Инстинкт гнева

Усталости он больше не чувствовал. Лучше всяких амфетаминов его бодрила одна простая мысль: придется идти до конца, выбора нет. Или грудь в крестах, или голова в кустах. Первое, понятно, предпочтительнее.

Многострадальный «Фокус» пришлось оставить во дворе. Второй раз дежурившие где-то поблизости чекисты на трюк с «тараном» не попались бы, да и смысл? Сейчас важнее было не показывать всему миру, что ты круче отвесной скалы, а незаметно выскользнуть из дома, который превратился в натуральную ловушку. Черный ход был путем тошнотворно банальным, но на большее фантазия не раскошелилась.

Виктор пригнулся, выглянул на улицу и из полупартера изучил обстановку. Если наблюдатели поблизости были, то прятались они очень хорошо. Ничего и никого подозрительного Туманов поблизости не обнаружил.

Зато обнаружил, что сможет уйти незамеченным, даже если за домом наблюдают люди Федотова. Для этого ему требовалось вспомнить армейские навыки ползанья по-пластунски и пожертвовать чистотой одежды. На обе жертвы Виктор был вполне готов. Гарантией успеха задуманного финта служило выросшее в последнее время благосостояние москвичей. На миниатюрном заднем дворе дома, как и перед парадным подъездом, стоя бампер к бамперу, ночевало десятка четыре авто. Под их прикрытием можно было уползти куда угодно, главное — не заплутать в жестяном лабиринте и не вернуться к исходной точке. Туманов мысленно проложил маршрут и протиснулся в приоткрытую дверь.

Когда, миновав опасную зону, он позволил себе принять подобающее человеку положение в пространстве, колени и ладони напоминали четыре черных кляксы. Виктор кое-как вытер руки, отряхнул джинсы и быстро пошагал в сторону проспекта.

«Не вляпался ни во что, и ладно. Стыдно, конечно, появляться в таком виде в клинике, но это вопрос десятый. Главное — успеть туда раньше других заинтересованных сторон».

Успеть! Туманов остановился и раздраженно сплюнул. Только сейчас он понял, что адреналин не лучшая альтернатива отдыху. Голова на такой «подкачке» была способна решать лишь задачи «ближнего прицела». Как незаметно выбраться из дома — пожалуйста, а позаботиться о том, чтобы заранее узнать, в какую больницу увезли Женю — вылетело! Виктор скрипнул зубами.

«Тупица! Это в кино герой по умолчанию знает больше злодеев. Но тут не кино, а реальная жизнь… чтоб ей… наладиться! Да и не тянете вы, сыщик Туманов, на роль героя-одиночки. Хотелось бы вас утешить, но нет, утритесь!»

Виктор остановился у обочины и уныло уставился на пестрящие заманчивыми посулами рекламные щиты. Как все-таки удобно жить в мире, где на каждом шагу тебя ждут подсказки, что есть, что пить, на чем ездить и во что одеваться. Почему обязательно надо искать что-то еще, какой-то свой образ жизни, нестандартную работу, приключения на собственную… голову? Ведь в большинстве — толковые подсказки! Неужели проиграл оттого, что двинулся «навстречу переменам»? Ничуть. А «Даниссимо» на завтрак разве плохо? Отлично! Ну и чего еще надо? Зачем было лезть в дебри, совать нос на кухню загадочных богатеев, страдающих малокровием и равнодушием? Что за дурная жидкость ударила вдруг в голову? Все равно ничего не понял, и не добился, кроме убытков и неприятностей.

— Ну и что стоим, кого ждем?

Материализация мысли о «рекламном образе жизни» оказалась неожиданной и даже немного пугающей. Виктор вздрогнул и перевел взгляд на притормозивший у обочины внедорожник. Насчет него никаких слоганов Виктор не припоминал, но в особой рекламе эта машина и не нуждалась.

— Только не говори, что опять случайно проезжал мимо, — Туманов погрозил пальцем выглянувшему с водительского места в пассажирское окошко Павлу.

— Так и есть, — Калинин рассмеялся. — В это время суток Москва не такой уж большой город, можно случайно встретить кого угодно, хоть самого себя. Собрался куда-то?

— В больницу, — недоверчиво глядя на старого знакомого, буркнул Туманов. — Только пока не решил в какую.

— Думаю, тебе в «Склиф», — полковник стер улыбку и кивнул. — Садись, пока Федотов не очнулся. Садись, не отсвечивай!

— Так ты все знаешь? — Туманов уселся в машину.

— Кое-что знаю, — полковник кивнул. — После твоей разборки с Эфиопом пришлось вникнуть. Как оказалось, ты занимаешься чем-то почти параллельным, братишка. Только не пойму, по чьему заказу.

— По собственному, — Виктор развел руками. — Прет, сам не знаю отчего. Как будто охотничий инстинкт проснулся.

— Ну да, — Калинин покосился на сыщика и кивнул. — С инстинктами бороться бесполезно. И как результаты?

— Полная каша в голове, — признался Виктор. — Чую, крупное дело, улик выше крыши, мотивы понятны… ну, каждого фигуранта по отдельности, а общей картины нет, как ни бьюсь! Да еще твои коллеги на мозг капают. Вообще все мысли в разбег. Может, ты что-нибудь подскажешь, раз уж вник в это дело? Что за секреты у этих богатеньких? И при чем тут маньяк из лесопарка, а главное — девушка?

— Слова Федотова, одно к одному, — Павел усмехнулся. — Он мне эти же вопросы ровно час назад задавал. Я, Витя, немного другой темой занимаюсь. Что за секреты у Островского — ты же о нем спросил? — и компании, меня не волнует. Это как раз майора Федотова забота. Меня больше ночные страсти интересуют.

— Ну, так и меня интересуют! Только чую я, Паша, связаны они! Недаром же Островский в том лесу ножом получил. И его люди там постоянно крутятся.

— Может быть, — Калинин покачал головой. — Вот так, навскидку, я связи не вижу, но допускаю, что она вероятна. Правда, непонятно — какая? Ну а девушка тут каким местом?

— Хотя бы тем, что три ночи назад она с перепугу ткнула Островского ножом, а сегодня ее ранили там, где побывали люди Островского. Мало?

— Вот столько, — Павел показал сложенные в щепотку пальцы.

— Хорошо, — Виктор поерзал на кожаном сиденье. — В нее стреляли… трижды!

— Тоже люди Островского?

— Не знаю. Но один раз я был рядом, так что могу подтвердить — это не выдумки.

— Это когда вас Эфиоп приложил? Он, кстати, не сознался, кто заказчик. Но на прямой вопрос об Островском — ты ведь его упомянул, вот я и проверил — Эфиоп ответил отрицательно.

— Ясно, — Виктор кивнул. — Спасибо. Нет, Паша, стрельбу перед подъездом и дырки в машине я не считаю. Эти пули предназначались мне. Трижды стреляли конкретно в Женю. Два дня назад в лесопарке, вчера там же, только ближе к жилой зоне, и сегодня на тридцать пятом километре МКАД. Это ничего не значит, по-твоему?

— Значит, — Павел кивнул. — Только я не услышал главного аргумента. На основании чего ты решил, что стреляли в девушку? В нее хоть раз попали?

— Нет, — Туманов качнул головой. — В нее нет, только в этих… бритоголовых. Я уже думал об этом.

— Вот видишь, — Калинин свернул с дороги и подрулил к воротам клиники. — Есть смысл подумать еще немного.

— Это верно. — Туманов замялся. — Слушай, Паша, а ты не мог бы меня подождать? Я все тут выясню и, если что, тебе позвоню. Я думаю здесь остаться, но вдруг не получится.

— Без проблем, Витек, — Павел вдруг придержал товарища за плечо. — Погоди-ка…

Туманов проследил за его взглядом и едва не сорвался с места, повинуясь каким-то непонятным, но сильным чувствам — чему-то похожему на смесь злости и возбуждения перед дракой. Перед приемным покоем стояли два черных «Мерседеса». Тех самых, что гонялись за тумановским «Фокусом» по Варшавке.