Интервью в чёрно-белом цвете

– Кружка пива, сигаретка и уважение к бабе, – в ёл негромкую речь упитанный. – Чем больше уважения, тем крепче стояк.

– В жопу твоё пиво, – отмахнулся тощий. – Изжога от него.

Упитанный заглянул напарнику в глаза.

– Изжога не от пива. Хаваешь ты бестолково, от этого.

– Хаваю как все. Но пиво для меня – ссаки с пеной.

За мирной беседой стражи порядка не забывали, однако, фиксировать взором запретный правый поворот. На подошедшего пижона с портфельчиком, само собой, они внимания не обратили.

– Ты ссаки хоть пробовал? – срезал напарника упитанный.

– Не-а! – не смутился тощий. – Зато у меня и пузень, типа твоего, не растёт.

Могилевич произнёс угрюмо:

– Хорош трепаться. Помощь нужна.

Патрульные ДПС уставились на него недружелюбно.

– Чё надо? – будто сплюнул тощий.

– Бог подаст, – пообещал упитанный.

Игорь с каменным лицом выдержал паузу. Затем извлёк из пиджака удостоверение с аббревиатурой ФСБ и поднёс его к носу каждого из напарников поочерёдно. Затем развернул удостоверение, и полицейские узрели фото Могилевича под солидной синей печатью.

– Фамилий ваших не спрашиваю, и чем вы тут занимаетесь мне до печки. – Игорь спрятал удостоверение в карман. – Оцените, какой я хороший. Сотрудничать будем или о ссаках трендеть?

Напарники занервничали.

– Поможем, конечно, – поспешил заверить упитанный. – Если в наших силах.

– А что надо? – повторил тощий почти ласково.

Игорь приоткрыл дверцу их машины.

– Дел у нас, ребята, минут на десять. Вот за тем домом. – Он по-хозяйски развалился на переднем сиденье. – Объясню по дороге. – Дверца захлопнулась.

Тощий матюгнулся, но упитанный пихнул его в бок. Оба полицейских сели в служебный автомобиль.

2

Проснулась Рита Володина без похмелья и собралась даже на пробежку. Она взяла с балкона кеды.

– Верка, морда! – крикнула она. – Куда ты захреначила мои спортивные носки?!

Не дождавшись ответа, она вспомнила, что на этой неделе тётка, медсестричка в больничке, трудится в первую смену. То есть уже слиняла. Это означало, что сами собой носки не отыщутся, зато по квартире можно гулять нагишом. Не то чтоб Рита тётки стеснялась, но всё же, как утверждал давешний президент, свобода лучше несвободы.

В очередной раз пробежка накрылась медным тазом, и Рита, ограничась контрастным душем, приготовила себе омлет из трёх яиц, чудом завалявшихся в холодильнике на её полке. Тёткины продукты она не видела в упор.

После завтрака, завершившегося чашкой растворимого кофе, Рита, прохаживаясь по кухне голой, позвонила в центральный офис Горводоканала. Трубку сняла стерва-секретарша. Рита скромно представилась и, согласно вчерашней договорённости, вежливо попросила записать её на приём к гендиректору. Секретарша заявила, что ни о какой договорённости не помнит. Терпеливо и обстоятельно Рита ей напомнила.

– Олег Тимофеевич ничего определённого не обещал, – отрезала секретарша.

Рита прищурила серо-зелёные глаза.

– Глафира, ты меня огорчаешь. Я думала, мы подруги.

– Во-первых, я не Глафира, – зазвенел голос стервы. – А во-вторых, Олег Тимофеевич занят. Позвоните в четверг: возможно он…

– Слушай, киса! – перебила Рита. – Мне плевать на то, как часто ты у Ракитина отсасываешь! Просто войди к нему и уточни время сегодняшней нашей встречи! Если не сделаешь этого или швырнёшь трубку, я подкараулю тебя с букетом тюльпанов! С таким огромным, что ты не удержишь! Поняла?! – Поскольку секретарша примолкла в обалдении, Рита рявкнула: – Спроси шефа, во сколько мне приехать! И не вздумай отсоединиться!

После паузы секретарша пробормотала:

– Молодая да ранняя… прошмандовка… – Донёсся звук столкновения телефонной трубки со столом.

С мобильником, прижатым к уху, Рита проследовала к своему шкафу, откуда извлекла нижнее бельё, светлый деловой костюм (с короткой юбкой, разумеется), а также блузку, сумочку и туфли в цвет. «В редакции глаза у всех выпадут на пол», – заверила она своё отражение в зеркале. Отражение состроило гримаску: «Прямо-таки у всех?» Рита замахнулась на него лифчиком: «Дурында, от тебя сплошной негатив!»

Из трубки меж тем донёсся ледяной голос секретарши:

– Олег Тимофеевич примет вас в два часа. Пропуск вам будет выписан. – Послышались гудки.

– То-то же! – сказала Рита и принялась одеваться.

Предстояло сгонять в редакцию за пресс-картой. Причём сгонять без машины, которую починят лишь к вечеру. Перед выходом из квартиры Рита пыталась дозвониться до зампрокурора, но в ответ слышала: «Для данного вида связи абонент недоступен.» По дороге к метро она отправила СМС: «Классный был ужин. Какие новости?» В том, что этот озабоченный бурундук отзвонит, сомнений не возникало.

3

Парни в салатовом «сузуки» выспались плохо и прожигали взглядами дверь подъезда в расчёте на то, что «пидор-журналюга» вот-вот выйдет. Не может он, ясен пень, всё утро ховаться дома: ему, блин, шустрить надо. Близнецы с бейсбольными битами по-прежнему располагались на заднем сиденье. Братья были в тех же спортивных костюмах, которые ощутимо уже попахивали, и старш'oй, сменивший на себе рубашку, брезгливо морщил нос.

– Слыш, Славик! – обратился к нему близнец Вова. – Может, кого-то из мочалок наших вызовем? Позвонит она в дверь, вопросик задаст. А мы опля – и в дамках. Ворвёмся, отмудохаем, исчезнем. Как тебе такая фишка?

– Ништяк! – хохотнул близнец Колян, синяк на скуле которого пожелтел за ночь. – Вы там мудохайтесь, а я тут на шухере, с мочалкой покувыркаюсь. Даже знаю с какой. Щас позвоню – прилетит пулей, бля буду.

Брат двинул ему по рёбрам.

– Тебя, реально, кастрировать пора! – И вновь обратился к старшому: – Так чё, Славик, рискнём?

Послать его подальше Славик не успел: в его окно полосатым жезлом постучал мент с пухлыми щеками. Гадая, что бы это значило, Славик опустил стекло.

– Сержант Исаев, ДПС, – представился мент. – Пожалуйста, предъявите права и техпаспорт.

Славик переместил во рту зубочистку.

– В чём дело, командир? Скорость мы, что ли, превысили?

Из-за спины щекастого выступил его напарник, тощий как глист, притом с восковой рожей. И эта рожа проверещала:

– Повыступай тут, придурок! Вылазь, руки на капот!

Колян привстал на заднем сиденье.

– Чё ты разоряешься, мусор?! Крутого из себя корячишь?!

– Сильно борзый, – поддержал брата Вова. – Не огребал давно.