Иной. Том 3. Родственные связи

Очередной раз тесак впивается в тело существо, и оно припадает на передние конечности. Валю иного ударом ноги. Тот пытается подняться, но я продолжаю с размаху опускать на него тесак, вонзая клинок всё глубже и глубже в исполосованное сине-фиолетовое тело. Иной закрывается «руками», но они одна за другой падают отрубленные в снег. Мой противник настолько ослаб, что даже сопротивляться не может.

Вонзаю пальцы в энергетическую плоть, иной некоторое время брыкается, но быстро затихает. В меня мощным потоком вливается энергия, она обрушивается, словно водопад, течёт через всё тело. Мир перед глазами становится фиолетовым, голова кружится, ноги подкашиваются.

Падаю и лежу некоторое время в снегу. Даже холода не чувствую. Всё тело горит огнём и напряжено настолько, что кажется, вот-вот взорвётся. А сильного иного больше нет — его энергетическая плоть растворилась во мне.

Некоторое время отдыхаю, пока не начинаю ощущать холод от забившегося за ворот снега. Пытаюсь сесть — получается лишь со второй попытки.

Смотрю показатели. Энергия — 8280 единиц, общий уровень — 25, уровень телекинеза поднялся до пяти, скорость потока — до 10,6, сопротивление — до 35, ДЦНС подобралась к сотке — это значит, пора сворачиваться и топать домой. Иначе вырубит, как прошлый раз.

Встаю, поднимаю лежащую рядом винтовку и иду собирать куски брони. Шлем и каска выглядят целыми, если не считать поломанных креплений и порванных ремешков. Сами пластины не пострадали. Другое дело — пластины на левой руке, которой я блокировал удары. И на плече, и на предплечье они сильно потрескались. Хорошо хоть локатор я в машине оставил. Иначе и его поломало бы.

Собрав обломки брони, я вернулся в вездеход и связался с Мариной.

— Да, Кирилл, слушаю, как дела? — спросила она.

— Тварь убита, уровень мой поднялся до двадцати пяти. Всё в порядке. Только башка болит и доспехи потрепало. ДЦНС — почти сто. Если продолжу охотиться, будет совсем паршиво. Поэтому возвращаюсь.

— Молодец. Возвращайся домой, в контакт с объектами по пути больше не вступай. Как понял?

— Да-да, само собой. Конец связи.

Посидев немного в тёплом салоне вездехода, пока самочувствие не пришло в норму, я завёл мотор и поехал в обратном направлении. Предстояло снова два или три часа пилить до Царицыно по заснеженным равнинам и лесам.

Зато в душе царило глубокое внутреннее удовлетворение. Каждый новый уровень давался всё тяжелее и тяжелее. Тем не менее, двадцать пятый я взял.

Очень редко кто в моём возрасте имел такой уровень. Некоторым полжизни требовалось, чтобы достичь его, а кому-то — и вся жизнь. Большинство чистокровных аристократов получали его годам к тридцати, реже — к двадцати пяти, но были уникумы, у кого прогресс шёл быстрее, причём без всяких инъекций и поглощения.

Не так давно светоносные двадцать пятого уровня в моих глазах были, как боги. Но пришло время, и я сам обрёл такую же силу, но ничего особенного в этом не видел. Отец имел тридцать седьмой уровень, и я был по сравнению с ним, как дитя малое против тяжелоатлета. Но однажды папаша окажется слабее меня, и тогда он и слова не посмеет мне сказать, тогда он ответит за всё.

Когда я приехал домой, ещё только начало темнеть. Уже давно хотел повидаться с Надей, а тут так совпало, что отец отозвал своих шпионов, а у меня выдался свободный вечер. В трактир, конечно, идти ни к чему. Вдруг Марина что-то упустила, и за мной до сих пор следят? Но зато можно в гости заглянуть.

Я взял свою новенькую «Стеллу С-500» с сенсорным экраном, набрал номер Нади и вдруг задумался: стоит ли? Вспомнил, что она общалась с моим дядей и разболтала ему про меня всё. Мои посещения трактира не являлись секретом, да не могла Надя знать, что я прячусь от семьи. Ей наплели, что я пропал, она и поверил. Какая её в этом вина? Но меня всё равно терзали сомнения. Вдруг сдаст? Вдруг дядя ей пообещал вознаграждение или запугал угрозами? Чем меньше людей будет знать мою тайну, тем лучше.

Мне очень хотелось повидаться с Надей, но спорить с доводами разума было бесполезно. Я вздохнул, выключил телефон и сунул его в карман. Может и встретимся как-нибудь потом, когда пройдёт время, всё уляжется и забудется. А пока в трактир — ни ногой, и Наде вовсе ни к чему знать о моём местонахождении.

Остаток дня посвятил чтению учебников и тренировкам.

Марина заскочила за мной утром. Вещи к этому времени были собраны, я закинул чемодан в багажник «Буревестника», и мы поехали в спецшколу.

— Ты придумал, что скажешь друзьям? — Марина притормозила на перекрёстке, пропуская старый, дребезжащий пикап. — Не стоит никому говорить, что ты бежал из семьи.

— Да, придумал. Скажу, что мои приёмные родители не знали о моём происхождении, а недавно случайно выяснили настоящую фамилию. Так пойдёт?

— Не надо всего этого. Слишком сложно. Если знакомые будут интересоваться, скажи, что приёмные родители соблаговолили одарить тебе боярским титулом из-за твоей силы. Для чужих легенда остаётся прежней. В любом случае, поменьше разговаривай на эту тему. В подробности не вдавайся. Много насочиняешь, потом забудешь и погоришь на какой-нибудь мелочи.

— Да я и раньше много не болтал о своей семейке. Не люблю, когда в личные дела лезут.

— Мне казалось, тебе нравится поболтать, — Марина нажала газ, и автомобиль плавно тронулся с места.

— Ты плохо меня знаешь.

— Вот как? Ладно, постараюсь узнать тебя получше.

— По крайней мере, о своей семье я мало кому что говорил. Знаешь, не очень-то приятно рассказывать посторонним людям, что мне приходилось терпеть все эти годы.

— Ох, натерпелся-то. Бедолага… — с сарказмом произнесла Марина.

— По-твоему, это смешно?

— А я разве смеюсь? Ты разве видишь улыбку на моём лице? Но ты так говоришь, как будто рос в нищете и на заводе с десяти лет пахал. Воистину тяжкая доля.

Да она издевается надо мной! Впрочем, злости у меня не было.

— Ага, пахал бы, только не на заводе, а в пустыне на жестоком морозе, — напомнил я, — потому что мой папаша решил, будто я должен отработать всё, что он на меня потратил.

— Тоже мне, нашёл проблему. Чтобы оспорить незаконные притязания, достаточно всего лишь хорошего адвоката.

— И откуда я его возьму? Это во-первых. А во-вторых, многие ли рискнут вести дело против могущественного княжеского рода?

— Есть адвокаты, которые специализируются на подобных делах. Просто их услуги дороже стоят.

— Вот именно, дороже… — я повернулся к Марине. — Слушай, но если требования моего отца незаконны, может быть, оспорить их, и тогда не придётся прятаться?

— То есть, по-твоему, мы должны уведомить о делах нашей организации ещё одного лишнего человека? Может, ещё в газете про тебя написать?