Институциональная экономика

Развитие отечественной экономической мысли в России в советский период истории происходило под влиянием экономического учения К. Маркса, которое, с одной стороны, создавало предпосылки для плодотворных научных исследований и разработок, а с другой – в силу ряда политико-идеологических обстоятельств тормозило развитие экономической мысли в стране.

В данной связи необходимо остановиться на оценке экономической теории К. Маркса. Эта теория носит системный характер, что выражается, помимо прочего, в концепции системы общественного воспроизводства, объединяющей в себе все составные части экономической науки (аналогично сборочному цеху машиностроительного предприятия). При этом принципиальное значение имеет выделение в системе общественного воспроизводства четырех сфер-процессов: производства, распределения, обмена, потребления. Уже только из одного перечисления этих сфер видна абсурдность идеи чисто рыночной экономики в качестве самодостаточной, если учесть, что рынок – это другое название сферы-процесса обмена в системе общественного воспроизводства, попытка построить рыночную экономику как самодостаточное начало [3] равнозначна попытке искусственно вырвать сферу-процесс обмена (рынка) из четырех сфер-процессов общественного воспроизводства – производства, распределения, обмена, потребления.

3

По аналогии напрашивается словосочетание “рыночное самодержавие”, что соответствует рыночному фундаментализму, чем и является неоконсерватизм-монетаризм. По своему характеру он является капиталистическим тоталитаризмом, прикрываемым маской псевдодемократии американского образца.

Не случайно везде, где применяются методы неоконсерватизма-монетаризма, происходит сильнейший спад производства, вплоть до его свертывания. Наглядным примером служит город Детройт – центр автомобильной промышленности США, раньше процветавший, а теперь превратившийся в город-банкрот, у которого не хватает денег на вывоз мусора, содержание полицейских, отопление и освещение и т. д.

К. Маркс связал систему общественного воспроизводства с теорией круговорота и оборота капитала, описав ее в системном виде. Кроме того, К. Маркс глубоко и обстоятельно исследовал генетическую структуру товара и денег, товарно-денежных отношений. На языке институционализма это можно было бы назвать генетическим анализом рынка. Разработка К. Марксом проблемы товарного и денежного фетишизма с выделением его субъектной и объектной сторон (параграф 1 главы 1 “Капитала”) далеко выводит экономическую науку за рамки собственно экономики, охватывая социально-психологическую и духовную сферы жизнедеятельности человека.

Несмотря на все заслуги К. Маркса [4] в развитии экономической науки, ряд его подходов и положений были определены исходя из зашоренной политической тенденциозности. В частности, разработав учение о прибавочной стоимости, верно описывающее образование части прибыли капиталиста, К. Маркс проигнорировал другой, параллельный источник этой прибыли, каковым выступает синергетический эффект, порождаемый эффективным комбинированием факторов производства в результате предпринимательской, организационно-управленческой деятельности предпринимателя-капиталиста, которая, конечно, имеет место далеко не всегда. В результате, по К. Марксу, общество в лице государства должно экспроприировать всякую капиталистическую частную собственность, не различая ее наличия у двух таких крайне противоположных представителей капитала, как Генри Форд и Джордж Сорос. Между тем собственность Г. Форда, создавшего свое богатство за счет эффективного производства, увеличившего национальное богатство страны [5] , не должна экспроприироваться, чего нельзя сказать о собственности Дж. Сороса, нажитой путем спекуляций.

4

Не случайно один из основателей институционализма Т. Веблен очень высоко ценил экономическое учение К. Маркса, хотя во многом и не соглашался с ним.

5

Г. Форд в цеха своего предприятия провел трубопроводы протяженностью в несколько десятков километров, чтобы качать по ним свежий воздух. Этот великий предприниматель, между прочим приравнивавший спекуляцию к воровству, думал одновременно и о рабочих, и о производительности.

К. Маркс и Ф. Энгельс заявляли, что сущность своего учения они видят в установлении общественной собственности на средства производства. Для этого нужна революция и диктатура пролетариата. Однако вопрос о том, каким именно образом общество сможет так сорганизоваться, чтобы его члены, все как один, а не как лебедь, рак и щука, управляли общественной собственностью, классики марксизма оставили в тени, заявив, что их потомки, когда проблема встанет на практическую плоскость, разберутся в этом лучше них. В наши дни все более очевидно, что общественная собственность, не структурированная на относительно обособленные субъекты управления, что роднит их с частными собственниками, является утопией.

К. Маркс, а также и В.И. Ленин выступали за полную отмену денег после совершения пролетарской революции. На практике это выразилось в экономической политике военного коммунизма. В дальнейшем В.И. Ленин признал, что жизнь показала ошибочность попытки отмены денег, сразу замечая, что для их ликвидации потребуется целая историческая эпоха.

В условиях построения социализма, используя марксистколенинское учение, но и помимо него, многие отечественные ученые как развивали теорию институтов в экономике, так и конкретизировали ее в виде практических разработок, воплощая их в реальную хозяйственную практику. Не имея возможности упомянуть всех выдающихся ученых-экономистов советского периода, внесших особо значительный вклад в развитие экономической науки и практики, которая относится также и к экономическим институтам, пусть и без применения термина институционализма, назовем имена С.Г. Струмилина, Н.Д. Кондратьева, А.К. Гастева, А.В. Чаянова, А.Г. Зверьева, И.В. Канторовича, В.С. Немчинова, Н.П. Федоренко, П.Г. Кузнецова, К.Н. Плотникова, Т.С. Хачатурова, Н.А. Вознесенского, Я.А. Кронрода, Д.С. Львова, С.Ю. Глазьева и др.

Василий Леонтьев, усвоив науку и практику народно-хозяйственного планирования в СССР, а затем эмигрировавший в США, получил за свои научные публикации Нобелевскую премию по экономике. В исторически короткие сроки в СССР была сформирована самая эффективная в 30-50-е гг. в мире экономическая система, с ядром народно-хозяйственного планирования. Это была исторически значимая инновация в экономической науке и практике, СССР в тот период развивался успешнее и быстрее, чем любая другая страна в мире. И то, что наша страна победила гитлеровскую Германию в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., показывает, помимо прочего, достижения экономики страны, проявившей большую эффективность, чем экономика Германии, на которую, между прочим, работали и все завоеванные нацистами страны Европы. В считанные годы СССР сумел создать ракетно-ядерное оружие и затем вышел на лидирующие позиции в области освоения космоса, ядерных исследований и энергетики.

К началу 60-х гг. лидеры Запада были в панике перед экономическими успехами СССР.

Но что же произошло с экономикой страны, что после таких грандиозных успехов к началу 60-х гг. XX в., частично продолжавшихся по инерции и в 70-80-е гг., с середины 80-х гг. стали говорить об экономическом застое, отставании в НТП, заниженном уровне жизни основной массы населения, низком качестве ширпотреба, талонах на табачные и винно-водочные изделия и т. п.?

Причина заключается в следующем. Все успехи советской экономики в 30-50-х гг. XX в. были достигнуты в рамках мобилизационной модели развития экономики с безусловным приоритетом военно-промышленного комплекса. В тот исторический период это было не просто оправданно, а жизненно необходимо. А. Гитлер планировал уничтожить одну половину населения нашей страны физически, а другую – превратить в рабов в буквальном смысле. США при помощи угроз ядерного оружия также собирались поработить народы СССР.

Однако после создания ракетно-ядерного щита ситуация кардинально изменилась. На историческую повестку дня встал вопрос о замене мобилизационной системы хозяйствования системной хозяйствования мирного развития.

Партийно-государственное руководство страны сначала во главе с Н.С. Хрущевым, затем Л.И. Брежневым и другими последующими руководителями, кроме М.С. Горбачева, который стал сдавать Западу во главе с США национально-государственные интересы страны, эту историческую задачу осознало недостаточно ясно и только отчасти. В результате вместо того, чтобы разумно трансформировать мобилизационную систему хозяйствования с уклоном в ВПК в систему хозяйствования периода мирного развития [6] при обеспечении оборонной достаточности [7] , был взят курс на встраивание рыночных механизмов хозяйствования, ориентированных на максимизацию прибыли при росте самостоятельности субъектов хозяйствования в мобилизационную систему хозяйствования в качестве ее составной части, но при сохранении всех ключевых элементов этой системы (централизованное государственное планирование для всех отраслей, предприятий и организаций; централизованное материально-техническое снабжение; установление цен и определение заработной платы всех работников без исключения государством в централизованном порядке и т. д.).

6

Такая система предполагала формирование трехсекторной модели хозяйствования: а) планово-распределительный сектор по образцу мобилизационной системы хозяйствования; б) рыночный сектор, включаемый в систему государственного планирования осуществляемого индикативно; в) либерализованный рыночный сектор, минимально регулируемый государством, но с недопущением различного рода спекуляций, финансовых пирамид ит. п.,с охватом только малых и средних предприятий.

7

Это предполагало в качестве предпосылки отказ от установки на распространение по всему миру коммунизма с опорой на военное превосходство.

Реформы, проводимые в экономике Н.С. Хрущевым (замена отраслевого принципа управления народным хозяйством территориальным, деление обкомов КПСС на промышленные и сельскохозяйственные и др.), носили волюнтаристский непродуманный характер. Они нанесли, конечно, вред экономике страны, но он не был фатальным. После снятия Н.С. Хрущева с должности все нововведения этого интеллектуально ограниченного, амбициозного лидера с тоталитарными замашками были отменены. Однако именно Н.С. Хрущев запустил особый тренд развития в социально-экономической сфере страны, который продолжался и в последующие десятилетия, вплоть до роспуска СССР в августе 1991 г. Именно этот тренд сформировал социально-экономическую почву для раскола на отдельные страны великой державы.

О каком тренде идет речь?

Торжественно объявив на XX съезде КПСС о том, что в СССР в 1980 г. будет построен коммунизм, Н.С. Хрущев задал курс на выравнивание зарплат рабочих и служащих, что выразилось в замораживании оплаты труда высокооплачиваемых работников при некотором росте зарплат низко- и среднеоплачиваемых работников. Параллельно была проведена денежная реформа с деноминацией рубля в 10 раз, в связи с чем был запущен перманентный инфляционный процесс, так что к 1990 г., по сравнению с 1953 г., цены на предметы потребления выросли в среднем в 5 раз, а заработная плата квалифицированных кадров, от которых в первую очередь зависело эффективное развитие народного хозяйства, осталась на прежнем уровне, а у профессоров даже существенно снизилась. На начало 50-х гг. зарплата доктора наук, профессора составляла 6000 руб., кандидата наук, доцента – 3200 руб., при работе на 1,5 ставки – соответственно по 9000 руб. и 4800 руб. Что можно было купить на эти деньги? Автомобиль “москвич” (копия “опеля”, но только не с двумя, а с четырьмя дверьми) продавался населению за 9500 руб., “победа” – за 16 000 руб., при том, что эти машины не уступали по потребительским качествам иностранным моделям-аналогам, отличались повышенной антикоррозийной устойчивостью и могли эксплуатироваться в условиях российского климата в течение нескольких десятилетий. Длинная болгарская дубленка с поясом стоила 600 руб., 1 кг сыра – от 25 до 30 руб. и т. д. Н.С. Хрущев посчитал, что профессора имеют слишком большую зарплату, снизив ее с 6000 до 4500 руб., параллельно заменив старые рубли новыми в пропорции 10 к 1. В результате заданного тренда снижения или замораживания зарплат высокооплачиваемых квалифицированных кадров в сочетании с инфляцией уже в начале 80-х гг. все работники, от которых в первую очередь зависело развитие и процветание государства и его экономики, в разы снизили свой жизненный уровень. В этот же период в СССР стал формироваться и расширяться теневой сектор экономики (подпольные цеха и даже фабрики), а также теневая составная часть легальной планово-распределительной экономики с охватом левыми, теневыми доходами нескольких десятков миллионов людей, у которых доходы оказались значительно выше, чем у квалифицированных кадров, определяющих научно-технический прогресс в стране. Парадоксально, но какой-нибудь заведующий складом промтоваров или продовольствия, директор среднего магазина имел доходы в несколько раз выше, чем профессор, генерал, даже союзный министр. Именно многомиллионная масса леводоходников теневого сектора экономики явилась той социально-экономической, культурно-психологической базой, на которую опирались рыночные реформы периода перестройки и периода либерально-рыночной революции сверху, когда вся экономика России была разом выброшена из планово-распределительной системы хозяйствования в рыночно-капиталистическую систему, причем с подрывом фундамента последнего, каковым является покупательная способность основной массы населения.

В результате экономической реформы, определенной решениями сентябрьского Пленума ЦК КПСС 1965 г., в экономику СССР был вмонтирован механизм ее разрушения изнутри, который неуклонно и притом мощно толкал народное хозяйство к деградации. Прежде чем характеризовать этот механизм, приведем типичный пример, взятый из реальной практики хозяйствования.

В 1977 г. на ленинградском предприятии “Красная Заря” решался вопрос о принятии к производству двух разных конструкций машины одинакового назначения. В одном варианте машина получалась в пять раз дороже и значительно хуже по качеству, чем в другом. Дороговизна объяснялась применением особо дорогих деталей и узлов, а также излишним усложнением конструкции, а худшее качество – тем, что такая усложненная конструкция оказывалась ненадежной, часто выходя из строя. Очевидно, что в разумно организованной экономике предприятия выбрало бы более дешевый по затратам вариант и причем лучшего качества. Однако фирма “Красная Заря” приняла к производству другой вариант, более дорогой и худшего качества. Почему? Потому что в плановораспределительную систему мобилизационного типа был вмонтирован несвойственный ей механизм рыночно-капиталистического хозяйства, ориентированный на максимизацию выручки от реализации и прибыли, на рост поощрительных фондов и увеличение премий. В итоге и мобилизационная система хозяйствования была в корне подорвана, и рыночно-капиталистическая модель хозяйствования, нацеленная на эффективность, тоже не складывалась. “Ни богу свечка, ни черту кочерга”. Как все это и происходило в приведенном выше примере.