Инстинкт бойца

"Серебряная стрела" вынуждена была остановиться на красный свет. В своем ряду машин, ожидающих зеленого огня светофора, она была первой. К этому моменту Агронский мастерски перестроился в левый ряд и остановил "Ауди" рядом с "Пежо".

Иномарки стояли бок о бок. Приятели в "Ауди" смотрели только вперед, мысленно отсчитывая, когда произойдет переключение светофора. Когда, по мнению Степнова, осталось четыре-пять секунд, он нажал клавишу, опуская стекло со своей стороны, и взвел курок пистолета.

– Посигналь ему, - попросил он напарника, продолжая смотреть перед собой.

Сергей Агронский нажал на клаксон и включил передачу, удерживая машину на выжатом сцеплении.

Они разом повернулись друг к другу - специальный агент ГРУ и его жертва. Взгляды их пересеклись лишь на мгновение. Степнов произвел четыре быстрых и точных выстрела, и "Ауди" рванулся вперед, оставляя позади себя труп в серебристом "Пежо".

Специальные агенты Игоря Ленца работали быстро, хладнокровно и без "излишеств".

***

В это время в центральном здании ГРУ майор Валерий Батуев сопровождал в свой кабинет молодого человека с невыразительным рябоватым лицом. Усадив Столярова за стол, Батуев дал ему ручку и чистый лист бумаги.

– Пиши заявление о переводе на другое место службы по семейным обстоятельствам. Знаешь Тоцкие лагеря в Оренбургской области?
– спросил капитан.

Столяров машинально кивнул: "Знаю".

– Будешь работать там по своей специальности, медиком.

На глаза Андрея навернулись слезы. Он каждую минуту, каждую секунду ожидал появления в камере человека, который должен был прервать его жизнь. Он думал, что, наверное, поседел за эти долгие, бесконечные часы. И вот ему на голову обрушилась такая милость, о которой он даже не смел думать. Он посылал тысячи благодарностей Ленцу, Терентьеву и, конечно же, - Сергею Марковцеву.

Никакой Антарктиды, никаких пингвинов, а "теплый и ласковый" Тоцк, милый сердцу край дисбатов.

Столяров нашел в себе силы, чтобы остановить дрожь в руке и - поставил число, подписался.

– Полегчало?
– улыбнулся Батуев.

Андрей покачал головой: не то слово.

– Пока оформляют бумаги, забирай из камеры свою верхнюю одежду. Счастливо тебе, капитан. И удачи на новом месте. Тебя проводят.

Улыбающийся Столяров прошел длинным коридором, спустился по лестнице, постоянно слыша за собой шаги провожатого, вошел в свою камеру, взял в руки куртку, шапку и повернулся. Провожающий выстрелил ему в переносицу, и счастливое лицо Андрея, не успевшего испугаться, залила кровь. Лишь глаза на короткий миг сумели передать в мозг неописуемый ужас неотвратимости.

Так в ГРУ наказывали проштрафившихся агентов.

56

Игорь Александрович Ленц не курил, но отчего-то питал страсть к запаху хорошего табака. Ему нравился запах настоящего "Золотого руна" и несходной с ним "сталинской" "Герцеговины Флор". Он вынимал из коробки сигарету и, вдыхая, проводил ею вдоль носа. Близким к этому аромату был одеколон "Скротч", которому последнее время отдавал предпочтение руководитель разведывательного управления. Запах стойкий, наполовину терпкий, наполовину сладковатый, что в целом составляло неплохой букет.

Вот и сейчас Ленц, положив локти на стол, вдыхал аромат сигареты.

– Разрешите, Игорь Александрович?

– А, Савченко. Заходи. Что у тебя?

Майор приблизился к столу шефа и раскрыл папку.

– Как и предполагалось, "Як-40", бортовой номер 66210, по распоряжению директора аэропорта в экстренном порядке был поставлен в план для выполнения рейса Москва - Баку. Самолет принадлежит Вахе Бараеву. Вместе с Бараевым на борт поднялся генерал-майор Зубахин. Самолет на пути к месту назначения.

– Оперативно работает Бараев, - покивал Спрут.
– Все у тебя, Савченко?

– Никак нет, товарищ генерал. На частоте 843,3 радиоэлектронной разведкой было перехвачено сообщение: "Один-двенадцатый" - Главному. Решение приняли. К означенному времени прибавьте три часа". А выходили мы с разведчиками на односторонний контакт. Но рации у них мощные, и их сигнал прошел.

– Три часа?
– удивился Ленц.

– Да, Игорь Александрович. Во время нашей беседы Марковцев детально остановился на плане операции. Означенное время - это 9.00. Операция должна была начаться в шесть.

– А теперь выходит...
– Спрут вопросительно приподнял голову.

– Если брать в расчет только цифры, то нападение на базу террористов планируется на девять часов утра - будет уже светло. Соответственно подобрать диверсантов мы должны в районе 12.00.

– В девять утра?!
– Ленц не верил собственным ушам.
– Этого не может быть, Савченко! Какой дурак нападает в светлое время суток? И как они собираются это сделать командой в тринадцать человек?

– Не могу знать, товарищ генерал. Мы попытались получить подтверждение, но на наш запрос разведчики не ответили. Они не так близко к объекту, но, видимо, рации выключили заблаговременно.

– План местности мне, Савченко, и побыстрее.
– Ленц вызвал по селектору адъютанта.
– Из оперативного отдела вызови полковника Каховского. Кто еще у нас спец по боевому планированию?.. А, полковник Елисеев. Его тоже ко мне.

Что, черт возьми, происходит, думал Ленц. Ошибки в цифрах он исключал, поскольку подтверждение лейтенанта Скумбатова само по себе отметало какие бы то ни было погрешности. Ночь - это самое время для диверсионных актов. Шесть утра в декабрьские, самые короткие дни года - оптимальный вариант для нападения, когда организм спит и всеми силами старается продлить свой сон. Ленц спокойно бы отнесся к решению диверсантов начать акцию на три часа раньше, но позже...

"Что они задумали, ети их мать?
– ругался генерал.
– Попасть на поминальную страницу Книги рекордов Гиннесса? А может, они строят свои планы на том, что большая часть наемников выдвинется им навстречу, чтобы взять в кольцо? Однако на базе дураков нет, за исключением наркоманов-смертников. Минимум останется треть - а это сотня боевиков. Они не дадут приблизиться к объекту с какой бы то ни было стороны. И если все же диверсанты совершат, что задумали..."

Многоточие никак не хотело называться подвигом, поскольку это слово казалось сейчас неприменимым к расчету Скумбатова. Вот после... Однако в этом месте все и соединялось, образуя кольцо.

Ленц еще раз прочел радиограмму, перехваченную радиоэлектронной разведкой:

"Решение приняли. К означенному времени прибавьте три часа".

И пришел к выводу, что не разберется в этом вопросе без человека, которого ни разу не видел и не хотел видеть.

Через две минуты в кабинете генерала снова вырос майор Савченко, толковый малый, специалист по особым поручениям.

– Привези ко мне этого фээсбэшника, начальника профильного отдела. Единов, кажется. Желательно без погрома, тихо.