?
– Сутки назад. До сих пор временами все двоится.
– Тогда понятно, откуда сбой. А я уж думал – инфицирован, но держишься? – старик проницательно, испытующе смотрел на него.
– А если и так?!
– Да мне по большому счету все равно. Инфицированный даже лучше. Меньше проблем, – загадочно ответил старик. – Ну, ладно, проходи уже, – он распахнул дверь, и Максима вдруг окатило светом, запахами, голосами!
Внутри было полно народа!
«Вот тебе и необитаемый хуторок!.. – в полном замешательстве подумал он, входя в комнату, напоминающую большой старинный зал собраний. – Выходит, все постройки надежно экранированы изнутри, раз я не заметил ни единой тепловой засечки?!» – мысль проскользнула по инерции, в то время как взгляд с удивлением впитывал подробности окружающей обстановки.
Шум голосов тем временем стих. Все обернулись.
– Принимайте горемыку, – пробурчал старик, утратив всякий интерес к «гостю». – Стелси, а ты подойди, поговорить надо.
Максим думал, что сейчас окажется в центре внимания, будет вынужден отвечать на вопросы, но обитатели хутора взглянули на него и тут же утратили интерес. Лишь высокий светловолосый парень, разливавший напитки за грубым подобием барной стойки, подмигнул: мол, иди сюда, да симпатичная девушка, которую позвал старик, проходя мимо, обожгла его взглядом.
«Спокойно. Держи себя в руках. Хотел получить информацию – вот твой шанс!»
Максим направился прямиком к стойке, мимо длинного грубо сколоченного стола, за которым ужинали, тихо переговариваясь, четверо. Трое мужчин и женщина, – ее красота давно увяла, лицо выглядело бледным, изможденным. Она исподлобья взглянула на Шустова, но ничего не сказала, опустила голову.
– Привет, – парень за стойкой улыбнулся широко, приветливо и, как показалось, искренне. – Меня Иваном зовут. Выпьешь?
– Максим, – Шустов сел на высокий неудобный деревянный табурет. На миг промелькнуло давно позабытое чувство, – ноги болтались в воздухе, словно у ребенка. – Выпить не откажусь, вот только платить нечем.
– А, забудь, – Иван ловко налил в деревянную кружку терпко пахнущий напиток. – Чем богаты. Есть хочешь?
Максим кивнул. Желудок отреагировал голодной резью на запахи, плывущие из соседнего помещения через приоткрытую дверь, расположенную как раз за спиной Ивана.
– Расслабься. Тут никто тебя не тронет, – дружески произнес тот.