Иной смысл

— Из-за него у вас будут проблемы, так? — негромко закончил Женя. — Ты можешь не продолжать. Не надо больше лжи и оправданий. Я понимаю и так, правда. Но Орденом вы не будете. Назовитесь, как хотите — вам же лучше, нет никакой связи со Стасом и теми, кто остался на его стороне, да и к запрещенной книге привязки не будет.

— Орден — уже достаточно раскрученный бренд, — высказался кто-то. — Нам будет сложно начинать с новым именем.

— А это уже ваши проблемы, не мои, — пожал плечами Женя, и Алик поразился холодному равнодушию, звучавшему в его голосе.

— С какой стати мы должны поступать так, как хочешь ты? — Алиса сузила глаза.

— Все очень просто. Все деньги Ордена — в моих руках. Вы получите что-либо только в том случае, если навсегда откажетесь от идеи называться Орденом.

— Ну ты даешь… — прошептал Алик, глядя на друга со странной смесью восхищения и ужаса.

Финансами Ордена заправляли двое ребят с экономического. Три человека могли в любой момент перевести все деньги под свой контроль — Алик, Стас и Женя. Стас по понятной причине не мог, а Алик просто не догадался. Зато догадался Женя. И хорошо, что догадался — те двое с экономического сейчас явно были на стороне Алисы. В то же время Гонорина пугала такая предусмотрительность. Алфеев словно бы с самого начала был уверен, что те отступятся, предадут.

— И как ты проконтролируешь нас? Что будет тебе гарантией того, что мы, получив деньги, не назовемся Орденом?

— Все просто. Вы получите только одну шестую часть всего нынешнего фонда. Через год — еще одну шестую. За этот год вам проще будет раскрутить новое имя. Сумма достаточно солидная, чтобы вы как следует подсуетились ради нее.

— Можно сделать проще, — заговорил Саша Годин, до того момента остававшийся незамеченным. — Юридически оформить собственность на торговое имя, с запретом использования этого имени кем угодно и при каких угодно обстоятельствах. Тогда не придется лишний раз пересекаться.

— Неужели так неприятно с нами общаться? — огрызнулся Алик. Он не ждал от тихого, спокойного, всегда тактичного парня такого… злого пренебрежения.

— Не с вами. С ними, — коротко ответил Саша, пересекая комнату и становясь рядом с Женей. — Я остаюсь.

Гонорин прикусил язык:

— Прости…

— Забей. Я понимаю.

Алик вскинул голову, обвел всех взглядом.

— Кто остается в Ордене? — тихо спросил он.

— Я остаюсь. А разве это не само собой разумеется? — Виктор Галль недоуменно приподнял бровь.

— Я тоже останусь.

— Инга?

— Почему бы и нет? Не вижу смысла идти с ними, но и бросать начатое не хочу. — Куприянова как-то неопределенно передернула плечами, глядя мимо Алика, и ему показалось, что в мыслях девушка далеко от этого всего.

— Кто-нибудь еще хочет остаться? — спросил Женя. — Учтите, обратно вернуться будет нельзя.

— Я останусь, — решился Азамат.

— Почти как в начале, только без Андрея и девчонок, — попытался улыбнуться Виктор. Улыбка вышла натянутая и неестественная.

Зулкарнов с надеждой посмотрел на Вику:

— Может, и ты?..

Девушка покачала головой. В ее глазах стояли слезы.

— Извините, ребята. Если будет нужна помощь — вы знаете, где меня найти. Я ухожу… Нет, Алиса, я просто ухожу. От всех. Я не останусь ни с той, ни с другой стороной. Зарегистрировать «Орден» как торговую марку… как же это мерзко!

Не в силах уже сдерживать рыдания, она выбежала из комнаты. Через несколько секунд хлопнула входная дверь.

— Кто-нибудь еще хочет остаться? — в очередной — и последний — раз спросил Женя. — Нет. Ну что же…

— Женя хочет сказать, чтобы вы все выметались из штаба! — рявкнул Алик. — Ключи можно не сдавать, вечером здесь будут стоять другие замки.

Квартира на окраине Приморского района, невероятно просторная, хоть и однокомнатная, снятая в качестве орденского штаба, опустела за считаные минуты.

— Менять замки не придется, — безэмоционально сказал Виктор.

— Почему?

— Нас осталось… сколько? Шесть человек. Еще Леша… если он не уйдет после всего этого. Зачем нам столько места?

— Будем, как раньше, встречаться у меня дома? — предложил Женя.

Виктор кивнул.

Повисло тягостное молчание.

— Регистрировать Орден как торговую марку — мерзко… да, мерзко! — неожиданно прервал тишину почти истерический крик Саши. — А что я мог еще предложить, если в этом мире даже хорошие дела надо делать через мерзкое?

— Саш, успокойся. Вика просто была не в себе…

— Да неважно, в себе или нет! Она же права, понимаешь? Да, это отвратительно! Но это единственный способ…

— Мерзко не то, что ты предложил, — вклинилась Инга. — Мерзко то, что нам вообще пришлось столкнуться с таким дележом. И ведь это еще не закончилось — придется связываться с ними, распределять, кто с какими проектами и в каких районах будет работать…

— Конкурирующие Ордена, м-мать вашу… Вот вам и неконкурентность в реалиях Терры.

— Ничего. Мы выберемся, — неожиданно жестко сказал Женя. — А теперь, раз уж мы все здесь, давайте перейдем к делу. Итак, у кого какие идеи относительно вытаскивания нашего… нашего командора из тюрьмы?

II

Я не могу заснуть, и так бывает всегда,

Когда всходит твоя одинокая звезда.

— Я уже боялась, что ты сделал выбор и больше не придешь.

— Еще — не сделал.

— Не будем об этом?

— Не будем.

Он пришел ночью, когда Катя уже ложилась спать. Просто позвонил в дверь — она беззаботно открыла, думая, что опять сосед, старенький профессор, перепутал двери. Он стоял на пороге, вода ручьями стекала с него, струилась холодными струйками по обнаженной коже, по штанам, по перьям.

— Я думала, ты постучишь в окно… — Она несмело улыбнулась, все еще неуверенная, что не спит.

— В окно неудобно. Карниз очень узкий. Я на нем не помещаюсь.

— Я позвоню в оконную компанию, скажу, чтобы переделали.

— Мне несложно войти в дверь.

— А мне несложно позвонить.

— Ты упрямая.

— Ты тоже…

— Я… — Он запнулся, отвел взгляд. Быстро посмотрел на соседскую дверь — они так и разговаривали, стоя на пороге. Отодвинул девушку в глубь квартиры, захлопывая за собой тяжелую, надежную сталь. Взял ее руки в свои, поднес к губам. — Я скучал, — хрипло выдавил он незнакомые, непривычные слова, смысл которых постиг лишь недавно.