Интермеццо, интермеццо

Судя потому, что никто не прибежал на звуки нашей борьбы, смежные помещения тоже были необитаемы. За дверью, массивной и прочной, как и все двери в этом месте, оказался коридор, слабо освещённый бледным светом звезд, льющимся из окон-бойниц, прорубленных в противоположной стене и выходящих во внутренний двор. По другой стене тянулся ряд дверей, таких же, как та из которой мы вышли. Оба конца коридора терялись во мраке.

Мы пошли наугад направо и упёрлись в глухую стену. Что ж, если здесь был тупик, то с другой стороны должна была быть лестница. Представьте моё удивление, когда пройдя налево, мы оказались в таком же тупике! Некоторое время я стоял и тупо рассматривал кирпичи, а девчонки вопросительно смотрели на меня. Если я имел хоть какое-то представление об обиталищах человека, то они в этом деле были совершенными новичками. И тут меня осенило!

Лестница должна быть за одной из дверей! Больше ей просто негде было быть. Я бросился к дверям… и конечно все они были заперты! Все, кроме той, которая вела в известную нам келью. Вот это был сюрприз! Моя голова тут же пошла кругом. Мне показалось, что вся беда была в том, что сам я маловато знал о мире, в котором очутился. Наверное, существует какой-то простой способ найти эту треклятую лестницу, но мне он не ведом, вот я и бьюсь, как муха в стекло!

— Может, спросим у того мужика? — Съязвила Анхе шёпотом.

Она хотела просто пошутить, но я тут же бросился обратно в келью-подсобку. Само собой расспросить поверженного монаха не было никакой невозможности: затылок бедняги был разбит ударом чугунного пушечного ствола и сейчас его наверно расспрашивали о чём-то на небесах. Оставалось обыскать его труп, ведь как-то он попал сюда и не один, а с братом Ансельмием?

Мои поиски были недолгими — тяжёлая связка ключей, скреплённых широким и толстым железным кольцом, нашлась подвешенной к поясу моего недавнего противника. Теперь осталось узнать, какая дверь нам нужна, но это оказалось не так просто! Дверей было ровно десять, и как раз десять ключей висело на связке. Ни о какой нумерации речи, конечно не было. Я сделал просто — прошёл в конец коридора и принялся пробовать ключи один за другим. На седьмом мне повезло, и первая дверь со скрипом отворилась. За дверью была необитаемая келья, пустая и пыльная. То же самое ждало нас и за следующей дверью. Третье помещение было заставлено пустыми бочками и корзинами, потом были кельи до потолка загруженные туго набитыми мешками и всё в таком же духе. Как вы думаете, за какой дверью нашлась-таки вожделенная нами лестница? За десятой конечно! Ну что бы нам стоило начать свои поиски с другой стороны?!

Лестница была винтовая, ничем не освещённая и шла вниз. Сейчас мы находились на верхнем этаже, но я помнил, что этажность в средневековых строениях соблюдалась не строго. Чаще всего они вообще были выстроены, как попало, без единого плана. Просто, сначала возводились стены и центральная башня, а потом каждое новое поколение хозяев пристраивало к этой основе что-то своё. В результате получалось хаотичное нагромождение построек снаружи и настоящий лабиринт внутри. Конечно, именно это придавало старинным крепостям их неповторимый романтический шарм, но сейчас нам приходилось решать настоящий ребус, а подсказок-то и не было!

Винтовая лестница, состоящая из бесчисленного количества витков, от которых у меня закружилась голова, привела нас к очередной двери, по счастью не запертой. За дверью был такой же тёмный коридор, но вместо десятка дверей он имел несколько ответвлений уходящих в темноту. Нашим источником света был огарок свечки, позаимствованный в первой келье, и я опасался, что его надолго не хватит. Факелы делать было опасно, они могли легко выдать наше присутствие, а использовать собственный огонь для освещения означало самонадеянно расходовать энергию, которой в нужный момент могло не хватить.

По счастью до сих пор нам не встретилось никого, но с другой стороны мы не знали где искать вход в подземелье. Приходилось действовать наугад, а если не получится, то оставался один путь — найти, кого-нибудь из монахов и допросить его с пристрастием. Учитывая, какие здесь водились монахи, последний вариант предполагал ещё одну драку и был слишком рискованным.

Выбрав ответвление коридора, которое показалось пошире остальных, мы двинулись по нему и очутились в трапезной. Это я понял по ровным рядам столов и скамеек, в настоящее время пустующих. Пришлось вернуться, делать тут было нечего.

Следующий проход привёл нас в подобие храма. Я плоховато разбираюсь в этих вещах, но просторное помещение лишённое какой-либо мебели, но со строго украшенным алтарём у дальней стены, скорее всего, было молельней и местом собраний святой братии.

Здесь нам повезло, так повезло! Худой, долговязый подросток, одетый в какой-то мешок, неторопливо водил по полу веником на длинной палке. Он был настолько сонным, что даже не заметил нашего присутствия, а если и заметил, то принял нас за местных обитателей.

Не успел я сообразить, что с ним такое сделать, как парня сбили с ног, приложили об пол, приставили нож к горлу и сунули в рот кляп. Я наклонился и заглянул в круглые от ужаса глаза этого служки, на котором сидели три юные ведьмы. Несчастный был в полуобморочном состоянии и, похоже, не мог сопротивляться.

— Сейчас я выну кляп из твоего рта, и если ты не будешь кричать, то тебя не убьют! Кивни, если понял. — Сказал я ему самым спокойным и ледяным голосом, на который был способен.

Парень кивнул, и я вытащил у него изо рта засунутую туда тряпку. Громкий вопль потряс каменные своды, отразившие звук многократным эхом! Я тут же затолкал кляп обратно и с трудом удержал руку Моники, собравшейся перерезать мальчику горло. Звуки утонули в камне, и вокруг снова воцарилась гулкая тишина. Я ожидал, что сейчас раздастся топот ног и звон оружия, но на крик мальчишки никто не явился. По-видимому, братия крепко спала, где-то в отдалённых пределах крепости, откуда этот звук не был услышан.

Тогда я сделал следующее: взял парня за горло одной рукой так, что мои пальцы сомкнулись вокруг тощенькой шеи и слегка сдавил. Затем снова заглянул в его глаза, готовые выскочить из орбит и сказал проникновенно:

— Если ты ещё раз издашь хоть один звук без разрешения, клянусь, я сверну тебе шею, как цыплёнку!

Парень закатил глаза и я понял, что сейчас с ним случится обморок. Этого нельзя было допустить. Тогда я стряхнул с него девиц, взял за плечи, поставил на ноги и угостил лёгкой затрещиной, от которой он тут же пришёл в себя. Снова взяв его за горло, я опять вытащил кляп, слегка ослабил хватку и спросил:

— Ты знаешь, где вход в монастырскую темницу?

Он издал, какой-то хрип, но кивнул утвердительно.

— Сможешь нас туда провести?

Снова кивок.

— Тогда пошли, но имей в виду — один лишний звук или ненужное движение и ты — покойник, понял?

Он понял, но поглядев в остекленевшие от страха глаза парнишки, я боялся, что он может снова хлопнуться в обморок.

Мальчик повёл нас прочь из молельни, и вскоре мы запетляли по бесчисленным коридорам и помещениям монастыря. На всякий случай я держал руку на плече парня, но всё же боялся, что он снова захочет подать сигнал своим и тогда мне уже не удастся удержать кровожадных девиц от расправы. Несколько раз мы едва не столкнулись с вооружённым патрулём, из двух, а иногда и четырёх святых отцов и тогда приходилось прятаться. Я чувствовал, как у меня под рукой вздрагивает плечо парня и, чтобы избавить его от искушения, возвращал руку ему на горло. Но вот, наконец, наш проводник остановился перед очередной бронированной дверью и прохрипел:

— Это здесь!

Ну, конечно дверь оказалась запертой! Чудо ещё, что возле неё не стоял часовой!

— У кого ключи? — Спросил я.

— У отца Ансельмия, он наш ключник! — Был ответ.

Каррамба! Впрочем, мне хотелось выругаться ещё покрепче! Значит, ключи от монастырской темницы лежали сейчас на какой-нибудь лавке, вместе с рясой и штанами, в доме весёлой бабёнки, в то время, как лицо за них ответственное эту самую бабёнку… Н-да. Госпожа Удача решила сыграть с нами злую шутку!