Интенсивность
Шрифт:
Глаза Ника вспыхнули еще больше при этих словах.
«Так и знал!»
Он не знал, что за вода была в этой фляге и почему это было важно, но…
Если они хотели её запихнуть в него, то он не собирался им в этом помогать. Поэтому он сжал губы и зажмурил глаза, прикладывая каждую частичку своего врожденного упрямства, которое заставляло любого учителя когда-либо ему встречавшегося, подвергать сомнению и проклинать его предков.
Его сердце отдавалось в груди, как кувалда. Они прижали его к земле и удерживали, хотя он боролся и изгибался, изо всех сил пытаясь отбросить
Один из них пытался раздвинуть ему губы.
Ник поперхнулся. Несмотря на это, ему удалось удержать рот закрытым, но это становилось все сложнее.
Рыча и пинаясь, он забился еще сильнее.
Изо всех сил, которым его учили, он боролся, но они все равно скакали на нем, как на механическом быке. Решительно и болезненно.
«Калеб! Сими! Ксев!»
Он закричал при помощи своей телепатии. Его мускулы горели. Его душа хотела мести. Каждая молекула его существа была в агонии.
И все равно никто не ответил.
Никогда еще он не чувствовал себя таким одиноким. Но это не помешало ему драться. Бывают моменты в жизни, когда у тебя просто нет выбора. Тебе приходится сражаться в одиночку. Помощь может не прийти. Независимо от того, как сильно она тебе нужна. Как отчаянно ты ее желал.
Ты оставался один. Ник знал это лучше, чем кто-либо.
Что еще больше усложняло борьбу за себя.
И делало ее еще более необходимой.
Потому что, хоть и было легче бороться за других, труднее всего всегда было бороться за себя и за свои личные интересы. Бороться за то, что считаешь правильным. Бороться за то, что тебе нужно. За свои принципы. Свои причины. И за свою правду.
Чтобы в одиночку устоять в водовороте.
Это были самые важные времена. Времена, когда не было никого, кто мог бы увидеть твои личные битвы. Когда были только ты и твоя целостность. Твое достоинство. Когда ты знал, что должен стоять на своем, иначе тебя растопчут.
«Не позволяй никому сбивать себя с пути».
«Стой и борись до конца! Не ради фанфар, аплодисментов или лавров, а потому, что ты знаешь, что правильно, а что нет. Никогда не борись из-за того, что на тебя смотрят другие, или чтобы завоевать уважение или известность. Борись за то, что важно — за то, что в жизни правильно. Правда. Честность. Достоинство. Не позволяй никому воровать, лгать или обманывать. Сохрани то, чего добился, и никогда не позволяй никому наезжать на тебя из-за лжи, которую говорят другие. Лжи о тебе, в которую так охотно верят другие».
Этому его научила мама. Это то, что она демонстрировала ему все время, она держала голову высоко, несмотря на всех людей, которые насмехались над ней из-за того выбора, который она сделала в отношении него.
Что правда, то правда. Тебе придется выдерживать жизненную боль, иначе будешь проклят. Будешь проклят за всякую ложь. Предательство и обман. За неумение верить в лучшее. Каким бы мрачным оно ни казалось. С какой бы неудачей ты ни столкнулся в данный момент.
Если я дышу, значит буду продолжать бороться.
И в Нике было много сил давать отпор.
Всегда.
«Поднимайся через боль, Ники-Страшилка. Независимо от того, насколько темна ночь. Или как жестока буря, свет всегда находит путь сквозь самые плотные облака, чтобы снова сиять. Помни об этом и крепко держи в своем сердце, когда чувствуешь себя побежденным. Всякий раз, когда хочешь сдаться. Подними к небу кулак с вытянутым средним пальцем и брось вызов! До победного конца!»
Это был урок, который он усвоил от Меньяры и Ашерона.
«Никому не позволяй уничтожать твой свет ложью или жестокостью. Сияй, несмотря ни на что. Сияй, несмотря на свою ненависть. Несмотря на боль, которую они причиняют. Пусть все они задыхаются от твоего света, пока он не ослепит их и не испепелит всю подлость, которую они собираются извергнуть».
«Завтра никто не вспомнит, какую гадость они сказали, но вспомнят, как ты высоко держал голову во время бури. Они запомнят яркость твоей улыбки и то, как ты смеялся, когда они пытались тебя сбить с пути. Пусть твой смех станет маяком, освещающим мир».
И с этой мыслью его силы резко возросли. Как приливная волна, поднимающаяся во время шторма. Она опрокинулась и подняла Ника, пока его не оторвало от демонов.
В одну минуту он был у них, а в следующую он был свободен от их когтей и лежал свернувшись на полу своей спальни.
В безопасности от их жалящих атак.
Ошеломленный и полностью дезориентированный Ник лежал, пытаясь сориентироваться. Он даже не знал, который час или день недели.
Или месяц.
Это было странное чувство дезориентации.
Не нарушил ли он законов путешествия во времени? В этот самый момент он понятия не имел — все казалось возможным. Это был самый странный день в его жизни. А учитывая те странности, с которой ему приходилось справляться, это о многом говорило.
— Ты в порядке?
Моргнув, он повернул голову и обнаружил в углу своей комнаты Ксева, смотрящего на него. Одетый во все черное, он держал блокнот и, похоже, рисовал — очередное хобби Ксева, которое он развивал в последнее время, чтобы хорошо проводить свободное время и оставаться в здравом уме.
— Эм… не уверен. — Ник пощупал свое лицо и волосы, которые были сухими и казались нормальными. — На меня напали.
Ксев приподнял бровь.
— Кто?
— Демоны. Другой Малачай. По крайней мере, я думаю, что именно это и произошло, но теперь… кто, черт возьми, знает. Хотел бы я хоть раз, чтобы это была супермодель, которая ищет подростка для эксперимента, сечешь?
Ксев отложил блокнот и подошел ближе.
— Где Калеб?
— Не знаю. Он оставил меня. — Ник поморщился. — Ты оставил меня.
— Ты сам не звал.
— Нет, звал. Никто не ответил.
Ксев сурово нахмурилась.
— Я бы никогда не проигнорировал тебя. Ты же знаешь.
Он был прав. Ксев, даже более заботливый, чем его мама, никогда не игнорировал крик о помощи. Если Ник хоть раз чихнет, Ксев попытается наложить на него Геймлих.
Все еще сбитый с толку и дезориентированный, Ник сел на кровать и попытался во всем разобраться.
— Этот день… был одним из самых необычных. И это учитывая мою жизнь. Все подверглись нападению.