Инструктор-попаданка в мужской военной академии

– Внимательно вас слушаю, - пролепетала, опершись о дверной косяк и поправляя полотенце, замотанное на голове.

– Может, пройдем в комнату?

– Я вечером ногти стригла, не прибралась.

На скулах Бастиана заиграли желваки, а в глазах вспыхнул недобрый огонек. До меня с королевским дознавателем говорили лишь учтиво.

– Канат на вашем совместном уроке порвался не просто так, его кто-то подпилил, кто-то из студентов ваших групп.

– Ладно, проходите, - сдалась, отворив дверь в комнатушку.

Лютин с Бастианом устроились на краю узкой кровати, а я пристроилась на стуле, чинно сложив коленки и принявшись промокать волосы полотенцем.

– Срез на канате был характерным, и я нашел в кладовой подходящий инструмент, - он достал из сумки маленькую пилу, завернутую в несколько зип-пакетиков и по-деловому положил улику на стол, - ночью проводился следственный эксперимент, ширина лезвия идеально совпала.

– И что вы хотите от нас с Лютином?

– Присмотрите за студентами. Помогите найти виновного в инциденте, пока еще кто-то не умер. У империи есть серьезный враг, боюсь, что садовник действовал не один.

– Эти студенты учатся здесь годами, а мы с Лютином находимся тут без году неделя. Решили, что лучшая идея открыть секреты двум незнакомцам? Какую игру вы ведете, рин Бастиан?

– Игру в справедливость, - хмыкнул мужчина, забрал лезвие и по очереди кивнув мне и Лютину, вышел из комнаты.

Когда уже казалось, что потрясений хватит на сегодня, рот открыл братец:

– Ты должна расстаться с простолюдином.

– Чего?

– Мама прислала меня приглядывать за тобой, Урсула. Она не хочет, чтобы ты наделала глупостей, вернувшись на родину. Ты хоть не спала с Греем?

– Может тебе еще сказать какого цвета на мне трусы сегодня?

– Да как ты смеешь?! – прорычал он, вскочил и сжал мое горло, вжимая в спинку стула.

Я настолько опешила в тот момент, что даже не среагировала должным образом. Застыла в страхе, пытаясь нормально вдохнуть. Никто и никогда не поднимал на меня руку, а новый мир решил побросать по всем ямам.

– Не забывай, что ты ничтожна и не заслуживаешь любви. То, что мама разрешила тебе учиться должно служить на благо семьи де Левьер, а не твоим похотливым прихотям, сестренка!

Братец отдернул руку, и я закашлялась, хватаясь за горло руками.

– Все такая же, какой была в детстве, - фыркнул Лютин и тоже вышел в коридор, хлопнув дверью.

На первый урок я опоздала. Грей ушел раньше и мне пришлось идти по коридорам академии в одиночестве, сдерживая слезы. Не то чтобы я была хрупкой статуэткой, но все навалившееся знатно подрывало самообладание. Одного вечера с алкоголем в этом дурдоме было слишком мало.

– Рина Урсула, что вы здесь делаете? Почему не на уроке? – послышалось сбоку и я опомнилась поняв, что вот уже пять минут стою, уставившись в окно посреди коридора, Питер стоял чуть дальше, наблюдая за мной, облаченный в тот самый темно-зеленый камзол, который лежал сегодня на полочке в душевой.

– А, да, уже иду, - буркнула, развернувшись, чтобы уйти.

– Подождите! Вы чем-то расстроены?

– У меня все хорошо, извините, опаздываю на занятие.

– Вчера вы говорили мне, что я могу быть с вами самим собой, а сегодня врете?

«Ты ему нравишься, но это не помешает сдать тебя властям» - промелькнуло в голове. Но так хотелось признаться хоть кому-то.

Взвесив все «за» и «против» такого признания, поняла, что перевес слишком явный.

– Так вы и не бываете со мной самим собой. До встречи, рин Питер, - улыбнулась и поспешила уйти, сжимая под грудью очередную книгу по военному искусству в переплете болотного цвета.

Без Сигурда кабинет выглядел несколько пусто, несмотря на то, что пара-тройка десятков студентов выпускного курса расселись по своим местам, притихнув, когда я появилась на пороге.

– Урок хочу начать с устного опроса. Парни, ответьте, что для вас значит воинская честь?

Мужчины молчали с минуту, размышляя и переглядываясь, Ивар поправил очки и стал остервенело листать что-то в своем блокноте, поднимая пыль, первым руку вскинул Ниам и заговорил:

– Это сила духа и наитие поступать правильно, руководствоваться не страхом, а мужеством, выполняя приказы и защищая народ родной земли.

– Хорошо сказано, - кивнула я, - вы – будущее нашей империи…

– Если нас всех здесь не перережут еще до выпуска, - буркнул Родрик и все к нему повернулись, - слыхал, что канат Сигурда был перерезан, здоровяка тоже пытались убить, но вышло не так удачно, как с Мартином.

Я прищурилась, сжимая края деревянной кафедры.

– Откуда ты это узнал?! – воскликнула я.

– Я обычно курю за углом здания в тени ив и сегодня стал невольным свидетелем разговора. Лиц не видел, по точно двое мужчин, переговаривались шепотом. Один другому это рассказал, второй отвечал что-то совсем тихо, не разобрать было слов, но точно упоминался Сигурд.

Голова пронзила ужасающая догадка, выбивающая воздух из-под ребер.

– Когда это было?!

– Да вот, полчаса назад, за десять минут до занятия.

– К Сигурду в кабинете лекаря приставлена какая-то охрана? – спросила нервно.

– Вроде нет… - прошептал Родрик и по изменившемуся выражению лица сразу стало понятно, что его осенило.

Наши мыслительные потуги прервал звук беготни, кто-то в тяжелой обуви спускался по ступеням в подвал и был не один.

Через секунду дверь резко распахнулась, внутрь кабинета просочилось несколько широкоплечих мужчин в черно-белых одеяниях и контрастирующих блестящих доспехах, на их головах были повязки с эмблемами, изображающими морозные розы и скрещенные мечи. Вспомнила! На бумажных купюрах рядом с лицом Криаса были такие же картинки.

– Королевская гвардия, - пискнул кто-то со стороны парт и мне самой стало нехорошо.

– Урсула де Левьер, вы подозреваетесь в убийстве Мартина Капронского и покушении на жизнь Сигурда Хавгрима. Пройдемте с нами.

На негнущихся ногах сделала шаг вперед, сглотнув слюну, которой наполнился рот. Вот и спета моя песенка. Нужно было сегодня утром признаться Питеру, что я не та, за кого себя выдаю.

Интересно, будет хотя бы несколько занятий, которые я смогу провести спокойно? Хотя, уже, скорее всего, нет.

***

Никогда не думала, что первый раз в своей жизни прокачусь на карете, оказавшись в самой настоящей клетке, в которую меня впихнули без суда и следствия. Я слышала, как копыта лошадей стучат по гравию, а следом звонко отбиваются от брусчатки. Через пятнадцать минут мы приехали и меня выдернули на улицу, ведя внутрь одноэтажного помещения.

Я особо не рассматривала длинный коридор, по которому меня вели, смотрела в пол, пытаясь переварить происходящее и параллельно продумывая пути отступления.