Инстинкт убийцы

— А сегодня соседка что-нибудь видела?

— Она еще старше собаки, так что особо рассчитывать на нее не приходится. — Лео передернул плечами и добавил: — Но мы уже послали туда своего человека, чтобы он подробно ее расспросил.

— Мать уверена в том, что не знает убийцу?

— Абсолютно. Когда она немного успокоилась, я попросил ее еще раз на него взглянуть. Говорит, что никогда в жизни его не видела.

Уилл оглянулся на мертвое тело. Все как будто сходилось, но понять, что здесь произошло, пока не удавалось.

— Как он сюда добрался?

— Понятия не имею. Он мог приехать на автобусе, а потом прийти пешком с Пичтри-стрит.

Пичтри, одна из самых оживленных улиц Атланты, находилась менее чем в десяти минутах ходьбы от дома. Автобусы и поезда метро доставляли в расположенные на этой улице офисные здания и магазины тысячи людей. Уиллу приходилось слышать о том, что преступники совершают и более безумные вещи, чем выбирать время убийства в зависимости от расписания автобуса, но это объяснение его почему-то не устраивало. Это была Атланта, где общественным транспортом пользовались лишь самые бедные или помешанные на экологии. Парень на полу был ухоженным молодым человеком в джинсах не меньше чем за три сотни баксов и кроссовках «Найк» за двести баксов. Либо у него была машина, либо он жил где-то поблизости.

— Наши люди осматривают улицы в поисках бесхозного автомобиля, — сообщил Лео.

— Ты приехал сюда первым?

Лео помедлил с ответом, давая Уиллу понять, что делает ему большое одолжение.

— Я был первым из копов. И точка! — наконец заявил он. — Девять-один-один явились сюда около двенадцати тридцати. В это время я заканчивал ланч в бутербродной на Четырнадцатой улице. Я приехал сюда, может, за две секунды до появления патрульной машины. Мы осмотрели дом, убедились, что здесь больше никого нет, а потом я приказал всем выметаться к чертовой матери.

Четырнадцатая улица находилась в меньше чем пяти минутах езды от дома. То, что первым на вызов откликнулся офицер, способный оградить место преступления от вторжения посторонних, было большой удачей.

— Ты стал первым, кто побеседовал с матерью?

— Позволь сообщить тебе, что она была абсолютно не в себе. У нее тряслись руки, и она не могла произнести ни единого слова. Ей потребовалось минут десять, чтобы немного успокоиться и рассказать, как все было.

— Значит, ты не усматриваешь в этом ничего подозрительного? Нечто вроде разборки между двумя подростками, потом является мать и душит убийцу дочери?

— Это то, что тебе поручил выяснить Хойт Бентли?

Уилл уклонился от прямого ответа.

— Это очень деликатное дело, Лео. Бентли играет в гольф с губернатором. Он входит в совет половины благотворительных организаций города. Мне кажется, что стоило бы удивляться, если бы мы здесь не появились.

Лео пожал плечами, потом кивнул. Видимо, ему тоже что-то не давало покоя, потому что он продолжил:

— На теле матери есть раны, указывающие на то, что она защищалась. Повсюду следы борьбы — битое стекло, ободранная стена на лестнице. На теле парня то же самое, включая следы укусов на пальцах, в которые мать впилась зубами, пытаясь заставить его выпустить ее. Девушка наверху… Он с ней развлекался. Трусы спущены, бюстгальтер задран, повсюду кровь.

— Наверху тоже была борьба?

— Да, но не такая, как здесь. — Он помолчал, прежде чем предложить: — Хочешь на нее взглянуть?

Уилл оценил этот жест, но Аманда ясно дала ему понять, что она не желает, чтобы он в это впутывался, если только он не заметит признаков того, что здесь действовал профессионал. Если бы Уилл что-то заметил наверху, то, каким бы безобидным это ни было, позже ему, возможно, пришлось бы выступать в качестве свидетеля в суде.

Но она не могла поставить ему в вину любопытство.

— Как была убита девушка?

— Трудно сказать.

Уилл оглянулся на открытую входную дверь. Система кондиционирования в доме работала на полную мощность, пытаясь справиться с подступающей с улицы жарой.

— Вы тут уже все сфотографировали?

— Наверху и внизу, — кивнул Лео. — Мы снимем отпечатки пальцев и займемся всем остальным, как только увезут тела. Кстати, именно тогда я закрою дверь, а то, вижу, из-за нее у тебя как будто шило в заднице. Я пытаюсь свести к минимуму количество туристов. — Он помолчал и добавил: — В таком расследовании придется действовать очень осторожно.

«Это еще слабо сказано», — подумал Уилл. Пока никто не сообщил о том, что видел поблизости незнакомую машину. Если не подтвердится теория Лео об общественном транспорте, парень, скорее всего, тоже обитал в Энсли-Парке. По закону подлости его родители должны оказаться юристами. Лео придется действовать строго по инструкции. В противном случае во время дачи показаний в суде ему не поздоровится.

Уилл перефразировал свой недавний вопрос:

— Как она умерла?

— Она изуродована до неузнаваемости. Лицо превратилось в сырой гамбургер, повсюду кровь. Я вообще не понимаю, как матери удалось ее опознать. — Лео помолчал. Но он понимал, что Уилл ожидает более конкретного ответа. — Хочешь знать мое мнение? Сначала он ее избил, а потом ударил ножом.

Уилл в который уже раз перевел взгляд на мертвого парня на полу. Его ладони были покрыты запекшейся кровью. Такое не могло получиться, если бы он избивал кого-то рукой, сжатой в кулак. Как, впрочем, и если бы орудием убийства был зажатый в пальцах нож. Колени его черных джинсов потемнели, как будто он опускался на что-то мокрое. Футболка задралась вверх, открыв живот. Свежий кровоподтек тянулся вниз, под пояс джинсов.

— Мать ранена? — спросил Уилл.

— Как я уже говорил, у нее исцарапаны плечи и кисти рук. На ладони довольно глубокий порез от битого стекла, — принялся перечислять Лео. — Множество кровоподтеков, разбитая губа, кровь в ухе. Возможно, растяжение голеностопа. Сначала я подумал, что там перелом, но она может шевелить стопой. — Он потер губы, возможно сожалея, что в них нет сигареты. — Я вызвал скорую, но она сказала, что никуда не поедет, пока отсюда не уберут ее дочь.

— Она так и сказала — «уберут»?

Лео выругался под нос и извлек из кармана блокнот на спирали. Перелистав его, он открыл нужную страницу и показал ее Уиллу.

Тот нахмурился, глядя на неразборчивые каракули.

— Ты снимал отпечатки пальцев у курицы?

Лео повернул блокнот к себе и прочитал вслух:

— «Я не оставлю свою дочь здесь. Я никуда не поеду, пока не уедет Эмма».

Уилл мысленно повторил имя девушки, чтобы она стала для него реальным человеком, а не очередной анонимной жертвой. Когда-то она была младенцем. Родители держали ее на руках, заботились о ней, дали ей имя. А теперь они ее потеряли.

— Что обо всем этом говорит мать? — спросил он.

Лео захлопнул блокнот.

— Только голые факты. Я готов поспорить на свою левую руку, что перед тем, как взлететь наверх и ради этого отказаться от профессии, она была юристом.

— С чего ты взял?

— Она очень тщательно подбирает слова и следит не только за тем, что говорит, но и за тем, как она это говорит. Только и слышно «я почувствовала то-то» да «я опасалась того-то».

Уилл кивнул. Ссылаться на необходимость самообороны можно только в том случае, если подсудимому казалось, что в момент нападения ему угрожает неминуемая смерть. Кампано явно подготавливала для этого почву, но он не знал, чем это объясняется — ее умом или тем, что она говорила правду. Он снова посмотрел на мертвого парня. Запекшаяся кровь на ладонях, пропитавшаяся кровью футболка. Тут явно было еще что-то, пока невидимое глазу.