Интерферометр Z

Наконец, полминуты спустя, «растянувшейся» для него в четверть часа, Президент осознал, что они в холле здания. На последнюю мысль его натолкнуло внезапное изменение в звуках: гортанные голоса спецагентов, звучавшие и до этого как-то странно растянуто, обрели необычное «эхо», отдаленные выкрики за оградой слегка приглушились, зато где-то сбоку усилились женские вопли.

– Господин Президент, Вы со мной?! – голос Джонсона снова ударил по нервам, подтвердив его выводы.

– Да!

– Мистер Руни?

– Я здесь!

– Мистер Мэтти?

– Я тоже!

– Том, блокируйте выход!

Практически сразу же после выкрика Джонсона громко стукнули двери. Президент разобрал, как пугающе лязгнули механические блокираторы, запирающие створки последних, и впервые почувствовал пусть небольшое, но все-таки облегчение – ведь что бы сейчас ни творилось за стенами Белого дома, их отделяли теперь от него пуленепробиваемые окна и двери.

– Господи, что происходит? – в темноте кто-то всхлипнул. – Может, это конец? Апокалипсис?!

Президенту потребовалась пара секунд, чтоб узнать этот голос:

– Не мелите чушь, Мэтти! – Он вздернул вверх голову. – Джонсон?

– Я здесь! – прозвучало над ухом.

– Как по вашему, что происходит? Почему мы ослепли? Это может быть газ?

– Сомневаюсь, господин Президент, газ не действует так моментально! И потом – на открытом пространстве он просто неэффективен! Это больше похоже на «щелчок выключателя»!

– То есть?

– Возможно, какое-то необычное электромагнитное воздействие! – голос Джонсона резонировал с «металлическим эхом». – У нас не работают рации и мобильники!

Внезапно в сплошной темноте что-то коротко щелкнуло, а затем кто-то выкрикнул:

– Черт!

– Что случилось?

– Я обжегся!.. – слегка «резонирующий» голос отразил потрясение. – Я щелкнул кремнем зажигалки, поднес к нему руку и… я обжег ее! Но огонь? Почему я не вижу его?!

На короткий момент в разговоре возникла секундная пауза. В эту пару мгновений те женские крики, что звучали в глубине коридоров, снова стали пугающе четкими, а затем тускло выдохнул Мэтти:

– А что, если мы уже умерли?

– Да заткнитесь вы, Мэтти!.. – Президент вдруг почувствовал злость и желанье ударить Помощника, но сдержался. – Джонсон, ВЫ обеспечиваете мою безопасность! Решайте: что делать в такой ситуации?!..

7

Год назад. Дубна

Внимательно глядя на группу силовиков, что стояли в ангаре, представитель «ЗАСЛОНа» объяснял:

– …Это явление наши сотрудники заметили только лишь потому, что все они были очень опытными инженерами, стаж каждого в нашей компании – не меньше пятнадцати лет. Когда мы детально разобрались с эффектом и выяснили, что это не ошибка аппаратуры, мы обратились в Дубну 3 , так как поняли, что столкнулись с чем-то чрезвычайно необычным и что нам самим просто не хватит теоретических знаний, чтобы объяснить суть явления.

3

Подмосковный наукоград, центр ядерных исследований России.

– Информация из «ЗАСЛОНа» попала к нам в институт, – пожилой академик, казалось, не выдержал напряженья момента. – В течение года мы проводили теоретические изыскания, исследовали разные виды тороидальных катушек, которые инженеры «ЗАСЛОНа» изготавливали по нашим эскизам и, в конце концов, поняли, что имеем дело с чем-то поистине революционным, с чем-то таким, с чем наука не сталкивалась со времен Оппенгеймера 4 или, может быть, даже Эйнштейна!

Седовласый мужчина возбужденно вздохнул.

4

Оппенгеймер Роберт (1904-1967 г.г.) – руководитель Манхэттенского проекта, «отец атомной бомбы».

– Мы выяснили, что тороидальные конструкции меняют изотропию пространства, превращая силовые линии электромагнитного поля планеты в выделенные плоскости для колебания света, одновременно усредняют частоту электромагнитных волн возле катушек и создают такую разность их фаз, что в измененном прибором пространстве некогерентные волны просто не могут существовать!!!

Окончание фразы пожилой академик произнес таким голосом, словно реально надеялся, что слушатели моментально ухватят самую суть его объяснений и начнут поздравлять его с удивительнейшим открытием, но военные только недоуменно переглянулись. Секунду спустя представитель «ЗАСЛОНа» уверенно прикоснулся к плечу академика:

– Сергей Леонидович, позвольте, я объясню всё нагляднее?

– Ах, да, – седовласый смутился, заметив недоумение в глазах генерала. – Простите!

– Господа, – инженер поднял руки, – говоря максимально простым языком: за два года теоретических исследований и практических испытаний нам удалось сконструировать аппарат, который, по существу, можно назвать «лампочкой наоборот».

– Это как? – адъютант генерала поморщился.

– Мы научились «гасить свет», господа! – Инженер повернулся к помощнику. – Алексей!

Находившийся возле стены человек поднял руку, протянув ее к центру ангара, и нажал кнопку пульта, от которого к потолку помещения уходил тонкий кабель. Почти в тот же миг все военные с изумлением выдохнули – в их глазах отразилась тревога, которая моментально смела весь их скепсис…

8

Два года назад. Санкт-Петербург

Пройдя по пустым коридорам на цокольном этаже, Захар оказался у еще одной двери с электронным замком. Придвинув лицо к автомату для распознавания лиц, потянул ручку двери. Как только она приоткрылась, в помещении вспыхнули лампы, осветившие кучу электронного оборудования: новейшие вибростенды, приборы для напыления пленок, стенд для лазерных испытаний у стен…, и, конечно же, самое главное – Прототип, установленный в центре лаборатории.

Шагнув за порог, он закрыл за собою массивную дверь и бережно опустил ту коробку с ниобиевым резонатором, что принес сюда с первого этажа, на рабочий стол с мониторами. Сбросив куртку на стул, взял отвертку, прошел вдоль стены и на пару мгновений застыл…

Конец ознакомительного фрагмента.