Интернат
Шрифт:
– Хорошие собачки, – шептала Марина, – добрые такие, красивые…
Собаки зарычали. Марина почувствовала себя укротителем, который входит в клетку с тиграми.
– Я вас очень люблю, собаченьки, хорошие вы мои, – лепетала она, – а можно, я пройду?.. Я вам в следующий раз косточки принесу после обеда… честно-честно.
– Гав! – вдруг рявкнула одна собака. – Гав! Гав! Гав! Гав! – подхватили остальные…
Марина взвизгнула, закрыла лицо руками и… продолжила идти. А собаки лаяли, но не трогали девочку. Они проводили её лаем до конца
Марина зашла в какой-то подъезд и села на ступеньки. Когда стресс прошёл, она поняла, что всё ещё жива, более или менее здорова и… свободна! Хотя и одна в огромном городе.
Она выждала время – нет ли погони? Но вокруг было тихо. Медсестра не сразу догадается о её побеге, а когда догадается, Марина будет уже в другом районе.
Она пробежала несколько улиц, потом, когда устала бежать, пошла шагом, сама не зная куда…
– Ничего, ничего, – думала она, – я и на вокзале жить могу! Мне много не надо… и в подъезде могу! Главное, чтобы меня не били. И Антошка чтоб выздоровел. Сегодня где-нибудь переночую, а потом придумаю что-нибудь…
Шла она долго, голова кружилась, очень хотелось есть, а из головы не выходил Антон. Как он там? А может, он умер ночью, а виновата во всём она, Марина! Нет! – отогнала она от себя эту дурацкую мысль. – Антошка жив! Всё будет хорошо!
Девочка вышла на автобусную остановку, было людно. Марина спряталась под навесом, тихонечко присев на краешек лавки. Мимо проезжали автобусы с незнакомыми номерами. Марина провожала их взглядом. «Совхоз Рубежный» – вдруг промелькнуло перед глазами. «Рубежка»! Там похоронили маму!
Марина вдруг, сама того не ожидая, запрыгнула в автобус.
Народу было много, и она решила затаиться в толпе – у неё не было ни копейки.
Марина была маленькая и юркая, и через несколько секунд она уже пряталась в уголке автобуса. Когда кондуктор проходила мимо, сердце девочки начинало биться сильнее – но её долго не замечали. На одной из остановок почти все вышли, и Марина оказалась на виду.
– Женщина, это за вас… а за девочку где? – крикнула кондуктор женщине, стоящей около Марины.
– А это не моя! – ответила та.
– Чей ребёнок? Девочка, проезд оплачиваем! С кем ты?
– Я… я вот с этим дядей! – не растерялась Марина. Если бы рядом был Антошка, он бы похвалил её за сообразительность!
«Дядей» оказался двадцатилетний парень, который явно не понял, в чём дело.
– Молодой человек, проезд оплачиваем! – тут же накинулась на него кондукторша.
– Я оплатил!
– За сестру оплачиваем!
– За какую сестру?
– Рубежный, – объявил водитель очередную остановку и открыл двери. Марина выскочила из автобуса, не дожидаясь конца разборки – повезло!
Девочка увязалась за большой толпой народа, и через несколько минут зашла в ворота кладбища. На кладбище её настроение совсем упало, Марина зашмыгала носом. Она вспомнила ту страшную аварию, похороны… Говорят, что время лечит раны сердца, но хотя прошло уже много лет и чувства притупились, девочка помнила всё. Да и как ей было забыть добрые мамины глаза, как забыть
ласковые мамины руки…Она долго искала могилу, бродила по кладбищу и читала надписи. Кладбище её не пугало. Она не боялась мертвых – за свои двенадцать лет Марина поняла, что бояться надо живых.
Когда она, наконец, нашла мамину могилу, то не смогла удержаться от слёз. ШАЛЬНЕВА ТАТЬЯНА, ШАЛЬНЕВ ТОЛИК – прочитала она.
Маму и братика похоронили в одной могиле. Тетя Наташа поставила им красивый памятник из чёрного мрамора, часто приезжала, привозила живые цветы. Вот и теперь в вазе стояли четыре алых розы – значит, тётя была здесь недавно… С памятника Марине улыбались счастливые лица дорогих ей людей. Марина взяла одну розу прижала к сердцу, села на лавку и залилась слезами.
Здравствуй мама, я к тебе, сиротка, пришла
Поплакать… Я знаю – услышишь…
Этот мир стал так часто меня обижать…
Но ты спишь, ничего ты не видишь…
Пнуть ногой сироту – не надо ума,
Люди злые, в них жалости нету…
Себя защитить не могу я сама,
Так брожу сиротой я по свету…
Каркали вороны. Люди убирали могилы, сажали цветы, кто-то просто тихо сидел на лавках и грустил по своим ушедшим родственникам. Но из всех выделялась маленькая худенькая девочка – она сидела совсем одна и полными слёз глазами смотрела в небо…
Марина пробыла на кладбище до вечера. Подкрепилась она печеньем и конфетами, которые лежали на могилах. А довезла Марину до города какая-то сердобольная женщина. Марина горячо поблагодарила её и пошла куда глаза глядят.
Жара спала, и Марина чувствовала себя получше; но мысль о том, что придётся ночевать на улице, доводила её до отчаянья. Она устала бродить без цели и решила немного отдохнуть в скверике.
К скверу подошли две девчонки, сели напротив и принялись рассматривать её, не скрывая любопытства.
– Смотри… плачет, – сказала одна.
– Что с ней, интересно?
Девочки были настолько непохожи, что никто и никогда бы не догадался, что они приходятся друг другу родными сестрами.
Старшая, темноволосая, в черной одежде со странными надписями, черепами, цепями и шипами, имела весьма загадочный вид. Девочку звали Дашей. Она не принадлежала ни к одному из молодёжных течений, но одевалась так, чтобы привлечь внимание окружающих. Она любила тяжёлый рок, готику, эмо и всё, что с этим связано.
Ее младшая сестренка была её полной противоположностью. Девочку звали Снежана – имя было необычное, но так подходило его хозяйке! Снежана, или Жанна, как её все называли, была очень маленького роста, а большие голубые глаза и белые кудряшки делали её похожей на ангелочка с рождественских открыток. Девочка очень любила нежный розовый цвет. У неё всё было розовое – кофточка, ободок в волосах, балетки, и даже телефон, который она держала в руках, был розовым.