Интеллект в подарок
Шрифт:
Астрид вздохнула и украдкой потрогала свой нос, без сомнения составлявший главную достопримечательность её физиономии. В России в таких случаях говорят, бог семерым нёс, да одному достался. Она бы всё отдала, чтобы сделать его хоть чуточку поменьше. Однако, что мечтать о несбыточном.
Астрид снова развернулась лицом к стойке ресепшена, где вместе с дедушкой стояла в очереди на поселение в гостиницу и слегка повернув голову, чтобы лучше рассмотреть понравившегося ей парня, столкнулась с ним взглядом, неожиданно оказавшись близко к нему, лицом к лицу. Астрид была высокой девушкой, но ростом парень ей не уступал и был даже чуточку выше. Их глаза встретились, и какое-то время они изучали
— Вы говорите на немецком?
— Да, — ответила Астрид.
— Вы ведь только что из Москвы?
— Да, — удивилась девушка, — а откуда вы узнали?
— Я приехал тем же поездом, что и вы. Вы ехали во втором вагоне, верно?
— Да.
— Я заметил вас на перроне ещё при посадке. У вас здесь целая делегация?
— Да, мы приезжали в Москву по линии торгового представительства.
— Вы предприниматель?
— Этим занимается мой дедушка, его зовут Ивор Линдхольм, а я его сопровождаю в качестве переводчика. Вообще-то я ещё студентка и учусь на четвёртом курсе университета в Стокгольме. Изучаю немецкий и русский языки. В России никогда не была, вот и упросила дедушку взять меня с собой. Тем более, что у меня сейчас зимние каникулы.
— Меня Василием зовут, — сказал парень и снова улыбнулся.
— Астрид, — ответила девушка и протянула ему руку.
Ей страстно захотелось почувствовать его прикосновение и её желание осуществилось. Василий нежно пожал протянутую ему руку и несколько секунд не отпускал её.
— Я понял, что вы возвращаетесь домой.
— Да, а вы из Германии? — спросила Астрид.
— Нет, — засмеялся Василий, — я русский, приехал сюда из Сибири.
— О, Сибирь, — воскликнула Астрид, — жуткое место, как вы там живёте?
— Ну, ваш север не на много лучше.
Тем временем, Ивор закончил оформление документов и получил ключи от номера.
— Астрид, — окликнул он внучку, — идём.
Он окинул Василия подозрительным и в то же самое время любопытным взглядом.
— Здравствуйте, — поздоровался с ним парень на шведском языке.
— От удивления тот остановился и кивнул ему в ответ:
— Вы знаете шведский язык?
— Совсем чуть-чуть. Приятно было познакомиться с вашей внучкой.
Они слегка поклонились друг другу, а потом парень спросил, на этот раз по-русски:
— Астрид, как вы отнесётесь к продолжению нашего знакомства?
— Положительно, — мгновенно ответила девушка.
— Тогда может, пообедаем сегодня вместе?
Астрид тоже перешла на родной язык и шёпотом на ухо спросила Ивора:
— Дедушка, мне этот парень очень понравился. Ты мне разрешишь пообедать с ним?
— Мы его совсем не знаем, — также тихо ответил Ивор, — давай для начала вашего знакомства пообедаем все вместе.
Астрид повернулась к Василию и ответила:
— Дедушка хочет пообедать вместе с нами. Если тебя это устроит, то я согласна.
— Значит, договорились, — заключил Василий.
Он улыбнулся ей на прощание и, повернувшись к дежурной на ресепшене, терпеливо дожидавшейся его, протянул ей свой паспорт.
Я проснулся за полтора часа до прибытия в Ленинград. Время было половина седьмого утра. Проводница начала будить пассажиров, сообщая всему вагону, что скоро ожидается прибытие нашего поезда в Ленинград. Я разбудил своих попутчиков, началась суматоха, которая всегда сопровождает пассажиров перед прибытием поезда на конечную станцию.
Однако на меня навалилось понимание того, какие знания я получил сегодня ночью. Большего шока я ещё не испытывал за всю свою жизнь. Я на автомате малой долей своего сознания ходил в туалет на утренние
процедуры, пил чай, общался с Лизой и её отцом.И всё это время перед глазами мелькали картины прошедших (будущих?) событий. Смрадные подвалы НКВД и расстрелы у кирпичной стенки, изрешечённой пулями. Разбитое в кровь лицо маршала Тухачевского. Небо, тучи в котором не видны из-за огромных стай железных птиц с фашистской свастикой на крыльях. Огромное поле с наполовину сгоревшей неубранной пшеницей и чадящими на нём танками со звёздами на башнях. Кажущиеся бесконечными ряды бредущих по лентам дорог военнопленных красноармейцев и узники концлагеря в очередях в крематории. Вид сверху на разрушенный дотла Сталинград, танковое сражение под Курском и строй реактивных миномётов, изрыгающих огонь. Красное Знамя над рейхстагом в Берлине и праздничный салют в Москве 9 мая 1945 года. Знамёна фашистских армий и соединений у подножия мавзолея на Красной площади. Ликующие лица со слезами на глазах на улицах городов и сёл.
А потом на меня обрушились картины послевоенной жизни, и я принял волевое решение придержать их. Слона нужно кушать маленькими порциями, иначе и свихнуться недолго.
Я с трудом смог вернуться в текущую реальность перед самой остановкой поезда. На перроне Московского вокзала было воскресенье, 8 часов утра, 27 января 1935 года. И всё ещё было впереди. Или уже не всё?
Поезд дёрнулся в последний раз и остановился. Пассажиры потянулись на выход. Я попрощался с Лизой, пообещал ей продолжить наше знакомство, как только представится такая возможность, кивнул её отцу и, оставшись в купе в одиночестве, позвонил Одинцовым по своему виртуальному телефону.
— Алло, — послышался сразу настороживший меня потухший голос супруги комкора.
— Татьяна Владимировна, это Василий Берестов звонит, здравствуйте, я с Московского вокзала звоню, только что приехал.
— Здравствуй, Вася. А у нас беда.
Женщина заплакала. Контакт между нами был уже установлен, и я послал ей магему хладнокровия, после чего узнал ошеломляющую новость. Вчера за час до полуночи убили Кирова. Одинцова вызвали на службу, за ним из части пришла машина, а утром к ним домой позвонил его заместитель и сказал, что Дмитрий Иванович ночью был тяжело ранен случайной, шальной пулей. Его отвезли в военный госпиталь и уже сделали операцию. Они ехали в Смольный в сопровождении красноармейцев, и по дороге их обстреляли.
Татьяна Владимировна снова заплакала, но почти сразу взяла себя в руки и отрывисто продолжила сухим безразличным тоном:
— Всю ночь в городе стреляли. Идут повальные обыски и проверки документов. У нас сосед служит в НКВД, но дома его не было и всю его семью увезли. Его жена так кричала, так кричала. Город перевели на осадное положение и объявили траур. Василий, если из города ещё выпускают, бери билет на Москву и уезжай как можно быстрее. Оставаться тебе здесь крайне безрассудно.
— Я всё понял, Татьяна Владимировна, обязательно последую вашему совету. Скажите, как там Маша?
— С ней всё нормально.
— Вам точно не нужна помощь? Я бы мог …
— Уезжай, Вася, мы справимся, — перебила меня Татьяна Владимировна, — доберёшься до Москвы, позвони нам, мы с Машей будем ждать. До свидания, Василий.
— До свидания, Татьяна Владимировна.
В купе заглянула проводница:
— Гражданин, выходим, не задерживаемся.
Я послал ей ментальное внушение, что в купе никого нет, и она закрыла дверь. Настроившись на свою метку на Одинцове, открыл портальное окно. Увидел Дмитрия Ивановича, спящего на больничной койке. Послал ему магический диагност и когда он вернулся, подобрал нужное целебное плетение, исполнил его, запитал энергией и внедрил.