Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2007 №11

— Это уж как пить дать, в обратную сторону, — ухмыльнулся Огурцов. Только зачем?

— Порядок есть порядок, — объяснил Паровозов.

— Ну, уж ради такого случая… — И Огурцов повернул рычаг вправо.

Члены комиссии, возбужденные всем виденным, легко отнеслись к этой маленькой полемике. "Ладно, уж чего там. Посмотрим". Все равно победа была налицо.

А гора вещей между тем начала таять. Предметы со звоном влетали в раструб, все в больших и больших количествах.

Второй срез рога был гораздо шире и мог принимать гораздо большие потоки, чем узкий конец. Много предметов, поднявшись в воздух, витало вокруг рога, сталкивалось друг с другом — так притягивал широкий срез. Тучи пыли поднялись над площадкой. Загуляли небольшие смерчи, иногда сплетаясь в один мощный вихрь. И когда у одного из наблюдателей сорвало соломенную шляпу и понесло высоко к тучам, вся комиссия, не сговариваясь, бросилась на землю. Только несгибаемый Паровозов остался стоять. Он схватился за поля шляпы и уже хотел было сказать что-то о силе природных явлений, как вдруг могучий поток воздуха поднял Паровозова с места и понес прямо к ревущему жерлу горловины. Тело его легко покружило над землей, оттеснило несколько менее крупных предметов и плавно пошло вместе с основным потоком. Паровозов так и не отнял рук от полей шляпы.

Кроме Огурцова, никто не видел этого. Все лежали, плотно прижавшись к площадке, обняв голову руками. Изобретатель отчаянно, изо всех сил тянул рычаг к нулевому положению, но рычаг заело. Всем своим легким весом навалился он на проклятый рычаг — ни с места! "Скандал, скандал!" — шептали его трясущиеся губы, по лбу катились капли пота.

Огурцов оглянулся — Паровозов уже наполовину пребывал внутри рога.

— Выгребай, руками выгребай, так твою растак! — не своим голосом завопил Огурцов, бросил рычаг и ринулся в самую гущу, туда, где в хороводе пружинных стульев, умывальников, рулонов материи уже виднелись одни лишь ноги Паровозова. Мертвой хваткой вцепился в эти ноги Огурцов. Обоих окружило облако пыли.

Увидев, что дело плохо, постовой Петров одним тигриным прыжком одолел половину расстояния до рога, а через опасную зону завихрений пополз по-пластунски. Но тут рог крякнул, медно, по-колокольному загудел и остановился сам собой.

Через некоторое время люди пришли в себя и сгрудились вокруг машины. Нечего и говорить, как тяжело все переживали катастрофу. К тому же без Огурцова никто толком и не знал, как подступиться к рогу. Пробовали повернуть рычаг переработки в левое положение — рычаг свободно повернулся, но только и всего. Лишь струйка расплавленного металла вылилась наружу, да так и застыла. Тогда все вытащили папиросы и молча задымили.

Несколько дней бились инженеры и техники, чтобы оживить рог. Усилия их оказались почти безрезультатными. Молотков осунулся и похудел — все эти дни он не отходил от рога. Кто-то начал было ругать Паровозова — Молотков резко оборвал его:

— Сами виноваты! Таких Паровозовых на версту нельзя подпускать к новому. А мы вот с вами…

Тогда кто-то упрекнул самого Огурцова: что, мол, не оставил никаких толковых объяснений, когда еще было время.

— Попробуй объясни, — устало возразил Молотков, — на уровне будущих столетий. Загадочно, как люди-счетчики. Ворочают в уме миллионами, а как? Пойми-ка!

Постовой Петров переживал тяжелую утрату вместе со всеми. К тому же ему казалось, что он один за все в ответе. И Петров не смотрел в глаза членам комиссии. Как он мог допустить такое безобразие! Такую нелепую просьбу заставить машину работать наоборот! Паровозов представлялся ему теперь злостным хулиганом, из тех, кто в широких штанах. И он почти уверил себя, что однажды — был такой случай! — приводил Паровозова в участок за дебош в нетрезвом состоянии. Но из жалости отпустил и не просигналил по месту работы.

На самом деле такого случая, конечно, не было. Паровозов вел правильный образ жизни, не придерешься.

А рог передали в одну из научных групп на восстановление. Но во время катастрофы он пришел в такое состояние, что "восстановить" значило теперь изо брести заново. Пойди, поищи того, кто способен на изобретение, которое по плечу лишь далеким потомкам!

ОТ ТЕОРИИ К ПРАКТИКЕ

Размышления на вечную тему (переработка домашнего мусора)

Проблема домашних отходов беспокоила еще неандертальцев и кроманьонцев. Решали они ее очень просто — замусорив все вокруг, меняли свою пещеру на другую, в соседнем районе. Ну а в замусоренных местах сейчас копаются археологи. Они почему-то называют такие древние мусорки культурным слоем. Шло время. Все изменялось. Изменялся состав отходов. Только проблема их утилизации оставалась неизменной. Нет, кое-какие подвижки в этой области конечно были и есть. С приручением огня мусор стали сжигать, по возможности. Так, например, возле древнего Иерусалима был овраг, Геенна, в котором сжигали мусор. «Гореть тебе в Геенне огненной» стало распространенным ругательством. Видимо в той местности огнепоклонники не были в почете. Равно как и обычай предания огню умерших. Так скромный овраг по сжиганию мусора попал сначала в Библию, а затем сделал неплохую карьеру, став адом в паре-тройке религий. Его менее известные собратья до сих пор трудятся, в дыму и пламени, по всему миру. Правда, в большинстве развитых стран их сменили заводы по сжиганию мусора, но суть от этого ведь не меняется, не правда ли. Альтернативный способ погребения умерших — захоронение их в земле, тоже был использован для разрешения мусорной проблемы. Мы так и говорим: «Захоронение мусора». Плохо горит мусор, и не всякий мусор горит. Это еще неандертальцы знали. Что не сгорит, то сгниет. Даже в самых развитых странах, вы обязательно обнаружите, невдалеке от завода по сжиганию мусора, его скромного напарника — мусорный овраг. Туда сваливают мусор. Затем его засыпают грунтом. А что будет, когда вся доступная земля окажется уже использованной для захоронения мусора. Такая ситуация кажется чем-то знакомой. Голос предков о чем-то таком бубнит.

А нельзя ли получить от мусора хоть какую-нибудь ощутимую пользу. Или прибыль. Заветная мечта человечества. Давайте абстрагируемся от проблем больших городов, с их мусоросжигающими заводами и свалками, и ограничимся рамками одного дома. Коттеджа, дачи или мичуринского участка. Нашим маленьким миром. Для начала давайте посмотрим, а что придумали для обработки хозяйственного мусора в мире большом.

Реферат «Проблема утилизации и переработки промышленных отходов»

3. Термическое обезвреживание токсичных промышленных отходов

На современном этапе открывается всё больше возможностей существенно сократить количество не утилизируемых отходов, которые имеют сложный химический состав, и, как правило, их переработка в полезные продукты или весьма затруднительна современном этапе, или экономически нецелесообразна.

3.1. Жидкофазное окисление

Жидкофазное окисление токсичных отходов производства используется для обезвреживания жидких отходов и осадков сточных вод. Суть его заключается в окислении кислородом органических и элементоорганических примесей сточных вод при температуре 150–350 °C и при давлении 2-28 МПа [4, 23].

Интенсивность окисления в жидкой фазе способствует высокая концентрация растворенного в воде кислорода, значительно возрастающая при высоком давлении. В зависимости от давления, температуры, количества примесей и кислорода, продолжительности процесса органические вещества окисляются с образованием органических кислот (в основном СН₃СООН и НСООН) или с образованием СО₂, Н₂О и N₂ [4].

Элементоорганические соединения в щелочной среде окисляются с образованием водных растворов хлоридов, бромидов, фосфатов, нитратов и оксидов металлов, а при окислении азотосодержащих веществ, помимо нитратов, образуется значительное количество аммонийного азота [23].

Для жидкоплазменного окисления требуется меньше энергетических затрат, чем другие методы, но является более дорогостоящим, кроме этого к недостаткам метода относится высокая коррозионность процесса, образование накипи на поверхности нагрева, неполное окисление некоторых веществ, невозможность окисления сточных вод с высокой теплотой сгорания [4].

Применение метода целесообразно при первичной переработке отходов.

Это явно не для нас. Как-то не очень хочется связываться с жидкими отходами домашнего хозяйства и тем более с их осадками. Особенно из туалета.