Интеллигент

– На ночь жрать вредно.
– вредным голосом сказал десятник.
– не заснешь.

– Конечно не засну, я весь день спал. Ну правда кушать хочется.
– в подтверждение моих слов даже живот забурчал.

– Завтра с утра и поешь, а сейчас пошли в барак. Спать пора.

– Может я тут комнату сниму, чего в бараке спать.
– находил я все новые возможности остаться.
– Да и выкинут меня завтра из города. Дай хоть одну ночь нормально провести.
– вспомнил я о грозившей беде. Нужно хоть напоследок оторваться.

– Сядь, не мельтеши. У меня для тебя две важных вести:

– Первая. Если полезешь к Тоньке, тебя вся сотня, во главе с сотником, на лоскуты порвет! Только после свадьбы!

– Вторая. Ты теперь наемник третьего класса. Мы с парнями в дороге обсудили твою ситуацию, и они согласны тебя в десяток принять. Я даже документ на тебя у сотника сразу по прибытию оформил. Будешь об опасностях предупреждать и еду для десятка готовить.

Я аж икнул от таких новостей. В голове столкнулись две мысли, пытаясь выдавить друг дружку. 'Я 'уже' слишком молод для женитьбы!' и припев песни 'Теперь Ты В Армии'. Третья мысль, 'Вот невезуха' попыталась было тоже влезть в голову, но была выкинута уже поселившимися там гигантами.

– По-моему они только из-за еды тебя и приняли.
– под конец тихо сказал Петр.

Меня так и не пришедшего в себя притащили в барак и указали на деревянные нары. Припев песни победил, голова стала работать нормально.

'Все равно не усну' - подумал я и оказался неправ. Улегшись на мою новую 'кровать', я почти мгновенно уснул. Организм что целый день пролежал в бессознательном состоянии, почему-то посчитал это слишком малым сроком отдыха.

Глава 5. Дела торговые.

– Вставай давай, светло уже, а тебе еще готовить нужно. Хватит дрыхнуть, - вырвал меня из сна ворчливый голос Ивана.

Утро началось плохо... даже отвратительно. Тело сильно ломило, все чесалось и болело. Глаза слипались, каждая попытка их открытия сопровождалась резью. Я привык спать на своем прекрасном матрасе, на который копил более полугода. По уверению продавца, матрас должен был чуть ли не массаж мне делать, да колыбельные петь. Врал собака конечно, но спать на нем все равно было одно удовольствие. Попав в этот мир, нормальной кровати я еще не видел. Сперва ночь в лесу, потом день на земле, теперь ночь на грубых нарах, накрытых тряпкой. Когда же я буду отдыхать как 'белый человек'?

Побудка была ранней, с первыми лучами солнца. Мне, привыкшему приходить на работу к десяти часам, такой опыт пришелся не по душе. Я был похож на медведя шатуна разбуженного посреди зимы. Злой, опасный, идущий сам не зная куда.

Даже несмотря на то, что половину времени нахождении в новом мире я спал, а другую половину пытался есть, я все еще хотел и спать, и есть. Просто-таки жизнь по правилу трех 'П'. Поел. Поспал. П... вот как раз последнее 'П' мне и нужно сделать. Подгоняемый биологией, я стал активней просыпаться.

Справив нужду в образце передовой техники средневековья туалете типа сортир, он же дыра в земле и умылся из столь же технологически продвинутой бочки с водой. Намывался долго, под конец, плюнул и стянул хламиду. Поливая себя из ковшика представлял, что принимаю утренний контрастный душ. Увидев среди тренирующихся людей свой десяток, поплелся в их сторону. Как по мне, все наемники на площадке вели себя так же бестолково, как и тренирующиеся до них. Хорошо хоть в нашем десятке не оказалось своего 'Париса'.

– Где тут готовить?
– спросил я у тренирующихся.

– Да вон костровище, - ткнул копьем в сторону прогоревшего костра, один из братьев.
– На нем можно готовить, там и котелок есть.

– Или иди к дядь-славе, на кухню попросись, может пустит, - ткнул в сторону трактира второй брат, тот что потолще.

Готовить на костре не хотелось - долго и муторно. Пошел просится на кухню. Трактир был пуст, не было даже трактирщика за стойкой. Пройдя на кухню, увидел Станислава, моющего гору посуды в бадье.

– Если хочешь есть глянь в кастрюле, должно немного остаться. Петр просил на вас не готовить, - сказал он, глянув на меня.

– Нет, я хотел вашей кухней воспользоваться, чтобы еду на наш десяток приготовить.

– Да на здоровье. Хоть все время пользуйся, когда посетителей нет. Мне не жалко.

– Ну, я тогда пойду мясо принесу, - обрадовался я.

– Беги и Тоньку там поторопи. Мясо что я утром брал, уже все закончилось. Послал ее перетаскать оставшееся, уже час прошел, а она все идет, - ворчливо попросил он меня.

– Хорошо - крикнул на ходу.

Подбегая к складу увидел, 'красавицу' и шантажирующее ее 'чудовище'

– Глебушка, ну отдай. Я и так опаздываю, папка ругаться будет. Он обещал розги новые заготовить.
– чуть не плача канючила Тоня.

– Поцелуй говорю, тогда получишь, - сексуально домогался, несовершеннолетней девы, 'педофил' подозрительной национальности.

– Не буду я тебя целовать! Вот еще! Сам себя целуй!
– в голосе было море возмущения.

– Тогда не дам. Вдруг ты его за медь, а не серебро продашь. Мне от командира достанется. Я согласен рискнуть только за поцелуй, - продолжался шантаж.

– Не продам, я цену уже знаю и вообще, папка с дядькой Петро, уже все обговорил, мне мешок, только на кухню надо принести.
– ткнула она рукой.

Я остановился около них, как раз в момент указания причины спора: толстого кожаного мешка, высотой мне по пояс.

– Глеб отдай мешок, меня Станислав послал. Он Тоньку уже потерял.
– как истинный рыцарь, я не мог пройти мимо дамы попавшей в беду.

– Вот! Я же говорила! Заладил, целуй и целуй.
– отчитав Глеба и показав ему язык, юное дева, легко оттолкнула с дороги здорового мужика, столь же легко закинула мешок себе за плечо и подошла ко мне, мило улыбаясь.

– Оо а Ооо - очень красноречиво заговорил я, глядя на эту сюрреалистичную картину. 'Женщина-Халк существует'. Ее сила меня поразила. Я не мог понять, что мешало ей так поступить раньше?

– Спасибо что помог, извини за вчерашнее.
– сказала она и чмокнула меня, чуть не сбив при этом своей грудью, пока пыталась дотянуться до моей щеки. Развернулась и вприпрыжку убежала в сторону таверны.

– Ыыыы...
– я продолжал поражать своими лингвистическими познаниями.

От какого-то жалкого 'чмока', я пришел в экстаз, больший чем смогла вызвать горячая стриптизерша, вызванная на мой тридцатилетний юбилей. Я вам скажу, та стриптизерша, была хороша и отработала на моих коленях и обязательную, и дополнительную программу, но до простого поцелуя в щечку, не дотягивала.