Институт экстремальных проблем

— Женька ушел от Рябова? — удивился Вадим. — Почему? Разве там ему плохо было?

— Говорит, что здесь лучше, но ворчит, бывает, что опять извозчиком приходится работать, не по делу машину гонять. Ждут еще тяжелый вертолет, марку не помню, — Света задумалась на миг, но тут же махнула рукой, — его и в десантном варианте использовать можно, и как летающий госпиталь, и можно баки для воды на несколько тонн подвешивать. Под него уже оборудовали площадку в старом военном городке, приняли на работу пилота и инженера-авиационщика, а машины все нет.

— Да-а, — с сожалением протянул Вадим, — такая техника прошлым летом нам очень пригодилась бы. Мы пока до одного участка на машинах добрались, там уже нечего было тушить, все выгорело.

— У Черепанова уже появилась идея создать отдельную десантную группу из ребят, которые прошли соответствующую подготовку в армии или в аэроклубе. Пока он ее не продвигает, потому что и машины неизвестно когда будут, и спасателей-десантников у нас мало: Сергей, Лева и Данила, еще с парашютом прыгали наш Антон и Саша Кольцов – новый мальчик у Марата, его вместо Володи взяли.

— А ты в курсе всех идей нашего начальника, — немного ревниво заметил Медведев.

— Далеко не всех! — рассмеялась Света. — Об этой я знаю потому, что он просил меня подготовить справку, кто из ребят служил в десанте. Еще одну свою задумку Николай Кронидович уже реализовал – теперь у каждой группы, кроме «Урала», есть еще «Газель». Ее ребята используют на мелкие выезды, когда нет смысла выезжать всей группой: на замки, лифты, когда кошек с деревьев снимать приходится или всяких, вежливо говоря, экстремалов из мусоропровода извлекать.

— Это еще что за новости?! — поразился Вадим.

— Ты не поверишь, — рассмеялась Светлана, — за последний месяц два раза людей из мусоропровода вытаскивали. Один раз – девчонка накупила дорогой косметики, а ее парень, взял да и выбросил во время ссоры ее косметичку; потом, конечно, полез за ней и застрял. А второй раз – вообще анекдот! Мальчишки, вроде нашего Саньки, собрались по какому-то поводу, выпили и почему-то решили на спор выяснить, можно ли пролезть через мусоропровод с этажа на этаж. Тут же, не откладывая на потом, пошли пробовать и до того увлеклись этим делом, что один из парней разделся до трусов и полез в трубу. Застрял на полпути, ну а потом… В общем, Денис мусоропровод разрезал, а этого спорщика, на котором уже и трусов не осталось, Илья за ноги вытаскивал на свет божий.

Медведев только хмыкнул и дернул плечом. «Придурки!» – по глазам прочитала Света, но вслух ругаться Вадим не стал, его больше занимали звуки, проникавшие в палату через приоткрытое окно.

— Барбосы наши гавкают, — улыбнулся он, когда треск вертолета смолк и до него донесся собачий лай. — Здесь, я думаю, им намного лучше, чем в центре города, среди вонючего асфальта.

— Еще бы! Им тут вдоволь и побегать можно, и в земле порыться, и за птицами погоняться. В парке ворона живет, умная и хитрая, она постоянно собак дразнит. Сядет на нижнюю ветку дерева, но так, чтобы ни одна собака не допрыгнула, и начинает каркать, причем как-то по-особенному. Что-то в ее голосе псам не нравится, и они иной раз с ума сходят, пытаясь до нее добраться, лают до хрипоты. А она сидит и молчит, пока они надрываются, но чуть только замолкнут, опять подает голос, и все начинается сначала. Сейчас, похоже, именно это происходит. Только Казан у нас такими глупостями не занимается, демонстративно лапу на это дерево задерет, потом так ехидно посмотрит на всех и степенно удаляется по своим делам. — Света подошла к окну и чуть пошире растворила его. — Какая погода сегодня! Небо прозрачное, дожди промыли его от всякой гари, копоти и выхлопных газов, воздух чистый, как далеко за городом. Завтра обещают так же ясно и тепло – отличный подарок для Иры с Сергеем.

— Слушай, а я и забыл, что у них в субботу свадьба! — Вадим смог чуть приподняться на локтях. — Почему ты мне не напомнила с утра?

— Тебе не до этого было.

— Это точно, — согласился Медведев и вдруг поскучнел, — значит, завтра тебя не будет. Ладно, потерплю как-нибудь Андрея, постараюсь не рычать на него.

— Завтра утром я приду к тебе как обычно, — успокоила его Света, — а потом весь вечер буду с тобой, расскажу, как все прошло.

— Светлаша, не нужно ради меня отказываться от всех радостей жизни, — Вадим взял ее за руку. — Как Ирина посмотрит на то, что ты сбежишь в самый разгар веселья?

— Дим, я ведь тебе говорила, что они ничего особенного устраивать не будут. Гостей совсем немного приглашают – родственники, близкие друзья, наши ребята. Иру я сразу предупредила, что уйду рано, она все поняла, а Сергею и вовсе ничего говорить не нужно – он иной раз будто мысли читает.

— Я ему почитаю… — неопределенно пообещал Вадим и заявил немного обиженно: — Ты мне так и не сказала, что купила в подарок.

— Сказала, но ты забыл. Я купила индийский мохеровый плед, он как раз подойдет Ирине на диван и по размеру, и по расцветке. Я тоже парочку таких взяла, не смогла устоять перед соблазном – такие мягкие они и теплые!

— Да, сейчас я вспомнил, что ты говорила об этом, — признался Медведев и сокрушенно добавил: — Маразма у меня пока нет, но склероз уже в наличии.

— У тебя, как у любого мужчины, такие вещи в памяти не откладываются, — улыбнулась Светлана, — моего папу, например, бесполезно было спрашивать, какого цвета плитка на полу у нас в ванной или в каком костюме мама утром уехала из дома.

— Ну-у, такие вещи я запоминаю, — самодовольно заявил Вадим, и вдруг глаза его вспыхнули. — Ты знаешь, а я ведь помню, что на тебе было, когда первый раз тебя увидел! Школьная форма с плиссированной юбкой, голубой плащик, такой же голубой берет, из-под которого торчали косички, а на ногах… — он задумался, — на ногах – коричневые ботиночки, маленькие, как у куклы! А по выходным ты часто приходила в гости в сине-белом матросском костюмчике. Такой славный был морячок! Я теперь понимаю, что любил тебя уже тогда, только проявлялось это у меня в достаточно странной форме, — Медведев усмехнулся, — впрочем, и через двадцать лет я не поумнел.

— Димка, это поразительно! Ты отнекиваешься, когда тебя называют художником, а у самого просто замечательная память на такие детали! — восхитилась Света. — Это не каждому дано. Я сама про те ботинки давно забыла, а ты напомнил. Ты бы только знал, какой лютой ненавистью я их ненавидела! Мне пришлось носить такую обувь до пятого класса, а мне так хотелось туфли на каблуке, пусть совсем маленьком, чтобы стать выше хотя бы на пару сантиметров! Но бабушка считала, что в таком возрасте каблуки испортят осанку, папа тоже был с ней согласен, вот я и ходила, как утенок.

— Почему утенок? — рассмеялся Вадим.

— У утенка ведь плоские лапы, — объяснила с улыбкой Светлана. — Он ими шлеп-шлеп по земле, вот и я, по-моему, так же неуклюже шлепала в тех ботинках.

— Нет, — помотал головой Медведев, — ты неуклюжей не была, в отличие от Ленки; та косолапила, как медвежонок. Мама расстраивалась, но потом все прошло. Ты тоже выросла и стала такая стройная, гибкая, сильная, а красивой ты была всегда. — Вадим притянул к себе девушку и обнял ее. — Это йога такое действие оказала?

— Частично, — Света устроилась так, что ее щека соприкоснулась со щекой Медведева. — Расти я начала задолго до того, как начала ей заниматься. Мне, оказывается, вредно было ездить на юг, куда меня каждый год возили на море. Жара, солнце, загар – все это не шло мне на пользу. Как только не получилось летом поехать ни в Абхазию, ни в Крым, потому что папа готовился к защите, я сразу выросла за год на пятнадцать сантиметров. Когда на следующий год поехали в Прибалтику, был всего лишь пятисантиметровый прирост, а когда стали ездить в Карелию, то я начала расти равномерно в течение всего года, без задержек и резких скачков, пока не выросла. Так что, солнце мне вредно, не знаю почему.