Интересно девки пляшут, или Введение в профессию
Шрифт:
— Тьфу ты чёрт, типун тебе на язык. Сама подумай, на кой чёрт я Светке дохлый. Живого дождалась бы. Дик, посмотри, твоя хозяйка окончательно сбрендила. Несёт какую-то чепуху.
— Ладно, давай быстрей доедай свою сгущёнку и пошли. А то на этот раз Пустой нас точно поимеет…
Мы стояли, затаив дыхание, и смотрели на каменную махину разрушенного замка. Крепостные стены практически не уцелели под натиском времени. То там то здесь в огромные проломы, как будто сделанные древними стенобитными орудиями, просматривалась окончательно заросшая иван-чаем территория замка. Работы, судя по всему, здесь было непочатый край. Пробираясь по заваленному обломками камней двору, я с тоской думала о том, что отыскать подземный ход здесь — наверное, всё равно что искать иголку в стоге сена. Пришлось полностью положиться на собаку. Недолго думая, я дала Дику команду: «Ищи!» Он посмотрел на меня, видимо ожидая пояснений и, не дождавшись, покорно углубился в заросли. Честно говоря, я думала, что овчарка поведёт нас к самому зданию замка, однако, как выяснилось, я ошибалась.
— Димка, нашли! — возопила я, начисто забыв о конспирации.
— Наташ, надеюсь, ты не собираешься туда спускаться? — от его энтузиазма не осталось и следа.
— Именно это я и собираюсь сделать! Ты что, хочешь остановиться на полпути?
— Да нет. Я думаю, что нужно доложить Пустому, а уж потом принимать решение, что делать дальше, — и вдруг ни с того ни с сего ляпнул. — А вдруг там немцы?
— Не смеши меня! Какие немцы? Через пятьдесят лет после войны? И вообще, при чём здесь немцы? (Если бы я только знала тогда, насколько мой друг близок к истине!) А докладывать не будем, — твёрдо сказала я, — ни за что! Пустой наверняка сразу сообщит в отряд. Сюда понаедут всякие спецы и, как это обычно бывает, ничего не найдя, завалят этот вход.
— Ну и чёрт с ним.
— А как тогда мы узнаем, куда он ведёт? Ведь может существовать ещё один или даже несколько входов. Таким образом, мы никогда не узнаем, как неизвестные попадали на остров и… — тут я сделала эффектную паузу, — уже точно не найдём несметные сокровища Хродвальда.
Кажется, последний аргумент подействовал, и мой напарник почти сдался.
— Хорошо, чёрт с тобой. Только вперёд пустим Дика, вдруг там тоже заминировано?
— Ну уж нет. Дика мы оставим здесь.
— Это ещё почему?
— Да потому, что я ему не враг. В подземелье за столько лет могли скопиться опасные газы и, если это так, то собака сразу задохнётся.
— Ага, а ты хочешь, чтобы задохнулись мы.
— Ни хрена с нами не случится. Обычно эти газы тяжелее воздуха. Если это тебе о чём-нибудь говорит.
— Ни о чём мне это не говорит. Либо пускай вперёд собаку, или я не сдвинусь с места.
— Димка, если там скопился сероводород, а он стелется по земле, то его уровень от силы будет доходить нам до колена. А на уровне головы будет нормальный воздух, вполне пригодный для дыхания. Собака же не может идти впереди нас на задних лапах. Дурья ты башка!
— Ну ладно, уговорила.
— Дик, охраняй! — приказала я и начала осторожно спускаться вниз по ступеням.
Пылища здесь была неимоверная. Ход был выложен из довольно больших гранитных блоков, которые поднимались вверх, образуя сводчатый потолок. Спуск кончился, и мы ступили на абсолютно гладкий пол. Сверившись с компасом, я знаком подозвала Лавра и сказала:
— Ну вот, видишь, ход идёт чётко в сторону озера, прямо по направлению к острову.
— В таком случае, может, вернёмся? Мы всё узнали, чего тебе ещё нужно. А то мне, честно говоря, как-то не по себе.
— Мне самой страшно, — призналась я и пошла вперёд, знаком позвав за собой Лавра, — и поднимай повыше ноги, а то мы задохнёмся не от сероводорода, а от пыли.
Лавр что-то пробурчал в ответ, но я его уже не слушала. Мной овладело ни с чем не сравнимое чувство азарта. А червячок страха, шевелясь где-то внутри меня, приятно щекотал нервы.
Мы шли уже довольно долго. Ход несколько раз поворачивал в сторону и, что характерно, каждый раз в другом направлении. Но всё равно, судя по компасу, мы продолжали двигаться в сторону озера. Правда, лично мне стало понятно, что, продолжая идти в том же направлении, на остров не попасть. Мы очень круто забирали в сторону границы. Ход продолжал оставаться сухим, несмотря на то что у нас над головой уже давно было непроходимое болото. Вентиляция воздуха также была превосходной. Было гораздо свежее, чем на поверхности. «Надо же, — думала я, — а как же со всякого рода ловушками, которыми, судя по книжкам, просто обязан изобиловать каждый, хоть немного уважающий себя, средневековый подземный ход?» И тут же пожалела.
Лавр не успел даже толком вскрикнуть. А я, почувствовав, что пол стремительно уходит из-под моих ног, оттолкнулась от ускользающей опоры. И уже распластавшись на каменных плитах, услышала, как за моей спиной с металлическим лязгом обрушилось что-то большое и тяжёлое. К сожалению, мои самые нехорошие подозрения оправдались. Даже сверх того. Приблизившись к месту трагедии и ощупав его, я поняла, что яма (в которой, конечно же, находился Лавр) стремительно наполняется водой. Вытащить его я была не в силах, так как к этому моменту зияющее прямо в полу отверстие оказалось надёжно закрыто упавшей сверху кованой решёткой. Прибывающая с огромной скоростью вода бурлила и ревела. Я почувствовала, как вспотела моя спина, но, увы, мой благородный порыв броситься на помощь другу вдребезги разбивался о суровую действительность. А именно, при падении я лишилась единственного источника света и не видела ни хрена.
Учитывая то, что до способностей летучей мыши мне было далеко,
я попробовала двигаться на ощупь. Внезапно рёв воды прекратился, и наступила гробовая тишина. Я похолодела. Димка не издавал ни звука.— Лавр! — позвала я. — Лавр!
— Да здесь я, дай немного отдышаться.
Я опустила руку сквозь решётку и почти сразу почувствовала, как она погрузилась в холодную воду.
— Давай вытаскивай меня быстрей. Вода просто ледяная. Я так долго не продержусь.
— Ты можешь встать на ноги? Какая там глубина? — спросила я почти шёпотом.
— Метра три не меньше. О чёрт, я, кажется, утопил свой автомат!
— Да хрен с ним, с твоим автоматом. Держись за эту чёртову решетку. Я сейчас что-нибудь придумаю. Только постарайся не утонуть до моего возвращения.
— Ты что, собираешься оставить меня здесь одного? — спросил Лавр, и голос его предательски дрогнул.
— Ну-ну, Димон, держи хвост пистолетом. Я мигом, — сказала я, стараясь придать своему голосу хоть немного уверенности.
Должна сказать, что я не представляла себе, что можно предпринять в такой ситуации. Но делать было нечего, кроме как со всех ног броситься бежать к выходу из подземелья. Мною владело единственное желание — вновь обрести хоть какой-нибудь источник света. А поскольку нашим двум фонарям, судя по всему, пришёл конец, то единственная надежда оставалась на моего пса. Вернее, на то устройство, которое на овчарке было надето. Устройство это называлось «Голиаф» и служило для поиска собаки в темноте. А именно, подавало световой сигнал маленькой красной лампочкой, противно при этом пища. Крепилось оно вместе с аккумулятором к шлейке собаки, и вследствие его редкого применения была надежда, что аккумулятора хватит часа на два работы. Как я добиралась до выхода — отдельная история, закончившаяся, к счастью, благополучно. Буквально сорвав с ошалевшего от такой беспардонности Дика шлейку и опять рявкнув «Охранять!», я устремилась вниз. Сбежав по уже знакомым ступенькам и включив сигнальное устройство, я громко выругалась. Оно давало света не больше, чем зажжённая в кромешной темноте спичка. Но всё-таки это было лучше, чем ничего. Оставалось добраться до Лавра и попытаться открыть эту чёртову решётку, поджидавшую нас здесь не одно столетие. Вероятно, у подземного хода было ещё одно ответвление, не замеченное нами раньше. И учитывая наше потрясающее «везение», я свернула совсем не туда, куда было нужно. Сначала, конечно, меня ничто не настораживало. Но когда я увидела в красных проблесках «Голиафа» стройные ряды деревянных ящиков, то остановилась в недоумении. Поняв, что заблудилась, я хотела уже было вернуться на исходную позицию, чтобы начать путь к Лавру снова, но вдруг явственно услышала немецкую речь. В недоумении я остановилась. Прислушавшись, медленным шагом двинулась прямо на звук. Впереди подземный ход делал поворот, и я, осторожно передёрнув затвор автомата и повесив его на плечо, поочерёдно стала приоткрывать крышки верхнего ряда ящиков. К моему удивлению, они оказались доверху заполненными патронами, гранатами и консервами. Почти отовсюду с ящиков на меня хищно смотрели намалёванные белой краской орлы, сжимающие в когтях свастику. Уже собираясь осторожно опустить крышку последнего ящика, я вдруг с ужасом ощутила на своём плече чьё-то прикосновение. Резко повернувшись, я встретилась глазами с человеком. Маленького роста фигурка во всём белом смотрела на меня, прижимая указательный палец к губам, и я вдруг поняла, что передо мною женщина. Она проворно ухватила меня за плечо и с неожиданной для такого хрупкого телосложения силой толкнула за ближайший штабель ящиков.
— Группа погибла, — она сразу приняла меня за свою. — Немцы за тем поворотом, — она указала стволом автомата ППШ влево. — Меня зовут Таня.
Сказать, что я была ошарашена, — значит не сказать ничего. Не каждый день встречаешься с призраком. Уже через мгновение стало понятно, что незнакомка тоже облачена в маскхалат. Хорошо, что с утра сыпал редкий сухой, как сахар, снежок, и мы на службу вышли в белых маскхалатах. И поскольку одеты мы были практически одинаково, мой вид не вызвал у Тани никаких вопросов. Вот только автомат. Но в темноте она, скорее всего, не обратила внимание на то, что на плече у меня висело оружие неизвестной ей конструкции. Присмотревшись, я увидела мерцающие желтоватые огни, прыгающие по каменным стенам штрека.
— Halt! — внезапный окрик стеганул, как хлыст, заставив меня буквально вжаться в холодную стену. И сразу на тишину подземелья обрушился грохот автоматной очереди.
На меня напал ступор, мысли спутались, и я, как во сне и будто со стороны, увидела, что тёмный продолговатый предмет вылетел из-за угла и, ударившись о каменный пол, с деревянным стуком покатился мне под ноги.
Граната-«колотушка» на длинной ручке, подпрыгивая, приближалась. Татьяна ловко подхватила её и, широко размахнувшись, бросила обратно. Потом замерла на месте с поднятой после броска рукой и вдруг медленно осела на камни. Я сорвала с плеча автомат, дала в сторону немцев длинную очередь, заметив, как в отблесках огня две тёмные фигуры кулём повалились и исчезли в темноте. Я схватила Татьяну за руки и оттащила за ящики, не обращая внимания на пули, которые с противным визгом впивались в доски, выбивая из них длинные щепки, а некоторые, попадая в металлическую окантовку, зелёными и красными свечками взмывали вверх к каменным сводам и пропадали в извилистом лабиринте ходов. Перевернув Татьяну на спину, я сразу почувствовала что-то горячее и липкое под руками. Весь маскхалат на животе разведчицы набух, пропитавшись кровью. Татьяна на мгновение очнулась и, глядя на меня широко открытыми от боли глазами, прошептала: